После

Сейчас всех волнует, когда кончится кризис. Но есть еще одна тема, о которой пока мало кто задумывается: каким будет мир после кризиса? И какими будем мы, когда «все рассосется»? Между тем думать об этом можно и нужно уже сейчас, потому что, когда все действительно рассосется, думать будет поздно. Все и так случится — так, как случится. И мы опять будем не готовы. Как к календарной зиме или к тому же кризису...

Пока же все думают о кризисе. Вернее, о том, когда он кончится. И тут — сколько людей, столько и мнений. Единственное, в чем все сходятся, так это в том, что никто не знает, когда кризис на самом деле закончится — через год, через три или еще позже. Но что же будет потом?

Некоторое время назад Национальный разведывательный совет США подготовил аналитический доклад — «2025 год: мир после кризиса». Казалось бы, кризис еще толком не начался, и вот вам уже картина того, каким будет мир после него. Не слишком ли рано? Не слишком ли самоуверенно делать столь далеко идущие прогнозы?
Вероятно, в самый раз.

Ведь 2025-й только кажется заоблачно далеким. Шестнадцать лет, которые отделяют его от нынешнего 2009-го разве что по меркам одной человеческой жизни – более или менее длительный срок. Для стран и народов это миг. Тем более что с каждым своим витком история, как говорят, имеет тенденцию к ускорению. И поэтому даже в течение такого краткого мига, как предстоящие 15—16 лет, и мир вокруг нас, и уж точно мы сами имеем все шансы здорово измениться. Возможно, даже до неузнаваемости…

Вспомним, как для каждого из нас изменялся мир за последние полтора десятилетия. Хотя бы на бытовом уровне.

В 1994-м даже в Москве персональный компьютер 386-й (не путать с номером автобусного маршрута!) был явным атрибутом особой продвинутости его владельца. Помню, тогда, поступив на работу в редакцию одной суперпопулярной московской газеты, я впервые увидел Интернет. Правда, выход в него был возможен только с одного редакционного компьютера и только ночью: днем «дозвониться до Сети» было невозможно. Поэтому в той уважаемой редакции на разного рода поиски в Интернете, без которых сегодня невозможно представить редакционную работу, время не тратили. Существовал отдел «Досье», специальные сотрудники которого вырезали ножницами из газет статьи, которые, по их мнению, могли пригодиться в будущей работе. Потом эти статьи раскладывались по конвертам (помнится, был большой конверт с надписью «Зюганов», конверт поменьше, но тоже пухлый — «Коржаков», пачка конвертов «Ельцин» и так далее), и, если вам нужно было найти, что сказал, например, президент России пару месяцев назад, вы спокойненько брали эти конверты и начинали просмотр вручную. Ведь сайта президента России, где теперь вывешиваются все публичные тексты первого лица, тогда тоже не существовало...

А мобильный телефон! Пятнадцать лет назад это был явный предмет роскоши, не нужный (за такие-то деньги!) в обыденной жизни. Кстати, размеры тех мобильных вполне соответствовали их цене. Обычные люди, в том числе и среднего достатка, такими штуками не пользовались. На худой конец вполне обходились телефонами-автоматами. Или звонили из дома. Ситуации, когда человека можно было всегда и везде достать телефонным звонком, существовали лишь в анекдотах о «новых русских», которые даже в туалет ходили с «мобилами» и у которых «факс шел» в любое время и любом месте. Теперь же, оказываясь с друзьями на природе, вдруг понимаешь, что количество мобильников в полтора раза превышает число присутствующих и, если их вовремя не отключить, никакого отдыха не будет.

А чайники, которые сами вдруг научились отключаться по мере закипания воды! Они тогда только входили в повседневный оборот. А стиральные машины, которые все сами делают — стирают, полощут, отжимают и даже сушат! Да мало ли что еще только появлялось тогда и без чего наш кухонно-банно-прачечный ландшафт сегодня просто невозможно представить! А ведь прошло всего каких-то пятнадцать лет...

