Философия без фильтра, с копуляцией

Два события университетской жизни интересовали общественность в последнее время: история ЕУСПб и потенциальное отчисление небольшой группы лиц с философского МГУ. Вторая история обнаружила, что распадается связь субстанций, вот в чем беда. Или даже сущностей.

Есть тусовка, называющая себя арт-группой «Война». Автору известны три их мероприятия. Первое: некая пара осуществляла экстремальную копуляцию на матраце, присобаченном на крыше какого-то «жигуля», ездя по ночным московским улицам. Второе: были отпразднованы поминки по Пригову в вагоне московского метро – внесли стол, поставили, накрыли, выпили и закусили, после чего свалили, оставив весь срач метрополитеновским. Третье: коитусовались (от coitus) уже коллективно, в каком-то безлюдном музее. Мероприятие подкреплялось лозунгами на тему поддержки наследника-медвежонка или что-то в этом роде. К высшему образованию мероприятие отношения не имеет, однако кто-то из участников учится на философском, Ученый совет которого их вроде намерен исключить.

Этот поворот включил уже новые коллизии. На тему договорных отношений студента и вуза, о наличии правил, согласно которым данный студент может быть исключен, о том, влияет ли личная жизнь вне университета – даже в ее публичных формах – на нахождение в оном.

Но проблема сложнее. Почему разволновались на факультете? Да странное же дело – лица, которым надлежит (согласно их личному выбору) реализовывать себя в избранной процессии, оставляют ее в пользу чисто половой самоидентификации, а для этого даже на журфаке учиться не надо (почему журфак – ниже).

Мало того, особенности мероприятия связаны не с личной идентификацией участников, но с экспонированием себя обществу. Тогда мы имеем дело с лицами, чей реальный умственный возраст – судя по характеру акции – между четырьмя и десятью годами, поскольку акции довлела тема: «мама, погляди, как я пляшу!» Тема мамы, которой нужно показать себя во всей красе, наглядно определяет целеполагание предъявителей, и ведь эта мама – совсем не alma mater! Что из этого следует? Ну вот да: выходит, что для поступления и обучения на философском достаточно указанного интеллектуального возраста. Впрочем, никто не уточнил, на каких основаниях они там учатся – может, на платном, тогда другое дело.

Несоответствие метода самореализации учебному профилю очевидно. Если подойти к делу еще серьезней, то обнаруживается просто системный кризис какой-то: даже лицам, ее изучающим, философия не предоставляет никаких иных способов самоидентификации и самопознания, кроме как массовое и – судя по фотографиям – унылое совместное копулирование под лозунгом про наследного медвежонка. Они еще и без вертикали власти не могут.

Конечно, данный факт должен был озадачить руководство факультета. Но и у них, как оказалось, отсутствует инструментарий, пригодный для оценки и разрешения подобных коллизий! Только этим можно объяснить ситуацию, при которой один из лиц, представляющий факультет (в тексте утверждается, что это модератор сообщества, но проверять было лень) заявил так: «Вообще, когда журналисты нужны – их зовут. Когда их не зовут – следовательно, они не нужны… К свободе слова подавляющее большинство публикаций в СМИ, извините, не имеют никакого отношения».

Это сильная точка зрения на журналистику и журналистов, так что надо задуматься над отчетливостью этой мысли, разжеванной ее автором в следующем комментарии: «…простите, я к журналистам отношусь примерно так же, как к сантехникам. Надо поменять унитаз – зови сантехника. Надо осветить какое-то событие – зови журналиста. Ничего обидного в этом я не вижу, важная и нужная профессия, как и сантехники».

Тут, желая дописать эту статью, я могу постановить, что журналистов позвал на дело Zeitgeist (да и то: не хотите звать журналистов – не пишите в свое же сообщество). Но по данной максиме видна степень обеспокоенности сотрудников факультета. Фактически фраза означает: «отстаньте, и без вас паршиво». Однако ж между участниками этого процесса есть и сходство: простодушие и тех и других, к тому же обеспокоенность выражена через сопоставление все с той же областью телесного низа (а то бы зачем сантехники), так что на факультете все-таки есть что-то корпоративное.

Но сложно им вовсе не из-за юридических коллизий и моральных оснований исключения. Распалась связь субстанций, вот в чем дело: именно этот факт должен вызывать тревогу, и не только руководства факультета, но и всех интеллектуалов доброй воли. Нет, чтобы определять свою позицию в жизни, отталкиваясь, скажем, от Левинаса или Хайдеггера, – данные лица имели все возможности оттолкнуться от Левинаса и даже от Лакана с Дерридой, но предпочли манифестировать себя как чрезвычайно биологические объекты. Конечно, сердцу не прикажешь, имеют право.

Но как быть на факультете? Профессиональная непригодность вроде налицо. Это ж как если бы кто-нибудь с мехмата решил обогатиться, обыграв наперсточника. Другое дело, что там для исключения не потребовалось бы специальных усилий: лица с подобным умственным аппаратом сами отвалятся на экзаменах. Значит, на философском нет никакой адекватной системы измерения качества обучения. Они не могут оценить то, чему учат?

Фактически вся философия под угрозой: она уже не формирует и не связывает ничего. Она даже не может оградить себя от того, что ею не является, и, кажется, не понимает даже, как зафиксировать, где свое, а что чужое. А не фильтрует – значит, потеряла иммунитет, вот беда.

Текст: Андрей Левкин, главный редактор ресурса «Полит.ru»
Илл.: Мир фантастики