Репортаж с водой вокруг шеи

Автор:Алексей Гарин

- Про строительство ледяного городка будет писать Гарин. Тебе на пятницу целая полоса под это. Разузнай кто, из чего, как это делает. Все секреты технологии посмотри. Понял?
Когда наш главный редактор ТАК спрашивает и ТАК многозначительно смотрит, то (как говорят у нас в редакции) лучше отдаться, чем объяснить, почему не хочешь. И я согласился.
В тот день никто и подумать не мог, что простое задание едва не станет для меня последним.

Воскресенье. Четвёртый час не то дня, не то вечера. А всё из-за метели. Из секретов городка мне пока известно только то, что лёд для него нарезают на первом пруду. Но прежде чем шлёпать туда, надо выполнить ещё одно задание - спросить горожан кое о чём (см. ГЛАС НАРОДА на последней странице).

Завершив столь ответственное задание, мы с нашим фотографом (мой фотоаппарат был тогда в другом месте) Владимиром Жуйковым заглянули в находившийся поблизости барчик и остограммились «огненной водой». «Угощайся, тебе ещё до дому долго добираться», - сказал Василич (так мы зовём Жуйкова). Как в воду глядел.

Берег первого пруда. Метёт так, что в пятидесяти метрах ничего не видать. Но рокот бензопилы слышен отчётливо. Так, ориентируясь на звук и застревая в сугробах, я добрался до искомого места. В двадцати метрах от спасательной станции, где любят купаться березниковские «моржи».
Работают пять человек. Один выпиливает ледяные блоки, четверо перевозят их на санках ближе к дороге (в точности картина «Бурлаки на Волге»).

Пользуясь тем, что никуда они от меня не денутся, я начал расспрашивать ледовозов. Что за фирма, давно ли работают, сколько льда надо и почему он такой белый (а не прозрачный), как его скрепляют в фигуры. Отвечали мне не сильно охотно, но те секреты, что я узнал, вы прочитаете, как и было мне задано, в пятницу.

Окружающий пейзаж впечатляет. Вокруг припорошенных метелью прорубей, как костяшки домино или камни Стоунхеджа, стройными рядами стоят сотни готовых блоков. Я достал фотоаппарат (уже свой), отошёл в сторону, чтобы запечатлеть картину. Присел, взвёл затвор. Щелчок и... через долю секунды я осознаю, что по самую шею провалился в ледяную воду.

О, теперь я знаю, что чувствуют «моржи», окунаясь в воду. Ощущение холода перекрывается ощущением ужаса. «Моржи» уже ушли, ледоруб и ледовозы слишком далеко. А лёд, при попытке на него опереться, с хрустом ломается. Глубина подо мной метров пять. Ну, всё, попал! Ой, как жить хочется!
После этой мысли всякое мышление отключилось за не надобностью. Зато, сработал инстинкт самосохранения. Уже потом, прокручивая в памяти те пятнадцать секунд, я понял, что в здравом уме сотворить такое не смог бы ни за что.

Невероятным рывком я, опираясь кончиками пальцев на ломающийся лёд, вытолкнул из глубины сильно потяжелевшее от пропитавшей одежду воды, тело, перевернулся в воздухе и упал на лёд. Он хрустнул. Ещё несколько кувырков – и я в безопасности.

И только оказавшись целиком вне воды я ощутил дикий пронизывающий холод. Вода с пуховика текла ручьём, джинсы оледенели. Сумасшедшая метель только осложняла положение. Но, что произощло дальше, я не пойму. То ли помогла «огненная вода», то ли сработал эффект «моржа» (выброс снижающих ощущения гормонов и включение внутричеловеческого обогревателя), однако холод стал отступать.

В голове – ни мыслишки (типа вызвать такси или зайти куда-нибудь согреться). Кроме одной – добраться домой. Я любезно распрощался с ледовыми старателями (они, занятые делом, ничего не видели) и побрёл. В ботинках хлюпала вода. Снег прилипал к похрустывающим пуховику и джинсам. Собственно, как я добрался от первого пруда до площади Ленина, сел в 23-й автобус и до хал до дома, помнится с трудом.

Когда автобус подъезжал к родному мне «Усольскому» микрорайону, ощущение зверского холода вернулось (действие «наркоза» продолжалось меньше часа). Лишь бы не заболеть, лишь бы не сорвать выпуск материалов. Читатель должен получать информацию. Остальное - издержки нашей работы.