Неподсудная история

Автор: Галина Гусева

Из письма в газету Тамары Алексеевны Ивониной: «Решила написать о своём горе-беде. Мне 61 год, я инвалид 1-ой группы, без посторонней помощи ходить не могу. Муж помер, а двое детей, сын и дочь, помощи мне не оказывают. Дочь живёт неплохо, даже зажиточно, у неё коттедж с жилой площадью более 180 кв. метров, но места в коттедже для меня не нашлось. Хотя дочь незаконно продала мою квартиру, а деньги не отдала до сих пор. Вот я и сижу у разбитого корыта, нет своей крыши над головой, нет даже постоянной прописки городской, а потому нет полиса, нет возможности лечь в стационар и получать льготные лекарства...»

Дальше Тамара Павловна рассказывает леденящую душу историю, как дочь выгнала их с мужем, тоже неходячим инвалидом 1-ой группы, из дому, погрузила в машину и увезла в гостинку на Ломоносова, 147, и бросила там беспомощных инвалидов одних. Муж после пожара в этой «гостинке» умер с ожогами в больнице, а Тамара Алексеевна осталась в горелой комнатке без света и без стёкол в окнах. Бедная женщина обращалась с жалобами в прокуратуру, но ответа (так в письме) не дождалась: «Хотелось бы, чтобы ваш корреспондент приехал и сделал бы материал для вашей газеты».

Газета начала разбираться.
Полупарализованная после инсульта Тамара Алексеевна действительно не может самостоятельно передвигаться, а живёт на пятом этаже в «гостинке» с кое-как закрытым полиэтиленом окном и голой лампочкой с проводом из коридора. Ей помогают работники соцзащиты (ТО-9): с получением пенсии без постоянной прописки были трудности, они оформили ей временную прописку. Провели свет, подкрасили в комнате, взяли на обслуживание. В общих чертах они подтверждают её историю.

Насторожило, что в письме ни слова не говорилось о роли во всей этой истории сына. Маме плохо, а что ж 37-летний сын Юра, который проживает сейчас вместе с ней в «гостинке»? По словам соседей, после получения материной пенсии он исчезает недели на две, пьёт, не работает. Но мать на него не жалуется.

Заявление о неправедно проданной кооперативной квартире, принадлежащей Тамаре Ивониной, поступило в милицию 29 сентября прошлого года. Проверку по заявлению проводил оперуполномоченный ОБЭП (отдела по борьбе с экономическими преступлениями) Михаил Гробов. Документы свидетельствуют: доверенность на право продажи квартиры в 1999 году Ивонина сама выдала сначала дочери (но тогда сделка не состоялась), а потом другому лицу. В это время она в Березниках не жила. Как она сама рассказывает, несколько лет назад, после того как вышла на пенсию, а здоровье вполне позволяло, уехала в деревню Иванищево в Курганской области (там живёт её сестра). Купили там дом. Там она вместе с сыном и прописана до сих пор.

Деньги за проданную квартиру распределили по обоюдному согласию: купили по случаю эту гостинку (оформили на дочь), машину (существует дарственная на совершеннолетнего внука) и обустройство дома в Иванищево. По словам дочери, Ивонина сама просила деньги ей не отдавать: «А то Юрка всё пропьёт». По той же причине и «гостинку» эту на дочь оформили. «А он и так пропил всё, что было можно: из дома в деревне вынес всю обстановку, холодильник, телевизор, даже линолеум с пола содран. Даже электропроводку со стен!» - говорит дочь. Когда у Тамары Алексеевны случился в деревне инсульт, из-за последствий которого она и стала инвалидом, дочь привезла её сюда и ухаживала за ней – во 2-ой горбольнице, потом дома. Привезла, потому что тут врачи лучше, и надо же кому-то ухаживать. А ещё раньше привезла оттуда же заболевшего отца, тоже уже неходячего. И за всё хорошее, по её словам, получила в доме постоянные скандалы, поэтому и отселила их в «гостинку»:«Живите, как хотите!»

Поди разбери, что там было на самом деле. Не дело, конечно, отселять больных престарелых родителей и обижаться на них. Яблоком раздора стало отношение Тамары Алексеевны к 37-летнему сыну-иждивенцу. «Сколько раз, - говорит дочь, - я её синяки и шишки отмачивала-залечивала после того, как он её побьёт. А она отлежится у меня недельку и снова к нему бежит!»

Дочь ни за что не желает вешать себе на шею ещё и эту ношу, кормить бездельника и пьяницу в то время, когда она сама осталась без работы (попала под сокращение).

В таких семейных делах обычно нет правых: виноваты все. Гнев застилает глаза той и другой: мать ни за что не желает понять, что без помощи дочери ей не обойтись, дочь кипит обидой, не делая скидку на беспомощность и возраст матери. И только любимый сыночек Юра никакой вины за собой не чувствует: «А что я могу? У меня даже прописки нет, как я на работу устроюсь?» Бедняжка. Никто ему не поможет.

Тамара Алексеевна не хочет даже слышать о том, чтобы жить вместе с дочерью в коттедже, где, как она пишет, «не нашлось для меня места». Она хочет, чтобы дочь купила ей однокомнатную квартиру (дочь говорит: «А на что?»). Прописаться в «гостинке», как предлагает дочь, Ивонина отказывается. И пишет во все инстанции письма, обвиняя во всём ненавистную дочь. Молча про любимого сына.

Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, за отсутствием состава преступления, датировано ещё 9 октября 2003 года. Как прокомментировал начальник ОБЭП Валерий Барышников: «У них (матери и дочки) чисто личные отношения испортились, а это дело неподсудное»...