Культурный курьер

Автор: Алексей Гарин
Задолго до премьеры про «Дядю Ваню» написали и
показали все, кто только мог. Поэтому от режиссёра и артистов заранее ждали многого.

ПРЕМЬЕРА НЕ ОСНОВНОГО ИНСТИНКТА
-Господи, они меня чуть до сердечного приступа не довели, - сказал журналисту один из зрителей, когда всё закончилось.
Так что же произошло пятничным вечером в Культурно-деловом центре?

-Только не фотографируйте, пожалуйста, - просил журналистов главный режиссёр Владимир Хрущёв, - завтра, послезавтра, но только не на премьере. У артистов нервы на пределе.

Как нам стало известно, на первый показ «Дяди Вани» не пустили школьников. Хотя предложения от нескольких учебных заведений поступили. Школяров на этой пьесе ждут, но только не в день премьеры. Короче, пустые кресла оставались. Многие из моих знакомых отказывались идти в этот вечер в театр, мотивируя, что «Чехов – это скукота древняя, и в школе всё давно пройдено».

Интрига достигла предела, когда Владимир Хрущёв из зала произнёс: «Я не смею подняться на сцену, чтобы не разрушить ту атмосферу, то настроение, которое мы очень долго и мучительно создавали. «Дядя Ваня» потребовал от артистов огромной духовной работы, теперь предстоит работать вам. Сегодня театр станет машиной времени...» Про машину времени это он не зря сказал.

Всё то время, что на сцене продолжалось действо, в зале стояла тишина. Абсолютная. Было слышно, как жужжит вентилятор, колышащий шторы в декорации.
-Я случайно кашлянул, не смог сдержаться, так мне так стыдно стало, что я людям помешал, - поведал по секрету один из молодых зрителей. Кстати, в антракте большинство пришедших не рванули в буфет. Люди продолжали сидеть в креслах, обсуждать увиденное, нервно потирали руками носы и подбородки.

Во втором действии в темноте стали периодически раздаваться сдавленные всхлипывания. Нет, зрители жалели не актёров, не чеховских героев. Им было плохо от жуткой жалости к себе самим. Но почему?
Благодаря блистательной работе тех, кто создавал спектакль, машина времени сработала во всю силу. И не конец девятнадцатого века в старом имении видели горожане на сцене. А Березники начала века двадцать первого. Без прикрас. Себя. Десяток Серебряковых, сотни Телегиных, тысячи Астровых, десятки тысяч Дядей Вань и Сонь – это наша реальность. Со всеми вытекающими последствиями.
Хрущёв большим зачерпнул все спрятанные в душах страхи, переживания и комплексы, смешал и с размаху выплеснул людям в лицо. Смотрите на себя! Страшно? Обидно? Противно? Больно? Да! Но так и должно быть. Такой метод лечения.

... Путей всего два. Либо так и продолжать жить, надеясь, что хотя бы на небесах нам будет хорошо. Или – делать дело, менять себя и обстоятельства. Дядя Ваня начал стрелять.

А как же любовь? Ведь пьеса же про любовь, про несостоявшуюся измену. Любовь была, да ещё какая. Но зритель отдал предпочтение не основному инстинкту.

Был триумф. Сквозь слёзы, сопли, крики, шквал оваций и прерывающиеся голоса восхищённых ответственных лиц. Свою долю славы получил каждый. Однако букеты от зрителей достались лишь Валерию Баткаеву (Астров) и Эльвире Ковзан-Чодришвили (няня Марина).

За кулисами мне стало понятно, чего стоило актёрам сделать ТАКОЙ спектакль. Это было похоже на счастливую истерику. «Смогли! Получилось!» Начальник городской культуры Ольга Власко едва дотянулась до головы высоченного Владимира Хрущёва, чтобы потрепать по волосам: «Молодец».
Автор: Алексей Гарин