На первый взгляд кажется, что на макроуровне все меняется не так быстро. Ну, действительно: политическая карта мира осталась почти такой же. Соотношение сил в мире — кажется, тоже: все те же США, с одной стороны, и все прочие — с другой. Как летали в космос, так и летаем. Как росло население Китая, так и растет. Как воевали арабы с израильтянами, а израильтяне с арабами, так и воюют. Нет-нет да и усомнишься в прогрессе человечества!Но это только на первый взгляд. Изменившийся чайник и мобильный телефон недаром упомянуты: это видимые проявления того, как все меняется. И уже вторая война США в Ираке абсолютно не похожа на первую (да и на все прочие предыдущие войны человечества). И рассказы о том, что альтернативные виды топлива вот-вот вытеснят привычные, перестали быть темой фантастических романов: какая уж тут фантастика, когда можно руками потрогать машины, которые спокойно обходятся без бензина. И, значит, фирменный тост наших нефтяников и газовиков — «за вас, за нас, за нефть и за газ» — вот-вот потеряет свою нефтедолларовую актуальность. Да и сама Россия, признаемся честно, на глазах одного поколения то ли «встает с колен», то ли скукоживается в размерах, теряя по миллиону населения чуть ли не в каждую пятилетку!Все это накапливается и рано или поздно достигнет критической массы, после чего количество всех этих новых явлений, согласно законам диалектики, обязательно перейдет в качество. И мы, если доведется, не узнаем окружающий нас мир. Случится ли это в ближайшие полтора десятилетия? Вопрос, конечно, интересный, но не самый главный. Гораздо важнее, что мы живем в эпоху, когда все это вот-вот произойдет. Почему-то вспоминается название романа Умберто Эко — «Остров накануне».

Накануне чего? — вот в чем первый вопрос! Конечно, не обязательно изменения будут ужасными, как нас часто пугают любители мрачных сценариев. Скорее всего, что-то нам понравится сразу, к чему-то еще долго придется привыкать, последствия каких-то явлений будут отражаться на наших детях и внуках и нас напрямую не затронут.

Видим ли мы основные тренды развития? Чувствуем ли мировую конъюнктуру? Не конъюнктуру цен на нефть (ее-то мы чувствуем), а конъюнктуру меняющегося мира? И готовы ли мы измениться вместе с этим миром (не «прогнуться под изменчивый мир», как поет Макаревич), а именно измениться вместе с ним — предпринять ряд осознанных шагов для того, чтобы быть адекватными меняющемуся миру, чтобы самим выступать в роли его соавторов и творцов? Ведь именно в этом гарантия того, что в какой-то момент нам не придется под него «прогибаться». Так готовы ли? Вот в чем вопрос второй.С сожалением думается, что все-таки не готовы. Иногда кажется, что мы — страна в целом — боимся будущего. Как будто мы уже знаем, что оно сложится не в нашу пользу, и поэтому охотнее вспоминаем минувшие дни и думаем о дне вчерашнем, нежели о дне завтрашнем. Поэтому цепляемся за нелепые идеологии и страдаем фантомными болями. Поэтому, как те генералы, «готовимся к прошедшей войне» и не любим тех, кто ругает наше скособоченное настоящее и хочет (сволочь!) утянуть нас за собой в будущее. А пока этого не произошло, путаемся в сегодняшней рутине, выкраиваем на заплаты, подчищаем тылы. И сами себе боимся признаться в отсутствии стратегического подхода. Что уж говорить, если даже сами авторы того, что принято называть «стратегией развития страны», именуют ее полупрезрительно «стратегией двадцать-двадцать». Даже не «фифти-фифти» — «пятьдесят на пятьдесят»…

Впрочем, долой пессимизм! Думать о том, что мы, мол, все уже проиграли и теперь уже ничего не поправить — «контрпродуктивно», как говаривал один из наших бывших премьер-министров. Да, многое проиграли. Да, многое не поправить. Но история еще не завершилась. Ее сотворение в наших руках, в руках наших детей, и поэтому важно понимать, что мы хотим, что мы можем и почему до сих пор не делаем то, что должны. Ведь формулу «делай что должно, а там будь что будет» пока никто не отменял. А значит, есть где развернуться.

Текст: Владимир Рудаков, Профиль