Обитель скорби

Кто не мечтает о тихой старости в домике с зелеными ставнями и подсолнушком в палисаднике где-нибудь в Чашкино, теплой печке и пупырчатых огурчиках с собственного огорода? Но то ли по воле судьбы, то ли в качестве расплаты за грехи молодости, только лубочная картинка безмятежной жизни так и остается в мечтах. А в действительности наступают одинокие дни, когда «стакан воды подать некому».

Неуверенной поступью перешагивают порог березниковского Дома для престарелых его новые жильцы, и наступает новый этап, промежуточный между земным существованием и тем, о котором стараются не думать. Переплетаются в единый клубок нити человеческих судеб. Отступает в небытие прошлая жизнь.

Едва ли не на руках заботливых детей прибывает в эту обитель печали бабуленька в белом платочке. В семье ни у кого не оказалось времени позаботиться о восьмидесятилетней старушке, которая, периодически впадая в детство, то газовые конфорки повернет, то затопит нижние этажи включенной с утра водой. Разудалую старушку с прилипшим к губе окурком доставили сюда под белы рученьки прямо из зоны, где провела она всю сознательную жизнь. А мужичонка без возраста, с младенчества сданный родителями в интернат для инвалидов и там же обученный нехитрому ремеслу забить- заклеить, так и не вырвался за его стены. Меняются названия городов, но адрес прежний: Дом- интернат, где он и жилец, и работник.

И потекут дни, похожие один на другой: серые и застиранные, словно казенное белье. С утра собирается народ в умывальной комнате, превращенной в «курилку». Безногий скребет лезвием заросшую щеку безрукого соседа. Слепой пересказывает глухому сюжет прослушанного на ночь фильма. Здесь же курят, и злой дым расползается вдоль длинного коридора, смешиваясь с запахом каши из столовой.

Кого-то это однообразие пугает, и, укрывшись одеялом с головой, человек отказывается входить в свой новый день. Он ждет, когда ему принесут завтрак в постель, постригут ногти, перевернут на другой бок. Ему жаль себя. Ему нравится быть несчастным. И не нравится, что сосед по комнате отвлекает от грустных мыслей. Навязчивому старику на двадцать лет больше, но вместо того, чтобы заставлять других вокруг себя бегать, он, едва проснувшись, приседает и отжимается. А днем не дает проходу сотрудникам, предлагая свои услуги куда-то сходить, что-то принести.

Первому герою так и не суждено подняться с постели. Второй даже на закате своих дней старается жить полной жизнью. Присмотревшись к окружающим дамам, он выбирает себе невесту. Сухонькая старушка с химической завивкой на крашеных волосах и броским макияжем не вписывается в представление о спутнице жизни. Бойкая тетка, которая умудряется спрятать под своей кроватью не только проштампованные одежду и обувь, но и тазики с метлами тоже не прельщает. Даже образованная бабушка, с которой можно поговорить о политике и ценах на продукты, не устраивает: отказывается она содержать комнату в порядке. И новенькой ковровой дорожке нет места в ее комнате, потому что чистить не хочется.

И все-таки свадьбы в этом Доме по улице Парижской Коммуны иногда играют. Приезжают сотрудники ЗАГСа, объявляют новобрачных мужем и женой, желают «молодой» семье долгой счастливой жизни. Молодоженам выделяется отдельная комната, где они сообща вьют свое гнездышко, украшая его вязаными ковриками и настенными календарями.

Но позднее счастье не имеет времени длиться долго. И ставшая родной рука в пятнышках старческих родинок поправит подушку, погладит седую прядь волос, подаст пресловутый стакан воды. И проводит в последний путь в соседнее Кропачево.

Такая история здесь редкость. Нечасто можно столкнуться и с увлеченными людьми, которые мастерят терема из спичек или вяжут крючком салфетки и вазочки, когда на продажу, а чаще, чтобы занять себя. Потому что большая часть проживающих предпочитает привычный образ жизни, с неизменным употреблением спиртного. А выпив, начинают душещипательные разговоры о неблагодарных детях, отказывающихся содержать престарелых родителей. И непонятно им, почему сыновья и дочери, воспитывающиеся в детских домах или у бабушек, так жестоки.

Закончился еще один день. Погашен в комнатах свет. Изредка раздаются в ночной тишине шаркающие шаги. Плохо спится на казенных подушках. И страшно, что за все прожитые годы не приобрел даже собственной кровати. А времени что-то исправить почти не осталось. Но так хотелось пожить в домике с зелеными ставенками...

Ольга Половникова.