Зачем сыну отец-уголовник?

Житель Верещагинского района победил и Microsoft, и Российское государство.

ВМЕСТО ПРИВЕТСТВИЯ
Мы продолжаем серию материалов о номинантах на Строгановскую премию. Напомним, эту награду учредило Пермское землячество в Москве. Вручается она людям, прославившим Прикамье.

Бывший директор школы в Верещагинском районе Александр Поносов не одержал победу в конкурсе. Ну и что. В 2007-м Александра признали виновным в том, что на компьютерах в его учреждении стояли нелицензионные операционные системы. Позже мужчина доказал, что невиновен, добился реабилитации, компенсации морального и материального вреда. Всё закончилось тем, что российские власти заявили: машины в государственных учреждениях в ближайшем будущем должны перейти на СПО – свободное программное обеспечение, т. е. не производства Microsoft.

Александр, как он сам говорит, привык жить в деревне. И по деревенским, традиционным, понятиям. Тем более что бывший директор – старообрядец. «Прямо, честно, твёрдо и не отступая», – перечисляет свои жизненные принципы мужчина. И вот на него, честного человека, чуть было не повесили клеймо вора компьютерных систем. Позор был бы не только ему, но и его жене, трём детям. Ничего не оставалось, кроме как биться до конца. Он и бился. Параллельно дал всем понять: надо что-то делать с засильем пиратских «операционок» в российских школах. А когда выиграл – покинул школу.

Реформатор поневоле живёт в селе Сепыч, но мы застали мужчину в Верещагино. Он приехал сюда, чтобы вернуть женщине компьютер, который брал ремонтировать. Почему не уехал из деревни? Наверное, просто привык к ней.
– Моё детство до третьего класса прошло в Новоильинском (Нытвенского района – ред.). Кама, сосны – до сих пор люблю!

– Чем увлекались в то время? Явно не компьютерами…
– Не-е. Подвижными играми, но особо играть-то там некогда. Вели домашнее хозяйство, а это постоянный труд. Корова, сенокосы. Дед меня к пчеловодству подвигал. Сейчас вот уже пчеловодством занимаюсь серьёзно. Когда учился в школе (после третьего класса семья Саши переехала в Верещагинский район – ред.), увлекался и техникой, и общественной работой.

– Какой техникой?
– Да хоть какой! У нас труды вёл бывший работник завода. Занимался с нами металлообработкой, столярным делом. Ещё техническое моделирование было.

– Кем хотели стать?
– Лет в восемнадцать появилась мечта – стать химиком. Поступил в политех (в Свердловске – ред.), на химфаке отучился год. Потом не сдал сессию. Ну и что-то мне тоскливо стало: почти шестьсот километров от дома. Да и чувствую: химия – не моё. Говорю: ухожу.
Сразу (как вернулся в Верещагинский район – ред.) никуда не стал поступать. Пошёл работать на железную дорогу. Отслужил на флоте, мир повидал. Потом (в конце восьмидесятых – ред.) вернулся сюда, в школу: брат позвал, он директором школы тогда был. Год отработал в школе.

– Учителем истории?
– Да, одновременно заочно учился на историка. История, труды, география – все преподаватели сбежали на рынок. Приходилось всё вести. Потом ударился в предпринимательство.

– Директором-то как стали?
– Меня позвали возродить школьный КВН. Потом попросили физкультуру повести, потом ОБЖ. Я говорю: если уж в школе работать, тогда я снова на историю пойду. В 2003-м уже окончил истфак по новой. А в 2004-м мне предложили стать директором. Дело как было. Школа строится. Та директор, которая была, не тянет просто-напросто: пенсионерка. Им мужика надо было. А мужиков в школе – сами знаете. Чтоб и за стройкой присматривать, и школу тащить. Тут ещё лицензирование, аттетстация… С 2004-го по 2006-й самые сложные годы были. Только перешли в новую школу – уже уголовное дело! Надо ещё второй корпус строить… И тут ещё всякие суды пошли, тяжбы. В 2008-м (когда надо было окончательно принимать отремонтированную школу – ред.) мне говорили: хлопни дверью да уйди в знак протеста. Ага, молодцы! Я ушёл, предположим, принимает другой. Скажет ещё, Поносов наворовал миллионов! Я дождался, доработал, всё принял. Передал всё от болта до гаечки, чтоб никто вдогонку камень не кинул. Мне ещё женщины говорили: зачем ты пошёл-то, теперь только работать. Да не-е, уже не интересно.

– Почему?
– Ужё всё отгорело. Такие страс­ти кипели… И в коллективе не каждый же за меня был, и против были.

