Последний причал

Березниковский дом-интернат для престарелых и инвалидов временно перешел на «осадное положение». «Осажденные» затянувшимся ремонтом старики вынуждены дневать и ночевать в фойе на двух этажах здания и в актовом зале. Всюду пристроенные костыли, горшки и инвалидные коляски, ряды коек с полусидящими и лежащими телами вкупе с крепким запахом дихлофоса, человеческих испражнений и самой старости. Жутко.

Здесь все ждут смерти. К ней готовятся заранее. Откладывают, кто сколько может, из пенсии, чтобы уход из жизни прошел по-человечески, по всем традициям. Иногда помогают дальние родственники. Как, например, сегодня, – уже седеющий племянник внес шесть тысяч за свою тетю, проживающую в интернате. «Мать,– говорит, – беспокоится за сестру, а я за обеими ухаживать не в состоянии, у самого работа по сменам, трое детей, да и мать уже не в уме…» Но такая помощь, скорее, исключение из правил.

В этом доме давно поселилось забвение. Отрешенность от другого, далекого мира, что по ту сторону входной двери. А скорее – отрешенность мира от стариков. Туда жители этого дома выходят редко. «Раньше это случалось чаще, – делится заведующая Березниковским домом-интернатом Светлана Скорнякова, – а сейчас большая часть из них – немощные, инвалиды, утратившие способность не только подняться по лестнице и преодолеть небольшое расстояние, но практически потерявшие минимальные навыки самообслуживания».

По большому счету, многие сами довели себя до такого состояния. Бывшая работница дома престарелых вспоминает: «Как-то захожу в палату к одному из наших проживающих, а он просит: «Иди-ка сюда, постриги мне брови!» Когда я узнала, что этому старику чуть больше пятидесяти, была шокирована! Всю жизнь он ничего не делал, лежал как барин на диване, вот и довел себя».

Потребительское отношение к жизни главенствует и среди тех, кто прибыл в дом престарелых прямо из мест заключения. Таких здесь процентов 70. Для них дом престарелых – последнее пристанище и настоящий рай. Четырехразовое питание, медицинский уход, врачебная помощь и ни капли благодарности с твоей стороны – чем не рай? Взамен только твои скромные 75 процентов от пенсии каждый месяц. Две-три тысячи рублей, которые пойдут на содержание в этом учреждении – это лишь четвертая часть из того, что заплатит государство.

«СВОИ» И «ЧУЖИЕ»
«Вы не вовремя к нам пришли, – сообщает мне заведующая к вопросу о беседе с жителями интерната. – Вчера была пенсия». Это значит, что у большей части интерната сегодня праздник, не обходящийся, как водится, без спиртных напитков. Пожалуй, для большинства это и есть единственная радость, которая осталась в жизни.

Продвигаясь между кроватей, колясок, тел на второй этаж, заведующая окрикивает одного: «Потуши сигарету!» Кучка друзей, ведущих светскую беседу у старой прикроватной тумбочки, только нагло поглядывает в нашу сторону. На втором этаже похожая картина: профиль совсем дряхлого лысого старичка с сигареткой в зубах. На требование заведующей тот бурчит что-то непристойное себе под нос и тушит окурок в горшке.

Наконец, попадаем на более-менее светлую территорию. Длинный коридор, ведущий к свету, по обеим сторонам новые двери. «В прошлом году здесь сделали ремонт», – поясняет заведующая. В комнате, куда мы заходим, – четыре кровати. Из четырех старушек одна – немая и глухая, наполовину парализована, вторая – уже не в здравом уме. Две других не утратили способности следить за собой и общаться. Одна из них – Татьяна Федоровна Улыбина, практически единственный светлый человек в интернате. Светлая для всех и, в то же время, «чужая» среди «своих». Мужа давно похоронила, дети погибли. Так случилось, что осталась и без крыши над головой: хотела перебраться к снохе в Березники, свой дом в Кизеле продала, а на эти деньги ничего купить уже не смогла. Стала жить со снохой, да вскоре показалось, что не на своем она месте, там и без нее тесно. Да и кто будет о ней заботиться, если вдруг сляжет? Вот и ушла в дом престарелых – по своей воле, но против собственного же желания. Не потому, что хотелось, а просто выхода другого не было.

Но того, кого действительно обидела судьба, здесь из ста шестидесяти жильцов по пальцам пересчитать. Да что с того? Старость – она одна на всех. И в любом случае требует уважения, права на человеческое существование. Но пока человеческим существование в интернате не назовешь. Разве тесное прозябание инвалидов и немощных в открытом пространстве коридора, напротив входной двери, на сквозняке и почти друг на друге – это по-человечески? Затянувшийся ремонт на первом этаже, в большом отделении милосердия, где проживает около ста человек, и пищеблоке никому здесь покоя не дает.

На ремонт дому престарелых выделили почти четыре миллиона рублей. Но если деньги из краевого бюджета поступили еще в начале года, то из Пенсионного фонда России, осуществляющего софинансирование, их дожидались месяцами. В сентябре ремонт-таки начался, но теперь возникла другая проблема: строители из фирмы ООО «Спецтехника», «разгромившие» первый этаж и переселившие стариков, стали нечастыми гостями на рабочем месте. Или работают, но силами одного-двух человек на целый этаж. Параллельно у них еще один лакомый кусок бюджетного финансирования – вторая горбольница.

Приближается зима. Неужто и зимовать старикам придется в коридоре? Строители обещают окончить работы в срок – до 30 ноября. Встретят ли жители дома престарелых новый год в новых, отремонтированных помещениях? Об этом читайте в следующих номерах газеты «Неделя.ru».

Текст: Юлия Ждахина, березниковская независимая газета “Неделя.RU”
Фото: Вадим Белов