Суд домохозяек

Прокурор из Ленинградской области Владимир Михайлов любит работать с присяжными. “Надо просто представлять присяжным наглядные доказательства, которые понятны человеку с улицы, и не позволять обвиняемым манипулировать мнением коллегии”, — делится он секретом. Два года назад у Михайлова был случай: присяжные судили девушку, укравшую из суда дело. “Она пришла в суд в коротенькой юбочке и полутопике: впечатление производить”, — рассказывает Михайлов. Мини-юбка не помогла: в коллегии сидели одни женщины. Прокурор об этом позаботился — заявил отводы всем мужчинам. Обвинительный вердикт был готов за 40 минут.

Суды присяжных работают в России с 1993 г. Как и во времена Александра II, реформаторы рассчитывали на то, что допуск граждан к правосудию сделает суды более независимыми. “У профессионального судьи в силу привычки формируется обвинительный уклон, а для присяжных каждое дело — уникальный случай, и, вынося вердикт, они полагаются только на свою совесть и мораль”, — убежден бывший судья Мосгорсуда Сергей Пашин. Этим-то присяжные и раздражают профессионалов. Совесть и мораль — понятия не юридические. “Домохозяйки, не знающие закона и не имеющие понятия о праве, решают судьбу человека”, — возмущается заслуженный юрист России Владимир Зыков.

СУД ДОМОХОЗЯЕК
Казалось бы, факты на стороне скептиков. Суды присяжных все чаще ассоциируются со скандальными вердиктами. В 2004 г. коллегия присяжных в Ингушетии оправдала Майрбека Шебиханова, а спустя два месяца он участвовал в захвате школы в Беслане. В Ростове-на-Дону суд присяжных дважды оправдывал Эдуарда Ульмана и трех его сослуживцев, которых обвинили в расстреле шестерых мирных жителей Чечни. В марте прошлого года в Санкт-Петербурге присяжные оправдали подозреваемого в убийстве таджикской девочки. Лотерея, суд эмоций, кухонное правосудие — противники присяжных не скупятся на эпитеты.

Состав присяжных и впрямь далек от того, чтобы представлять собой точный срез общества. Система отбора оставляет возможность искажения. По закону списки кандидатов в присяжные формируются из числа избирателей путем случайной выборки. Число кандидатов определяют региональные власти, в зависимости от потребности областных судов. Присяжным может стать любой гражданин старше 25 лет, не имеющий судимости. Исключаются из списка немые, слепые, глухие, не знающие языка судопроизводства, руководители органов власти и их заместители, прокуроры, следователи, адвокаты, священнослужители. Но увильнуть от почетной обязанности может каждый — достаточно сослаться на религиозные убеждения, чрезвычайную занятость и важность работы, состояние здоровья, наконец. “Мы рассылаем 400 повесток кандидатам в присяжные, а в суд приходят 80 человек. У занятых людей просто нет времени присутствовать на заседаниях. Поэтому в составе коллегий значительная доля неработающих, пенсионеров”, — говорит судья питерского горсуда Татьяна Егорова. Гарантированная присяжным минимальная оплата их труда, равная половине оклада судьи — примерно 400 руб. в день, является стимулом только для пенсионеров и низкооплачиваемых бюджетников.

Все это косвенные соображения. Данные о реальном составе коллегий присяжных по России до сих пор не систематизированы. Зато есть работа Анны Поповой, преподавателя Академии права и управления Российского совета ветеранов ОВД и ВВ. Попова проанализировала 1146 анкет присяжных Рязанского областного суда за период с 1994 по 2003 г. Анкету из 13 вопросов заполняет каждый присяжный. “71% присяжных — женщины, — объясняет Попова, — причем в 1990-е гг. их было меньше — 63-67%”. Это суд пожилых: 34,7% составляют люди в возрасте 40-50 лет, 26,8% — 50-60-летние, перешагнувших 60-летний рубеж — 8,8%. Самая большая группа, 25%, — женщины 40-50 лет. Об образовательном уровне позволяет судить вопрос о месте работы и занимаемой должности. Каждый пятый присяжный — школьный или вузовский преподаватель, врач, инженер. Высшее образование имеют не менее 22,7% присяжных. “Это чуть выше, чем в среднем по стране: по переписи населения, количество лиц с высшим образованием старше 25 лет — 21,7%”, — говорит Попова. Пашин готов признать, что “эта выборка отражает ситуацию в целом по стране, а с 2003 г. мало что изменилось”.