– В одном из интервью вы сказали, что во время всех тех тяжб вынесли сор из избы.
– Если бы я не стал доказывать свою правоту, всё бы так тихонечко и прошло. А получилось так, что я на всю Россию вынес проблему образования, что у нас кругом программы-то «палёные» стоят. Подставил своего начальника, министра. Затрещали кресла под многими, многие из тех, кто отвечал за информатизацию, кстати, поуходили.

– Чем вы только не занимались в жизни: и КВН, и водителем работали, и на железной дороге, и директором, и учителем…
– И покрестьянствовал.

– Почему, как вы считаете, стали известны именно благодаря истории с судами?
– Ха, попал в нужное место в нужное время. И повёл себя так, как и должен был. В то же время, что и на меня, на знакомого учителя завели уголовное дело. Точь-в-точь такое же. Он судимость-то получил, но она сразу погасилась. Мне это тоже предлагали. Он просто съел, и всё! То есть он извинился, признал свою вину – получается, он всё равно привлекался к уголовной ответственности. А мне это надо? Сколько таких случаев вон! Предположим, сын поступает куда-то – опа! А кто твои родители? Зачем детям портить репутацию тем, что отец уголовник? Обычно я стараюсь всё решить без конфликтов, дипломатичес­ки. Но здесь уже просто… Я же перед тем, как все страсти-то затевать, в Интернет выкидывать всё это, выносить сор из избы, ездил в Пермь. В министерство, пытался там договориться.

– К кому именно вы ездили?
– К министру не пустили тогда. К людям, которые занимались информатизацией. Мы, говорят, ничего сделать не можем. Ладно. Обратился к нашему районному прокурору. Мы с ним поговорили, он сказал, что тоже заложник мундира и ничем помочь не может. Я говорю: всё, иду на вы. Ещё к нашему начальнику приехал, к главе администрации – то есть у всех пытался получить какой-то помощи. Никто не хотел, все – в своих мундирах. А что мне оставалось делать? Всё, я – в Интернет. Мол, наших бьют!

– Но своим интернет-дневником вы редко пользуетесь, год ничего не писали.
– Сейчас – да. Раньше много писал, а сейчас, наоборот, в себя вливаю, вливаю. Сейчас много читаю старообрядческой литературы, поскольку являюсь редактором газеты епархии. Много спецлитературы по пчеловодству. По свободным программам много приходится читать.

– А какое у вас всё-таки главное занятие?
– Отец семейства, наверное. Где лучше детей воспитывать? В деревне. Как? Совместным трудом. Сейчас они у меня летом частенько собираются. На моих двух гектарах. На наших двух гектарах, вернее. В родовой деревне жены. Это за Сепычем. Там глухомань, тупик, дальше дороги нет.

– Там, получается, и есть ваш настоящий дом?
– Вотчина! Компьютеры – это надстройка над реальной жизнью. Виртуальная реальность!
Давайте так, хорошее потрясение – и это не нужно будет никому, всё.

– Когда вы поняли, что вам, скорее всего, удастся доказать свою правоту?
– Когда было выступление Путина по этому поводу. Наверное, это было переломной точкой.

– Когда он сказал, что это вздор – наказывать директоров…
– Да, что это чушь собачья! (Именно так и выразился Владимир Путин – ред.) До этого момента было непонятно, чем всё закончится. Но в конце концов, видимо, наверху приняли решение по этому поводу.

P.S.
Словом, те, кто возбудил против Александра уголовное дело, не на того напали. Теперь мужчину даже гаишники узнают и помогают, чем могут. Закалённый сельской жизнью, он победил в судах и корпорацию Microsoft, и государство. А что ещё ему оставалось делать?

Но сколько ещё в крае и стране тех Поносовых, которые промолчали, съели, как он говорит? И продолжают молчать.

ДОСЬЕ
Александр Поносов претендовал на Строгановскую премию в номинации «Честь и достоинство». На сайте Пермского землячества говорилось, что бывший директор «с честью и достоинством отстоял справедливость, что в дальнейшем способствовало созданию национальной операционной системы с открытым кодом для школ и госучреждений».

В мае 2006-го против Поносова было возбуждено уголовное дело за «нарушение авторских и смежных прав». Он обвинялся в том, что установкой пиратского программного обеспечения нанёс корпорации Microsoft ущерб в размере 266 тысяч рублей. В мае 2007-го Поносов был оштрафован на 5 тысяч рублей. В декабре 2008-го мужчина добился отмены приговора суда с правом на реабилитацию. Через год добился компенсации за материальный и моральный вред.

КСТАТИ ГОВОРЯ
После «дела Поносова» во все образовательные учреждения поступила «первая помощь» – за государственный счёт было приобретено обеспечение с временной лицензией. Сначала срок этой лицензии был до конца 2010-го. Но с начала этого года его продлили.