Тараном по совковой школе

Результаты тестов ЕГЭ 2008 года это показывают без экивоков: что удивительного в том, что средние баллы ЕГЭ по литературе и математике ниже, чем по другим дисциплинам? Заставить ребенка читать толстые книги и интересоваться математическими абстракциями в современной визуальной и эмоциональной культуре общества – действительно адов труд.

Нужен ли этот труд? Вопрос, собственно, к разработчикам школьной программы, но и не только к ним. «

Жёсткость» ЕГЭ – это еще и конфликт собственно самой школы с потребностями экономики.

Лучше всего нынешняя школа в отличие от школы 30—40-х годов способна производить «заготовки» для гуманитарного высшего образования, это первые классы поточного производства интеллигентных советских людей (т. е. в первую очередь социально адаптированных индивидуумов, способных воспроизводить традиционные социальные иерархии). Демонтаж этой системы определяет яркость протеста против ЕГЭ – его возглавляют лучшие педагоги системы, без иронии и с уважением – сливки российской интеллигенции. Вопрос лишь в том, кто будет пить молоко, с которого снимают все сливки? Что остается за пределами хороших школ? Кадровые агентства в России, ненавидящие студентов российских вузов, дают ответ: западное образование здесь – это критерий высокой стоимости кандидата.

Стоит ли все сводить к стоимости? Возможно.

Происходящее в системе образования – аналог усилий силовых органов по созданию и следственных комитетов в МВД и при прокуратуре, новых спецслужб, аналитических управлений в них.

При этом парадоксальным образом есть и аналог ЕГЭ для советской милиции. Как и в случае со средней школой, существует советская школа анализа «успеваемости милиции» — это система отчетности. Идеальная модель советского МВД – это структура, в которой раскрываемость преступлений растет, криминальный фон падает, число обращений граждан в МВД и прокуратуру снижается, равно как и число невинно заподозренных в преступлениях граждан. Удивляет ли вас в этой связи постоянное сокращение числа оправдательных приговоров в судах? Меня – нет: идеальная советская система правоохранения должна до нуля снизить преступность, число не по делу обвиняемых и нуждающихся в милиции. Она под это «заточена» так же, как советская школа «заточена» в идеале на выпуск 100-процентных отличников по всем предметам у абсолютно эффективных учителей.

Когда в советско-российском классе растет число «двоек» — это сигнал плохой работы преподавателя. Когда в подразделении МВД растут показатели преступности – это основание для проверки и кадровых выводов. И – в обоих случаях – зарплат.

ЕГЭ в МВД называется «социологическим подходом»: в 70-х он успешно внедрен в полицейских структурах, например, в Великобритании. Базовый принцип: уровень преступности в данный момент на конкретной территории – константа, равно как и удовлетворенность населения работой двух одинаково качественно работающими подразделениями полиции. Проверке и, возможно, усилению подлежит подразделение, где удовлетворенность выходит за рамки обычного, как и в случае с раскрываемостью преступлений: малая раскрываемость и плохие отзывы населения – возможно, плохая работа, высокая раскрываемость и всенародная любовь граждан – возможно, подтасовка.

Теперь скрестите эту модель и в МВД, и в школе с заложенной на уровне структуры обязанностью учителей и полицейских непрерывно повышать формальные показатели. Поэтому в МВД России от аналогов ЕГЭ открещиваются, как черт от ладана. Что же, менять всю систему?Возможно, менять. Хотели бы вы, чтобы судьба школьника, его профессия, его карьера зависела в конечном итоге от добрых отношений с преподавателем? А нравится ли вам, что ваша безопасность на улице зависит лишь от взаимоотношений людей в РОВД с их начальством и более ни от чего?Единый экзамен – это в итоге конфликт технологии и «человеческого подхода», вопрос выбора между сообществом профессионалов и сообществом приятных друг другу людей. Верим ли мы в честный труд как единственный критерий успеха, оставляя вопрос социальных отношений за пределами школы? Нет — ЕГЭ вреден, советская школа – то, что мы должны сохранить. Да — добро пожаловать в совсем другую страну: здесь учителей разрешено не любить, как и коллег, а этика – дело семейное и личное. Конституционному суду есть над чем думать: буквального ответа на этот вопрос в Конституции, как и у общества, нет.

Текст: Дмитрий Бутрин, Газета
Илл. из архива «Иной газеты»