Президенту накрыли Красную Поляну

Вчера в Сочи президент России Владимир Путин убеждал членов оценочной комиссии Международного олимпийского комитета в том, что город Сочи является не одним из трёх кандидатов на Игры-2014, а единственным. Как это было?

Новый терминал Адлерского аэропорта поражает своими размерами. Даже минусовая температура в здании аэровокзала не вызывает особого удивления. Понятно же, как непросто обогреть такое величественное сооружение: на это не хватит даже тепла сердец членов заявочного комитета Сочи-2014.

– Когда здесь будет тепло? – спросил я генерального директора компании "Аэропорты Юга" Сергея Урезченко.
– Ближе к лету,– резонно заметил он.
Система отопления, как выяснилось, все-таки есть.
– Тогда почему такие проблемы?
– Никаких проблем с ней нет,– быстро ответил Сергей Урезченко.– Просто она не работает.
Не работает и лента транспортера, вместо нее работают молодые люди, которые носят багаж на подиумы в центре зала выдачи багажа. Да и сам терминал тоже не работает. Он заработает через год. Это и в самом деле грандиозное помещение. За него уже почти не стыдно: так можно сказать пока, увы, только про один объект в городе, который претендует на то, чтобы стать олимпийским. Правда, других, построенных в натуральную величину, в Сочи и нет.

Строительство аэропорта стоит $200 млн – это прежде всего деньги господина Дерипаски – и, по мнению господина Урезченко, окупится лет через десять-двенадцать. Но это, как я понял, не главное. Люди, строящие его, увлечены другим соображением. Они работают на страну.
Главные события этого дня разворачивались в Красной Поляне. Там заработали подъемники с фуникулерами, сделанные в Австрии (привет еще одному городу-кандидату Зальцбургу) и купленные "Газпромом". Наверху оборудованы палатка, в которой готовится презентация горнолыжной части олимпийской программы, и даже кафе, где пьет глинтвейн двукратный олимпийский чемпион по горнолыжному спорту, легендарный австриец (еще один привет горячий Зальцбургу) Карл Шранц.

Господин Шранц с удовольствием вспоминал 2001 год, когда он учил кататься на горных лыжах Владимира Путина, и на провокационные вопросы журналистов из "Зюддойче цайтунг", почему он сидит здесь и всем своим видом пропагандирует Олимпиаду в Сочи, а не в Зальцбурге, отвечал, насупясь:
– Да я не против Зальцбурга. Просто я за Сочи.
– Вы должны быть за Зальцбург! – давили тем временем немецкие журналисты на господина Шранца.
– Да он мой советник,– засмеялся Леонид Тягачев.– Что вы от него хотите? Пятнадцать лет мужской дружбы!

На вопрос, какие минусы у олимпийского Сочи, господин Тягачев, словно бы по-честному вспоминая секунд десять подряд, какие же могут быть у этого города минусы, говорил наконец, что "минусов никаких нет".
– Потому что мы никуда не опаздываем. В Лондоне и на 70% ничего не сделано, а у них Олимпиада в 2012 году.
– Но ведь в Сочи конь же вообще не валялся! – с болью за родной город крикнул кто-то из сочинских журналистов.
– А конь и не должен валяться,– невозмутимо ответил Леонид Тягачев.– Это хорошо, что конь не валялся! Руководители международных федераций сами будут утверждать все трассы, вписывать их в ландшафт... Это творческая работа! Я, как вице-президент Международной федерации лыжных гонок (FISA), вообще могу хоть сейчас подписать все трассы! А если бы конь валялся, были бы, ой, большие проблемы!

Президента, который вот уже час должен был приехать сюда с минуты на минуту, все не было.
– С таким президентом легко побеждать,– сказал господин Тягачев, и глаза его затуманились.
Такой туман иногда в четверть часа укутывает Красную Поляну, и тогда она погружается в нирвану.– С другим президентом побеждать будет труднее... Я бы его еще на два срока оставил.

Впрочем, господин Тягачев все же, видимо, понимает, что это не под силу даже вице-президенту FISA.

