На пути к бюрократической аристократии

Тема преемственности является одной из основных в современном политическом дискурсе. Хотя в глобальном плане все более-менее понятно. Преемник назван. Путин остается политической фигурой — вчера он выразил готовность стать премьером, но формальный пост даже не так и важен. Так что с преемственностью на высшем уровне ситуация стала значительно яснее.

А что будет с преемственностью в остальной части вертикали? Вот тут вопросов гораздо больше. И проблем тоже. Потому что основные сбои с точки зрения системы управления мы испытываем как раз на среднем уровне исполнения государственных решений. Чиновничество начинает воспринимать преемственность как наследственность, доступ к госаппарату воспринимается как высшее благо, которое никак нельзя потерять. Если человек сумел занять значимую должность, первым делом он должен задуматься о сохранении полученной власти, воспринимаемой уже как родовое богатство.

Конечно, семейственность — тема для нас не новая. Вспомним хотя бы советский анекдот про сына полковника, который не станет генералом потому, что у генерала тоже есть сын. Но все же ситуация теперь еще любопытней. В правительстве работают тесть и зять. Муж и жена. Еще один министр замужем за ректором одного из самых либеральных вузов. Даже в либеральных партиях, которые всегда выступают за честную конкуренцию, в списках были люди, знакомые нам прежде всего по фамилиям, а не по личным заслугам.

Еще несколько лет назад система родственных связей строилась по принципу «чиновник — бизнесмен». То есть один был чиновником, а другой — вроде как независимым предпринимателем. Хрестоматийный пример — столичный мэр и его жена. Но пример далеко не единичный. Оправдательная логика проста: а вдруг мои родственники сверхталантливы, нельзя же из-за моей должности налагать запреты на профессию. Ведь они могли всего добиться своим умом и своими руками.

Жизнь, правда, иногда опровергает такие аргументы. Помню, несколько лет назад было много публикаций о сыне губернатора Самарской области Титова — он представал в них талантливым банкиром, самостоятельным профессионалом. Теперь папа уже не губернатор — и банк приходится продавать.

В результате многие чиновники у нас не имели никакой собственности — а родственники процветали. Но теперь мы видим другую тенденцию. Родственников становится больше именно на госслужбе. По наследству теперь передается не только собственность, но и аппаратный капитал. Появляется бюрократическая аристократия, что все же относительно новое для нас явление. Однако явление весьма опасное. Скоро на должности будут записывать с детских лет, как это уже было в досоветские времена. Наследственность бюрократии может оказаться куда страшнее ее коррумпированности. Хотелось бы верить, что в новом кабинете министров хотя бы не будет отцов и детей.

Текст: Константин Симонов, генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности, впервые опубликовано: «Ведомости»
Рис.: Сеть