О, женщина, летающая трудно…

Она может подолгу стоять у окна. Вполоборота, немного склонив голову на бок. Ее музыкальные пальцы складываются в какую-то странную, «задумчивую» комбинацию у подбородка и губ. И вся она становится воплощением отрешенности и тишины. В эти мгновения ее лучше не тревожить. Она словно попадает в другое измерение. Словно вступает в молчаливый диалог с Ириной, которая живет по ту сторону оконного стекла другой, невидимой жизнью. Женщина из зазеркалья то плачет осенним дождем, то холодна и устала, как снежный пасмурный день, то в ее прекрасных зеленых глазах искрятся весенние «солнышки». Ученики ее зовут Ирина Дмитриевна. Эта женщина – моя мама. Мама и Учитель.

ЖИТИЕ В ПРОЗЕ
Обложенная бесчисленными книгами, методичками, иллюстрациями, планами, она сидит на стареньком диване и, как 25 лет назад, ответственно готовится к каждому уроку. А их завтра шесть подряд. И так всю неделю до субботы включительно. На маминых коленях пригрелась кошка. У нас всегда жили какие-нибудь животные. Первый урок милосердия и сострадания к братьям нашим меньшим дала мне именно мама. Когда принесла в вязаном берете котенка, подброшенного в лютый мороз в наш подъезд.

«Зачем ты столько часов опять набрала!» – грустно упрекаю я, зная, какой ценой дается ей этот круглосуточный труд. Она мне в ответ знакомое до боли: «Понимаешь, я хочу чувствовать себя человеком».

Мне вспоминается скудное наше житье. Учителя всегда получали в нашей стране гроши, а на время моего взросления – начало 90-х годов – пришлись еще и бесконечные задержки зарплаты. Не было денег на самую дешевую крупу, а не то что на рыбу или на мясо. Тогда мама выкраивала копейки на мои школьные обеды и плакала от бессилия, когда появлялась новая дыра на моих и так полностью залатанных сапогах. Но я помню и наши теплые вечера вдвоем за горячим чаем, и милые семейные праздники с самодельными, трогательными подарками и сценками.

В нашем безденежье был большой плюс (теперь, когда у меня самой растет маленькая дочка, я это понимаю): бедность объединяла нашу семью, наполняла будни душевностью и теплотой общения. И в этом смысле мама тоже стала моим учителем жизни: она всегда переносила материальные трудности с достоинством русского интеллигента.

…И В ПОЭЗИИ
Перед моими глазами – картинка из детства: мама в белой блузке в черный горошек и строгой юбке, на высоченных каблуках, женственная и стройная, торопливо идет по школьному коридору. Она что-то несет в руках. Наверное, классный журнал. И во всем ее образе – устремленность, даже не вперед, а куда-то ввысь. Кажется, вот-вот, она поднимет руки и взлетит.

Помню невероятную гордость за то, что я – дочь этой красивой, будто лишенной земного притяжения женщины. Женщины, к которой приходят кажущиеся мне тогда очень взрослыми старшеклассники. Они сидят дотемна на нашей кухне и делятся с ней чем-то важным и сокровенным. Потом читают свои стихи, поют под гитару песни Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого, Виктора Цоя, Бориса Гребенщикова. От бардовской песни до панк-рока – Ирина Дмитриевна с живым интересом слушает и вместе с учениками пытается осмыслить услышанное.

А потом вчерашние выпускники поступают в институты и пишут ей из далеких городов длинные письма. Она их бережно хранит и на каждое непременно отвечает. «Мы в ответе за тех, кого приручили», – прочитала я в то время, по маминому совету, в книге Сент-Экзюпери. И поняла, почему ей так важно написать ответ или найти в своей занятой жизни время для встречи с учениками. Ей хотелось и сейчас хочется, что ее ребята чувствовали себя услышанными в этом шумном суетном мире.

Подростки всегда тонко «ловят» эту заинтересованность, которой подчас не получают дома и среди сверстников. И потому летят «на свет»: участвуют в создаваемых мамой диспут-клубах, в школьном театре, ездят с нею в путешествия по историческим местам нашего края.

В 10-м классе я сама получила возможность открыть в своей маме учителя русского языка и литературы, когда она стала моим классным руководителем. И сегодня я могу сказать, что большую часть того, что я знаю и умею, дала мне моя мама, мой учитель Ирина Дмитриевна Косинова.

Вспоминаю, как через 10 лет после выпуска наш класс собрался на вечер встречи. Мы сели за парты, а Ирина Дмитриевна провела для нас урок «Сад оживших воспоминаний». Один мой одноклассник Миша Ерохин, спортсмен и «технарь», сказал: «Я никогда не забуду Ваших, Ирина Дмитриевна, уроков, когда мы при горящей свече читали стихи… Со мной такого больше никогда в жизни не было. И, наверное, не будет». В застывшей на несколько секунд после этих слов тишине было столько согласия и благодарности!