За соседним столиком пил глинтвейн управляющий делами президента России Владимир Кожин. Он рассказал, что на горные лыжи встала уже не только почти вся администрация президента, а и почти все члены правительства.

– Даже Владимир Устинов недавно встал. Да, тяжело вставал, с русскими словами... Но стоит уже! (Пока, видимо, все-таки не катается.–А. К.) Дмитрий Медведев катается, Сергей Собянин встал, учился в клубе Тягачева... У Ильи Клебанова своя техника, ни на что не похожая...

– А погода в Сочи благоприятствует Олимпиаде? – спросил я, вернувшись к господину Тягачеву.
– О! – вздохнул он.– Идеально! Мягкая такая... Морозов нет... Стабильный снежный покров...
– А в Зальцбурге?
– Да, в Зальцбурге большие проблемы с этим,– господин Тягачев проникался все большим сочувствием к бедному австрийскому городу, чьей главной ошибкой, как теперь уже всем должно бы стать понятно, было выдвинуться на проведение Олимпиады в 2014 году.– Проблема у них в том, что сейчас совершенно нигде нет стабильного снежного покрова...
Владимир Путин появился на горе еще минут через сорок. Он был одет в горнолыжный костюм, на котором были вышиты два заветных слова: "Vladimir Putin". Говорят, это чей-то подарок. Кто-то думает о том, чтобы его, не дай бог, на стабильном снежном покрове ни с кем не спутал.

Господин Путин намерен был покататься. Его окружили дети, которые тренируются в Красной Поляне. Дети гор тоже хотели спуститься с них вместе с президентом.

Перед самым спуском случилась заминка: господину Путину не подошли крепления его собственных лыж. В лихорадке, охватившей окружающих, были обнаружены бесхозные лыжи. На них поправили крепления, и господин Путин в окружении детей триумфально спустился до середины трассы, резко затормозив и обдав случайно мерзнувших здесь весь последний час журналистов каскадом снежной пыли из-под лыж заместителя гендиректора ООО "Газпроминвестарена" Владимира Макаренко. Как мне позже удалось выяснить, именно его лыжи показались бесхозными, и господин Макаренко с тех пор этим счастлив.

Среди журналистов, застывших на снегу, было много представителей мировой прессы. Одна журналистка спросила президента, почему детям не дают кататься бесплатно.
– Бесплатно при коммунизме будет,– ответил ей господин Путин, опершись на палки. Он буквально свисал с них, наклонившись к журналистке, которая сидела на своем портфеле, лежащем на снегу.– Да, не для всех детей бесплатно, это верно. ОАО "Газпром", которое построило эти трассы, находится в рынке и само решает эти вопросы.

Я спросил господина Путина, насколько этот его спуск к нам поднимет шансы Сочи.
– Я не думаю, что намного,– пожал плечами господин Путин. То есть он имел в виду, что все-таки поднимет.

Ещё один иностранный журналист спросил у президента России, не собирается ли наша страна облегчить визовый режим, чтобы все желающие граждане ЕС могли беспрепятственно летать в свободное от работы время в Красную Поляну. Журналист стал, по всей видимости, одной из первых жертв величественной пропагандистской кампании, развернутой в последние дни вокруг города-кандидата Сочи. Поднявшись на фуникулере на высоту полутора тысяч метров над уровнем моря и осмотревшись, журналист удостоверился в том, что люди, которые привезли его сюда, способны, судя по всему, и не на такое.

Возможно, впрочем, что журналист стал жертвой не мощной пропагандистской машины, а элементарного кислородного голодания, характерного для этих мест.

Господин Путин, конечно, был удивлен этим вопросом. Он, наверное, думал, что полезность Сочи как мирового горнолыжного курорта ему надо будет доказывать еще не один год. А тут выяснилось, что пора открывать границы для иностранцев, которые уже жаждут скатиться с горы в Красной Поляне. Господин Путин, конечно, рассказал, что "к облегчению визового режима не готовы прежде всего европейские партнеры". Но ему, без сомнения, понравилось, что журналист, задавая свой провокационный вопрос, выдал желаемое за действительное.

