Чем меньше в армии тылов, тем крепче наша оборона

Срок службы в армии сократился до одного года. Это, как отмечают военные специалисты, резко сократило и численность наших Вооружённых Сил. Что повлекло за собой, естественно, отмену мнгогочисленных отсрочек – для того, чтобы компенсировать «убыль в живой силе» нашего Министерства обороны. И очень забавными в этой связи выглядят намерения министра обороны сократить на этот раз уже не число военнослужащих-срочников, а тыловиков – офицеров и прапорщиков, окопавшихся на «нефронтовых должностях». Право, логично. Впрочем, недовольство высших военных чинов в связи с этим выглядит гораздо логичнее. Здесь уже речь идёт даже не о тысячах бесплатных работников, а о непосредственном денежном и вещевом довольствии, которые получают тыловые защитники Родины. А вот что на этот счёт думает один из крупнейших военных экспертов руководитель Центра военного прогнозирования Института политического и военного анализа Анатолий Цыганок.

– Как вы оценивает идею обслуживания армии гражданскими специалистами?
– Я считаю, что министр обороны просто обязан освобождаться от тыла. У нас на одного воюющего солдата приходится примерно 10 военных в тыловых структурах. И глава оборонного ведомства совершенно прав в том, что необходимо ликвидировать все эти тыловые должности. В армиях всего мира много гражданских служащих. Кстати, именно их американцы называют контрактниками. Министерство обороны – закрытая организация, информации мало, а решение, о котором говорят, затрагивает миллионы людей, поэтому утечки и слухи порождают такую сильную и не всегда адекватную реакцию.

Интересно то, что Министерство обороны категорически опровергает существование какого-либо указания. Хотя мне достоверно известно, что директива такого содержания уже отправлена в войска и до 20 мая оттуда должны доложить о принятом решении. В документе говорится и о предлагаемом сокращении должностей. Его подписал и начальник Генерального штаба. Я не вижу здесь противоречия. И когда приходит директива, то это не мнение министра, а приказ, и его надо исполнять.

– Какие должности нужно сокращать, а какие оставлять?
– Я полностью согласен с тем, что надо сокращать судей, прокуроров, ревизоров разного профиля, учетчиков ГМС, писарей, ветеринаров, танцоров, певцов, актеров, спортсменов, журналистов, кладовщиков, полевые отделения Центробанка. Единственное исключение составляют врачи и финансисты. У военно-полевых хирургов отдельная программа подготовки. Военные медики существуют во всех армиях мира. Кроме других обстоятельств нужно учитывать и то, что есть места, где военные врачи – это единственная возможность для местного гражданского населения получить медицинскую помощь. Если говорить о принципе, то я согласен, что нужно сокращать всех, кроме тех, кто управляет боевой техникой.

Я повторю, что Министерство обороны само провоцирует слухи, не давая никакой информации. Там не хотят говорить ни о конкретных сценариях, ни о должностях, ни о количественных параметрах предполагаемых сокращений. Общественность и армия просто не знают, какое решение принял министр обороны. Разрозненные сведения о предпринимаемых шагах не дают четкой и ясной картины того, что хочет делать глава военного ведомства.

– Может быть, многочисленные тыловые службы необходимы в случае проведения массовой мобилизации?
– Россия сейчас не будет воевать сплошными фронтами ни в наступлении, ни в обороне. Применение массовой армии в тех конфликтах, в которых может участвовать Россия, просто невозможно. Нам нужна небольшая, но именно мобильная армия.

Кроме того, Министерству обороны нецелесообразно модернизировать технику на собственных предприятиях. Финансирование этих заводов непрозрачно, проведение модернизации на них очень дорого. Правильно модернизировать технику на заводах ВПК. Интересно еще и то, что в свое время Минобороны получило право экспортировать свою технику в обход Рособоронэкспорта. Поэтому военное ведомство модернизирует технику не только для себя, но и выставляет ее на мировом рынке. Например, по данным Счетной палаты, Минобороны продает Миг-29 за $10 миллионов, а его цена на мировом рынке – $15 миллионов. Или, например, танк Т-64 стоит $800 тысяч, а Минобороны продает его за 200 тысяч. Понятно, кому идут эти деньги. Так что проводить модернизацию техники на заводах министерства не в интересах российского государства.

– Как, по-вашему, должна быть правильно организована подготовка решения, подобного директиве о сокращении гражданских должностей?
– В министерстве ранее существовал институт советников министра, которые являлись командующими округами и родами войск. К ним министр обороны должен прислушиваться. Они должны обсуждать, какой должна быть армия и, соответственно, боевая подготовка. Самая большая проблема в том, что министр обороны не заинтересован в боевой подготовке армии. Сейчас он решает две задачи (и сам об этом прямо говорил) – строительство квартир и модернизация техники.

Я согласен с тем, что министр обороны должен управлять Генеральным штабом, но он должен четко обозначить, чем занимается он, а чем штаб. Это позволило бы избежать столкновений, в том числе и с Генштабом. Говорить же о каком-то военном заговоре просто несерьезно. Все конфликтные генералы давным-давно уже ушли.

Текст: Газета.RU