Адреналин. Не раш, но поташ

Главное содержание и минувшей недели составляла ситуация вокруг «Уралкалия», по поводу «Уралкалия» и в связи с «Уралкалием», хотя сама ситуация, если помните, стала более двух недель назад и за прошедшие пятнадцать, нет, семнадцать дней серьёзных изменений фактически не претерпела. Не считать же, согласитесь, за серьёзные изменения продолжение падения курса уралкалийных акций на Лондонской и Московских биржах (на конец минувшей недели акция «Уралкалия» оценивалась в 80-90 центов против 1,3 $ в конце недели предыдущей) и то, что впервые за всю историю акционерных общества капитализция «Сильвинита» стала выше капитализации «Уралкалия» (в конце недели - $ 5,2 миллиарда против 1,9 миллиарда).

Тем не менее, основную проблематику минувшей недели, по крайней мере, в Березниках и для березниковцев составляли именно «Уралкалий» и его будущее в связи с проявившимся интересом государства. Это очень важно понимать: претензий пока ещё никто никому не предъявлял, государство всего лишь проявило интерес. А уже столько пыли, вони, страхов и даже паники. Не в Березниках, в целом, разумеется, а в кругах, условно именуемых «БХ» - от названия прокалийной структуры «Березниковский характер», но, разумеется, не ограничивающихся только этой структурой (к системе БХ, режиму БХ, например, несомненно относится также и часть менеджмента «Уралкалия»). Впрочем, с этим термином мы уже определялись достаточно много раз, повторяться не будем.

Хотя сейчас уже сформулировался и может считаться для Березников общепринятым другой термин – «урки». Чтобы отличать березниковский «Уралкалий», градообразующее предприятие, честь и славу города, березниковских шахтёров и инженеров, классных специалистов, людей героической профессии и т.д., словом, отличать «Уралкалий» от «понаехавшихтут» топов и топиков, которые довели, доканали, докуражились и т.д. Забавно, что это «урки», вполне созвучное с термином, обозначающим неавторитетных уголовников, является едва ли не самоназванием «понаехавшихтут» менеджеров, по недомыслию или необразованности, или ещё как использовавших в обыденном общении биржевое обозначение «Уралкалия» - URKA. Чем облегчили теперешнее определение березниковцами этой группы. Включая и отношение к ней березниковцев (несмотря на кажущуюся криминогенность березниковского социума, фундаментом его были жертвы политических репрессий, для которых уголовники, урки были и остаются враждебной группой). И даже позволяя объяснить некоторые моменты поведения «урок» в Березниках (как урки, в натуре).

Вот «урки», сиречь БХ, и пылили, и в панику впадали. Это легко объяснимо – вопрос сохранения статус-кво для БХ, для «урок» и каждого отдельно взятого персонажа этой системы есть вопрос стабильности личного благополучия (тут вспоминается лакей Фунт из «Вишнёвого сада», именовавший Крестьянскую реформу «несчастьем»). Но чисто по-человечески непонятно – чего пылить и паниковать, если ещё никто никого и никуда и всё было и есть, как утверждает пресс-служба «Уралкалия», в соответствии с законом (а тут вспоминаются советские кинофильмы, в которых персонажи с нечистой совестью карикатурно пугались при появлении в кадре милиционера).

В Березниках и среди березниковцев эта тема также превалировала над всеми остальными, не столь общественно значимыми оказались даже обсуждение городского бюджета на 2009 год, и надвигающийся кризис общественного транспорта, и первые в Березниках эффекты экономического кризиса. Правда, реакция на уралкалийную тематику была другой. Что не только легко объяснимо, но и чисто по-человечески понятно – роль системы БХ в Березниках огромна и эта система березниковцев, что называется, достала. Как с морально-психологической точки зрения, так и с точки зрения практической, ухудшения условий жизни в Березниках березниковцев, включая и те тысячи тружеников «Уралкалия» и их семей, на горбе которых, собственно, и были построена система БХ и благополучие «урок».

Поэтому возникшая ситуация и, что, пожалуй, важнее, появившаяся надежда на освобождение (во многом эту надежду породила очевидная паника «урок», хотя реально, повторю, государство лишь выказало интерес и пока неизвестно, будут ли какие-то действия) вызвали в березниковцах прилив адреналина, последствия которого ощущались ещё и на минувшей неделе.

Не злорадство завистливых нищих, празднующих пожар дома богатого соседа, как пытаются объяснить посторонние, не понимающие березниковской ситуации, наблюдатели и, естественно, сами «урки» - такое злорадство могло бы присутствовать в самых обездоленных слоях, но… они про «пожар» не знают, и если даже читают газеты и смотрят телевизор, то это – калийные газеты и калийное ТВ). И не праздничная эйфория типа «свершилось» - всем понятно, что, когда город освободится тем или иным образом, сейчас или чуть позже, наступят трудные послекалийные годы. Аж скулы сводит от предстоящего напряжения, слишком большую разруху оставят в Березниках после себя «урки».

Нет, этот прилив адреналина сравним со вспыхнувшей надеждой горняка в заваленном штреке, когда человек настроился на долгую, тяжёлую борьбу за освобождение, понял, что придётся вручную разбирать камни, и надеяться не на кого, и сил может не хватить, а кислорода остаётся всё меньше, и вдруг пробился лучик – кто-то навстречу, с той стороны завала идёт, и, похоже, машины работают… И в приливе адреналина человек кричит, что он здесь, он ещё жив, но откатывает только самые посильные валуны, лишь затем, чтобы побыстрее, но особо напрягаться нет смысла - там, на той стороне завала главная сила, с той стороны пробьются и освободят, ведь вот он, лучик надежды.

Это забавно, но государство, правительство, вице-премьер Игорь Сечин и вице-премьер Игорь Шувалов в данной истории спасли «уркам», простите за выражение, задницы. Во всяком случае, на время. Прилив адреналина расходует энергию организма, после него неизбежно наступает расслабление, это закон природы. И если тот, заваленный в штреке, горняк ещё некоторое время назад от отчаяния и безысходности, и понимания невозможности разгрести завал вручную, готов был взорвать эти камни к чертям, пусть даже с риском погибнуть самому, то теперь, выплеснув адреналин, он снова успокоится на некоторое время. Так и березниковцы в минувшую неделю постепенно успокаивались и к концу этой недели наступило естественное расслабление и даже определённое равнодушие к производящимся с той стороны работам. Поучаствовать всё равно нельзя, а что толку посильные валуны катать, только время тратить. Проще присесть на один из валунов и дождаться результата. Нет, разумеется, тот заваленный горняк сильно огорчится, если лучик приблазнился и шум машин с той стороны померещился, но теперь потребуется ещё какое-то время, прежде чем вновь созреет решимость к действиям.

В березниковцах эта решимость «добиться освобожденья своею собственной рукой» как раз начинала крепнуть и проявляться, и когда дошло бы до дела мало бы «уркам» не показалось (не сочтите автора кровожадным, это всего лишь холодное, циничное, безэмоциональное напоминание о том, как всегда бывает при народных возмущениях, а степень взаимной ожесточённости между березниковцами и «урками» крайне высока). Но вот, мелькнул лучик, послышался гул машин с той стороны, появилась надежда на освобождение, адреналин выплеснулся, не в бессмысленном и беспощадном действии собственной рукой, а в безвредном обсуждении чужих действий, и появился шанс, что березниковцы будут свободны, а «урки» целы.