Без него его женили

После чего, на следующий уже день, бульварная газета не только не унимается, а публикует комментарии слуха ряда видных людей, включая подруг гимнастки Кабаевой и даже ее отца. Комментарии, судя по всему, были либо как-то отредактированы, либо полностью вырваны из контекста, поскольку ни в одном из них не содержалось прямого и категоричного отрицания самого слуха. Российский интернет к тому времени уже радостно подхватил и вовсю комментировал «новость», причем по большей части, надо отдать должное, весьма благожелательно для главного фигуранта.

Зато официальные лица продолжали стоять на принципиальной позиции «некомментирования слухов», исходя, видимо, из того, что в России существует только одно информационное пространство – то, которым руководят регулярно являющиеся за зубчатые стены за наставлениями гг. руководители самых влиятельных СМИ и иже с ними, а иного информационного пространства нет и быть не может. Между тем как уже пора бы исходить из того, что по силе пропагандистского (вернее, контрпропагандистского) воздействия на очень большую часть российского населения, причем наиболее продвинутую его часть, какой-нибудь портал YouTube уже давно посильнее будет не то что «Фауста» Гете, но и самое программы «Время». И там работают совсем другие правила распространения и популяризации информации, нежели регулярное навешивание «люляк» за неправильную трактовку тех или иных телодвижений власти.

Несколько дней подряд, таким образом, бульварная сплетня жила своей собственной жизнью и прогрессировала, порождая новые фантастические предположения. Некоторые вслед за появлением в блогосфере быстро ставшей популярной версии допредполагались до того, что якобы тем самым производится некий гуманистический «ребрендинг» Путина на манер Никола Саркози. А чего еще можно было ожидать, если самые что ни на есть официальные масс-медиа еще недавно полоскали жизнь того же Саркози почем зря, показывая тем самым широкой публике, что подобное вмешательство в жизнь первых лиц государства вполне возможно, более того, является нормой в так называемых цивилизованных странах. А охмуренная нашей гламуризированной телепропагандой публика и впрямь могла решить, что то, что позволено Саркози, может вполне приключиться и с нашими вождями. Если публике не предлагается ничего, кроме пропагандистской бурды или малосодержательного гламура, то она радостно хватается именно за такой «гламур», поскольку бурды она уже наелась до отвала. Бульварная сплетня в иерархии скудных и просеянных сквозь цензурное сито новостей неизбежно приобретает тем самым совершенно гипертрофированный характер.

Кульминация наступила в минувшую пятницу. Разумеется, на зарубежной площадке. Во время итальянского визита президента журналистка кремлевского пула задала президенту соответствующий вопрос, который, судя по всему, привел его в бешенство, но он быстро взял себя в руки и ответил, закрыв наконец тему полностью и окончательно. Боже, как все оказалось просто!

После чего, говорят, журналистку видели рыдающей. Последнее обстоятельство – еще одна странность «зазеркалья», поскольку журналисты кремлевского пула, как считается, вообще-то, не очень часто задают заранее не согласованные вопросы. Особенно такого плана. Так что либо это представление о «согласовании» не совсем верно, либо что-то где-то совсем разладилось после того, как заведомый бульварный бред застал всех врасплох в силу всего лишь своей полной информационной неожиданности.

После того как президент самолично закрыл тему, инвестор закрыл газету «Московский корреспондент». Формулировка была, разумеется, найдена с точки зрения здравого смысла самая нелепая, но в условиях «зазеркалья» единственно возможная: мол, внезапно вскрылись и страшный перерасход средств, и резкий выход за пределы бизнес-плана, и творческие разногласия с редакцией насчет концепции. Это при том, что газете всего полгода и применительно к таким срокам говорить о выполнении бизнес-плана по меньшей мере преждевременно.

В довершение всей этой фантасмагории осталось разве что выступить в защиту так называемой свободы слова с непременным обращением в суд по правам человека в Страсбурге.

Текст: Георгий Бовт