Президент вместе с детьми сел в ковш ратрака (это такая адская машина метра четыре в ширину, чистящая и ровняющая стабильные снежные покровы) и через пять минут оказался снова на вершине горы, откуда спустился потом еще три раза.

Вице-премьер Александр Жуков, стоявший наверху, был, кажется, озадачен таким энтузиазмом. Он, видимо, не понимал, как можно так увлечься элементарными горными лыжами. Его можно было понять: ведь господин Жуков – сноубордист.

Господин Жуков рассказал, что утром уже встретился с членами оценочной комиссии, этими вещами в себе. На вопросы, какое впечатление они произвели на него, он ответил, подумав:
– Ну, это люди, которые привыкли к тому, что им рассказывают только о хорошем.
Через два часа в санатории "Русь" проходила презентация проекта "Сочи-2014". Министр экономического развития и торговли России Герман Греф, как ни странно, волновался.

Смущало его явно не присутствие господина Путина (перед ним он выступает по крайней мере раз в неделю, на понедельничных встречах президента с членами правительства в Кремле). Он смущался членов оценочной комиссии. Эти люди были загадкой для него, он не знал, чего от них ожидать, и напряжение неизвестности сковало его. Господин Греф, как и господин Путин, не привык находиться в неподконтрольной ему ситуации и играть по чужим правилам. Возможно, что Германа Грефа к тому же расстраивала необходимость уговаривать этих людей и даже как будто бы в чем-то оправдываться перед ними. Он рассказал им, что еще полтора года назад оптимистически были настроены насчет Сочи всего несколько специалистов. "Остальные являлись скептиками. Теперь ситуация зеркально изменилась".

– Что сделано? – спросил он членов оценочной комиссии.
Они молчали. Им нечего было сказать. Им просто запрещено что-нибудь говорить.
– Была проведена инвентаризация всех земельных участков Сочи, космическая съемка этих земель с точностью до двух метров,– сообщил господин Греф.

На большом экране возникла карта города Сочи, сделанная с помощью спутников. Это была уже демонстрация силы. Страна, давшая миру Юрия Гагарина, показывала, как далеко и безнадежно отстали от нее Корея и Австрия.

Господин Греф заявил, что Россия потратит на олимпийский бюджет $12 млрд. Эта цифра тоже была призвана ошеломить, если не добить членов оценочной комиссии, которые обязаны же были понять, что ни Корея, ни Австрия даже и не мечтают выйти на первое место в мире по добыче нефти и газа. Таким образом, эта презентация на глазах превращалась в презентацию России как нового наднационального проекта космического уровня.

Начатое господином Грефом закончил господин Путин. Он легко выскочил к трибуне, заметив, что презентация, как он понял, закончилась (это замечание не было случайным: по правилам Международного олимпийского комитета президент страны не имеет права участвовать в такой презентации).
– У меня нет никаких сомнений, просто никаких сомнений, что если... Сочи выиграет, то мы, без всяких сомнений, безусловно, со своей задачей справимся! – заявил Владимир Путин с такой страстью, что я понял одну простую вещь.

Конечно, он и правда искренне хочет, чтобы у России была эта Олимпиада. Но не только в этом дело. Да, он очень хочет получить Олимпиаду. Без всяких сомнений. Безусловно. Так желать Олимпиаду в 2014 году не может человек, который не мечтает произнести речь на ее открытии. Это будет речь, перед которой ведущий скажет позабытые было, с 2008-го по 2012-й, такие простые и дорогие сердцам всех россиян слова: "Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин".

После этого господин Путин удалился на рабочий обед с членами оценочной комиссии. Этот обед был, видимо, и в самом деле рабочим, ибо в десятом часу вечера Леонид Тягачев и Карл Шранц вышли с него усталые, но довольные, и на мой вопрос "Ну что, дело сделано, они наши?" – я имел в виду не только членов оценочной комиссии, но и сами, конечно, Игры – Леонид Тягачев с широкой улыбкой произнес: "Конечно!" А Карл Шранц на родном ему языке подтвердил: "Йа-йа, натюрлих!"

Текст: Андрей Колесников
Источник: Ъ
Схема: Ъ

См.также:
• Они хотят спасти Сочи. От Олимпиады