Итак, домохозяйки, неработающие и пенсионеры, хотя и довольно образованные. Почему их вердикты могут быть неадекватны? С точки зрения противников суда присяжных, менеджер или профессор-историк тоже непрофессионалы с улицы. На самом деле в отсутствии юридического образования свои плюсы: прокуроры и адвокаты должны построить свою позицию на основе четких и понятных аргументов.

ПРОКУРОРСКАЯ УЧЕБА
В 2006 г. присяжные участвовали в 607 процессах, обвиняемыми по которым проходили 1306 человек. Это всего 0,07% от общего числа уголовных дел, рассмотренных судами общей юрисдикции. Не каждый подсудимый выберет присяжных. “Во всем мире такие суды — прибежище для тех, кто убежден в своей невиновности”, — говорит Пашин. Те, кто выбирает, повышают свои шансы на оправдание. В профессиональных судах оправдывается всего 1% подсудимых, а у присяжных — 17%.

Правда, в 1990-е гг. было до 40% оправданий. Но прокуроры учатся. “Даже говорить в этом суде надо иначе: не тем языком, на котором юристы между собой разговаривают, а языком, понятным человеку с улицы”, — отмечает начальник Управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами Генпрокуратуры Олег Анкудинов. Профессиональные судьи знакомятся со всеми материалами дела, в том числе и с доказательствами, полученными с нарушением закона: например, с результатами допроса обвиняемого без адвоката или осмотра места происшествия без понятых. Считается, что профессионалам это не помешает вынести объективный приговор. Присяжным такие доказательства предъявлять нельзя. “А когда с этим негусто, то оглашать перед присяжными просто нечего, и суд выносит оправдательный приговор в связи с недостаточностью улик”, — объясняет Михайлов.

Так развалилось обвинение в деле об убийстве главного редактора русского Forbes Пола Хлебникова, вспоминает адвокат Руслан Закалюжный. “Свидетели описали шлем предполагаемого убийцы: черный, тонированный. Следствие предъявляет изъятый у моих подзащитных шлем — он другого цвета, не тонированный. Доказательств не было вообще — чем и объясняется оправдательный вердикт присяжных”, — рассказывает адвокат. У прокуроров из Петербурга, поддерживавших гособвинение по делу об убийстве таджикской девочки, с наглядностью тоже были проблемы. “Оправдательный вердикт по обвинению одного из подсудимых в убийстве — абсолютно адекватное, взвешенное решение, присяжные руководствовались не эмоциями, а доказательствами. Но следствие не представило убедительных доказательств того, что именно этот молодой человек совершил убийство. Улик было недостаточно”, — говорит председательствовавшая на процессе судья Татьяна Егорова.

Не выглядит неадекватным и оправдательный вердикт Майрбеку Шебиханову, будущему бесланскому террористу. Прокуратура Ингушетии обвиняла его в участии в нападении на военную колонну в августе 2003-го. Против него были только его собственные признания, от которых он отказался на суде. “Я не ожидал, что его оправдают, — делится председательствовавший на процессе судья Верховного суда Ингушетии Хасан Яндиев. — Суд был сразу после жестокого нападения боевиков на Ингушетию 22 июня 2004 г., когда погибли 79 человек. Впечатления у всех были живы”. “Но нам не было представлено ни одного свидетеля, не было никаких улик”, — аргументирует присяжная по тому процессу 46-летняя учительница средней школы, категорически не желающая упоминания ее имени в печати. Она, кстати, участвовала и в суде над нападавшими на Ингушетию 22 июня. Тогда присяжные единогласно признали виновными 13 нападавших. “Но там были свидетели, улики с места”, — объясняет разницу в вердиктах присяжная. Когда все доказательства собраны законно и наглядны, неадекватных вердиктов у присяжных не бывает, резюмирует Михайлов. В практике Егоровой процесс об убийстве таджикской девочки был первым с участием присяжных. “Вопросы задавали наитолковейшие! — вспоминает судья. — Из всех сторон, которые участвуют в суде, в такой системе судопроизводства готовы работать сами граждане и профессиональные судьи. Не готовы обвинение и защита, да и общество не воспринимает вердикты этого суда”.

