Неуловимая держава

«Нация, которую бойкотируют, находится на грани капитуляции» — эти слова американского президента Вудро Вильсона любят цитировать сторонники экономических санкций. Но Европа и США не могут сейчас ввести полноценную экономическую блокаду, указывает Кимберли Эллиотт. Она один из авторов работы*, где невысоко оценивается эффективность санкций, которые так любят США. Проанализировав 170 случаев применения санкций в XX в., авторы обнаружили, что большая часть из них оказывались неудачными. Например, попытки заставить то или иное государство прекратить военную операцию давали результат лишь в 20% ситуаций. Шанс на успех повышается, если жертва санкций и без того переживает кризис. Так получилось с Югославией: жесткие санкции, действовавшие в 1998-2001 гг., привели к отстранению от власти президента Милошевича. Но на российскую ситуацию пример не похож. «Перспектива санкций вряд ли изменит нынешнее поведение руководства России», — подводит итог Эллиотт. Но если так, то и начинать не стоит. И без пустых угроз у российских властей есть серьезный повод задуматься. Война еще больше ухудшила и без того неважный инвестиционный климат.

МЕДВЕЖЬЯ ВОЙНА
На третий день после признания Абхазии и Южной Осетии рейтинговое агентство Fitch предупредило об увеличении рисков для инвестиций в Россию. «У меня очередь стоит из представителей мировых инвестиционных банков, которые хотят обсудить, насколько изменились риски в России», — говорит главный экономист Сбербанка Ксения Юдаева. Как ни странно, похожие консультации приходится вести главе комитета Совета Федерации по международным делам Михаилу Маргелову. Он приехал в качестве гостя в Денвер на съезд Демократической партии США, а попал на закрытую телефонную конференцию с руководителями крупнейшего мирового инвестиционного банка, которые очень хотят понять, что же происходит в России. «Главное ощущение у них — не враждебность к нам, а удивление. Они хотят знать, что мы будем делать дальше, — описывает свои впечатления сенатор. — Впервые за долгие годы Россия не играет в чью-то игру, а сама конструирует ситуацию».

Война и ссора с Западом лишь одна из причин, по которым индекс РТС с начала лета потерял треть стоимости. Общим фоном остается распространяющийся из США финансовый кризис, но к нему добавляются местные особенности вроде скандалов вокруг ТНК-BP и «Мечела». Теперь еще и Грузия. «Российская банковская система уже подверглась удару: идет отток капитала, упал рынок, безусловно произойдет снижение прямых иностранных инвестиций», — прогнозирует Юдаева. Другое дело, что, когда так много плохих новостей, трудно выделить именно «грузинскую долю» в ценах и индексах. Частично сохранить привлекательность России помогают экспортные богатства. Минфин надеется, что к 2009 г. в Фонде национального благосостояния накопится более $100 млрд. Причем в отличие от неприкосновенного Резервного фонда эти деньги можно будет на 40% вкладывать в акции. Финансовый директор Siemens Джо Кезер на прошлой неделе заявил, что не возражал бы против прихода российского фонда в качестве инвестора в компанию. Какая уж тут международная изоляция?

Но совершенно ясно, что война не пройдет безболезненно. «Ситуация на мировых финансовых рынках довольно плохая, и ничего хорошего российским заемщикам там в ближайшее время не светит», — предупреждает Юдаева. Рисков больше, кредиты дороже, а значит, пойдет на спад инвестиционный бум в самой России — один из основных факторов быстрого экономического роста.

МОБИЛИЗОВАННЫЙ ВВП
Долгосрочные последствия кризиса могут оказаться самыми тяжелыми. Российская власть предлагает амбициозную стратегию развития до 2020 г., но нельзя достичь преобладания среднего класса в обществе или создать международный финансовый центр, не вовлекая страну в глобальную экономику. «В энергетике Россия больше нуждается в технологиях и консалтинге, чем в инвестициях», — напоминает Эллиотт из Петерсоновского института.

Да разве только в энергетике? В августе этого года НПО «Сатурн», разрабатывающее двигатель для самолета SuperJet, установило самый мощный для российского промышленного предприятия суперкомпьютер IBM. Если уж вспоминать холодную войну, то тогда такие покупки были невозможны. США вместе со своими союзниками еще в конце 1940-х гг. создали Координационный комитет по экспортному контролю (COCOM), который должен был помешать утечке технологий в Советский Союз. К примеру, в 1987 г. COCOM ввел санкции против японской компании Toshiba Machine Tool за то, что она продала в СССР партию станков, способных обрабатывать лопасти гребных винтов советских подводных лодок.

Сейчас такую систему никто восстанавливать не собирается, но проблемы будут. «Первое, по чему ударит осложнение отношений с Западом, — технологическое сотрудничество, обмен учеными и студентами», — уверен директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности США Николай Злобин. Необязательно что-то запрещать, сама атмосфера враждебности будет подталкивать к сокращению контактов и последующему отставанию России.

Президент Ассоциации независимых центров экономического анализа Александр Аузан вспоминает о сценариях развития России, сформулированных им вместе с группой экономистов. Худший для России, по мнению Аузана — «мобилизационный», он означает диктат власти в политике и экономике и конфликты с соседями. Идеальный — «модернизация», экономический рост, основанный на современных рыночных институтах. Но война — это «срыв модернизации». Внешнее давление делает мобилизационный сценарий развития наиболее вероятным. Впрочем, есть и выход — не поддаваться давлению. Если уж иногда и приходится воевать, это еще не значит, что надо ссориться со всем миром и самим рвать с ним связи. Хватит ли ума?

Текст: Андрей Злобин, SmartMoney
Илл. из архива "Иной газеты"