Безумству умных поём диагноз

С тех пор как несколько миллионов лет назад обитавшие на деревьях прародители людей по одним только им известным причинам решили спуститься на землю, дела у них явно пошли на лад. Сначала представители древнего рода выучились быстро передвигаться на двух ногах, спустя какое-то время наиболее сообразительные члены племени узнали, что такое огонь, начали применять инструменты и придумали свой первый язык. Современный человек вовсю пользуется плодами прогресса собственного вида: нас давно не преследуют хищники, поиски пищи и прочих материальных благ стали куда более предсказуемыми, а продолжительность жизни существенно возросла. Но мало кому может прийти в голову мысль, что даже у эволюции есть своя цена.

В своем новом исследовании* сотрудник Института эволюционной антропологии общества Макса Планка Филипп Хайтович показал, как за большие успехи вида в целом приходится горько расплачиваться отдельным его представителям.

ДРУГИЕ МОЗГИ
Наши древние пращуры взялись за ум крепко. За недолгое время возможности человеческого мозга возросли многократно. Но хотя сами результаты эволюции вполне очевидны, причины, сделавшие возможным такой прогресс, не так-то просто установить. С этой проблемой столкнулись биолог Хайтович и его коллеги, которые одними из первых решили сравнить геномы человека и его ближайшего «родственника» — шимпанзе.

Сравнивая активность множества генов в различных тканях человека и обезьяны, ученые тщательно документировали все обнаруженные различия. Особые надежды Хайтович возлагал на мозг, справедливо полагая, что именно в нем исследователям удастся отыскать самые существенные изменения. Однако ученых результаты проведенной инвентаризации генов воодушевили не слишком. Генетические различия мозга человека и обезьяны оказались не настолько ярко выражены, как того ожидали исследователи. Вместо того чтобы сосредоточить свое внимание на небольшой группе генов, существенно различавшихся своей активностью в нервных тканях обезьяны и человека, ученым пришлось иметь дело с очень большим набором совсем незначительных изменений. Наиболее эволюционировавшие гены Хайтович рассортировал по 22 группам, представители каждой из которых отвечали за один строго определенный химический процесс в мозге. Отобрать даже из такого сокращенного набора генов именно те, которые позволили обезьянам выбиться в люди, представлялось непростой задачей. Каждый изучаемый процесс казался по-своему важным.

В нелегком деле поиска генетических основ интеллекта исследователям помогло явление, рассудку совершенно противоположное. Хайтович и его коллеги обратили свое внимание на шизофрению — болезнь, поражающую не просто мозг, а именно разум. «Идея заключалась в том, чтобы сопоставить изменения, произошедшие в ходе эволюции, с теми генетическими нарушениями, которые связывают с возникновением заболевания, — объясняет Филипп Хайтович. — Если бы нам удалось обнаружить какие-либо совпадения, это позволило бы значительно сузить круг поиска генов, отвечающих за мыслительные способности человека».

Гены, изменение активности которых сопровождает шизофрению, долго искать не пришлось. За последние годы черный список пополнился таким количеством новых представителей, что объяснение этого многообразия само по себе стало представлять отдельную научную проблему.

Используя базу данных Института медицинских исследований Стенли, ученые оценили, как в результате шизофрении меняется активность более чем 16 000 генов. Полученную информацию Хайтовичу оставалось только сопоставить с результатами собственного исследования.

Задумка себя более чем оправдала. Шестью из 22 различавшихся в мозге человека и обезьяны химических процессов управляли гены, активность которых нарушалась при шизофрении. Связанные с душевным расстройством гены оказались как раз теми, над которыми лучше всего поработала эволюция. И на этом сюрпризы не закончились. Все попавшие под подозрения Хайтовича гены выполняли одну-единственную задачу — снабжение мозга энергией. «Мы совершенно не ожидали такого результата, — признается ученый. — Не было никаких предварительных свидетельств того, что все обнаруженные нами различия можно будет свести к особенностям питания мозга». Все указывало на то, что ученым удалось нащупать генетические особенности, которые определяли нормальную работу человеческого интеллекта.