Если прокурор недоволен составом присяжных, у него, как и у адвоката, есть право на отвод. Михайлов умеет этим пользоваться. Правда, одно дело выявить в коллегии мужчин или женщин, а другое — установить предубежденность по отношению к конкретному подсудимому. В Ленинградском областном суде, вспоминает Михайлов, судили цыганку за убийство и мошенничество. У присяжных спросили: кто неприязненно относится к цыганам? “Никто не признался, но на лицах было явственно написано, что особой приязни никто не испытывает. В итоге ее осудили на 14 лет, хотя с доказательствами там было мутно”, — говорит прокурор.

Решения присяжных можно обжаловать, но кассационные инстанции, как правило, оставляют их в силе. Из обжалованных в 2006 г. было отменено 8,2% обвинительных и 8,7% оправдательных приговоров. Ну а “скандальные” приговоры нередко объясняются факторами, к которым присяжные никакого отношения не имеют.

КОЛОДА ПРИСЯЖНЫХ
Что может объединять полковника спецназа ГРУ и несостоявшуюся террористку? Адвокаты Заремы Мужихоевой, которая должна была взорвать бомбу на Тверской-Ямской улице в Москве, и подозреваемого в покушении на Анатолия Чубайса Владимира Квачкова в один голос говорят: суд присяжных был выбран по одной причине — из недоверия к профессиональному суду. Адвокат Мужихоевой Наталья Евлапова не надеялась на оправдание подзащитной, но суд присяжных давал хоть какую-то надежду на объективность. “Мы выбрали присяжных, потому что иначе засудили бы за один день, нам нужно было разбирательство”, — говорит Евлапова. Присяжные признали подсудимую виновной, причем судья “дал” ей 20 лет.

У Квачкова выбор присяжных был продиктован принципиальным недоверием к нынешней власти. “Современные суды абсолютно послушны и управляемы, профессиональным судом приговор был бы уже в самой жесткой форме вынесен”, — говорит Татьяна Миронова, мать Ивана Миронова, которого, как и Квачкова, обвиняют в покушении на главного энергетика. “Обвинение с самого начала не было удовлетворено составом первой коллегии присяжных. Адвокаты Чубайса подавали заявление о тенденциозности коллегии: дескать, интеллигенция и неработающие люди в составе присяжных могут предвзято относиться к реформатору Чубайсу”, — рассказывает адвокат Квачкова Руслан Закалюжный. Один из членов распущенной коллегии, 35-летний Сергей, юрист по образованию, с такими претензиями категорически не согласен. “Мы все были людьми добросовестными. Никто не хотел брать греха на душу — ни наказывать невиновных, ни оправдывать преступников”, — уверяет присяжный. Впрочем, свое мнение о деле Квачкова Сергей успел составить: “Сначала у меня было ощущение, что если сидят, то за дело. Но уже после первого заседания я понял, что доказательства неубедительны”.

В конце прошлого года коллегия была расформирована. Однако при отборе новых присяжных обнаружились удивительные совпадения — 7 человек из кандидатов уже были присяжными год назад. А один из них участвовал в процессе вместе с тем же председательствующим судьей Мособлсуда Александром Козловым. “Такое совпадение — уникальный случай. По нашей просьбе была проведена экспертиза”, — рассказывает Миронова. Рассчитав вероятность такого совпадения, математики из институтов Москвы и Новосибирска пришли к выводу: при том что в список кандидатов в присяжные Московской области входит 106 000 человек, шанс такого совпадения — 0,001%.

Удивительные истории с роспуском коллегий происходят и тогда, когда делом интересуются спецслужбы. Так было на процессах красноярского физика Валентина Данилова и обнинского историка Игоря Сутягина, обвинявшихся в государственной измене. Первая коллегия оправдала Данилова, но после отмены вердикта новый состав присяжных признал его виновным. Осудить Сутягина тоже удалось лишь со второй попытки. Данилов получил 13 лет, Сутягин — 15. ФСБ может отчитаться в разоблачении шпионов, а правозащитник — надеяться на Европейский суд по правам человека. Все это тоже истории о предвзятости, но не присяжных. Домохозяйки и учителя способны разглядеть притянутые за уши доказательства и написанные под копирку показания свидетелей. Вот и приходится тасовать состав присяжных. Нужный приговор в итоге выносится — просто с помощью иных методов, чем в случае с профессиональными судьями. Но если можно надавить на любой суд — с присяжными или без, — бессмысленно критиковать “суд улиц”.

Текст: Наталия Биянова
Источник: “SmartMoney”