Это не кризис, а первые шаги в коридоре

Герман Стерлигов, 41 год. Генеральный директор Антикризисного расчетно-товарного центра. В 1990 году основал одну из первых в России товарно-сырьевых бирж «Алиса». В 1998 году возглавил общественное движение «Слово и дело» («Русский дом»). В 2002-2003 годах был кандидатов в губернаторы Красноярского края и мэры Москвы, в 2004 году предпринял попытку баллотироваться в президенты России, но получил от Центризбиркома отказ в регистрации. В ноябре 2008 года создал Антикризисный расчетно-товарный центр.

- Сейчас почти во всех масс-медиа идет информация о том. что вы создаете глобальный антикризисный расчетно-товарный центр. И судя по карте на стене вашего офиса в Москва-Сити, он уже оброс гигантской сетью филиалов.
- Да, сейчас начались подряд открытия наших офисов. Недавно были открыты офис в Нижнем Новгороде, Иркутске, Гонконге, 13-го в Киеве, потом – Лондон, Казань, Челябинск, Екатеринбург, Новосибирск, Кемерово, Барнаул, Санкт-Петербург и дальше… В марте-апреле наши офисы будут открываться практически через день.

- В чем основная идея проекта?
- Чуда здесь никакого нет. Просто разные вещи, которые делались и до нас, мы совместили как слоеный пирог в одном проекте. А именно: взяли за основу возможности глобальной компьютерной сети, наложили на нее сеть «живых» офисов, обеспечили всю эту систему механизмов мгновенных электронных расчетов. Вот, пожалуй, и все.

- Давайте попробуем смоделировать. Допустим, я сижу в Перми и произвожу кастрюли. Сбыт сокращается, и вот я пришел в ваш офис…
- Вы приходите в Перми к нам в центр и пишете заявку, где сообщаете, что у вас есть кастрюли (металл, транспорт, уголь, штаны, продукты питания и еще что-то там – неважно). Это закладывается в базу данных АРТЦ, специальная программа просчитывает взаимосвязи тысяч и миллионов других заявок и выдает различные варианты цепочек. Вам на «личный кабинет» в нашей системе приходят эти схемы. Допустим, ваши кастрюли нужны в Казани, квартиры из Казани нужны КАМАЗу, а грузовики нужны в Намибии где производятся бананы, а вот за бананы уже платятся деньги. И вот по этой цепочке реализуются все товарообменные операции с оплатой деньгами в конце цепочке. Таким образом, это не бартер в прежнем понимании этого сова, когда речь шла фактически о примитивном натуральном обмене, а о деньгах не было и речи. Здесь конечная сделка проплачивается деньгами Просто одна и та же сумма, допустим, 100 долларов, «простреливает» через целую товарную цепочку и окучивает несколько товарных сделок подряд.

- Ваших потенциальных клиентов не пугает, что в обмен на кастрюлю они получат банан?
- Нет, все понимают, что они получат. Это сразу доходит. Тут же нет обмена товаров в натуральном исполнении, здесь товары «сцепляются» по мере необходимости в цепочку сделок за деньги. То есть каждой сделке присутствуют деньги и по сути это вообще к бартеру не имеет никакого отношения. Но мы называем эту систему системой глобального бартера, делая ударение на слово «глобального».

- И все же слово «бартер» в рекламе вашей системы, вероятно, способно многих отпугнуть?
- Да, оно звучит лишь потому, что просто нет другого названия. Мы даже конкурс хотим объявить на то, чтобы придумать название этой системе. Это ведь инновация, этого не было никогда в мире. Ну, то есть цепочки «товар-товар-товар-деньги», разумеется, были, например, квартирные маклеры еще в советские времена их виртуозно выстраивали, но вот чтобы наложить их в режиме он-лайн на возможности Интернета, объединить все виды товаров на основе классификаторов различных стран, которые адаптируются под одну, - такого еще не было. Почему – понятно. До кризиса, когда все практически рынки шли вверх, особо не надо было, а еще раньше просто не было глобальной сети Интернет.
Кстати, мы изменили наименование и ныне заявляемся не как система глобального бартера, а как глобальная товарная связующая система.

- Получается что-то вроде синхрофазотрона для денег? По сути, вы резко увеличиваете скорость оборота этих самых ста долларов?
- Да, мы усиливаем эффект ста долларов в несколько раз. Скажем, они работают в пять раз больше, чем на традиционном рынке. Таким образом, схлопываются зазоры, которые обычно закрываются за счет кредитов, принципиально снижается кредитная зависимость производителей тех или иных товаров. Это само по себя привлекательно, тем паче сейчас, когда само получение кредита проблематично.

- Вопрос, который сразу же возникает… Вы принципиально ускоряете движение денег, допустим, ваша система стала очень масштабной. Возникает противоречие с избыточной денежной массой на мировых рынках…
- Выход только один - создание единой валюты, новой.

- Полагаете, это реально?
- Ну, а какой смысл в этих пузырях? Кому это надо, кроме небольшой горстки людей, которые наживаются на этих пузырях? Нынешняя валютная система – это же головная боль для всех, кроме нескольких сотен семейств, которые «держат фишку». Ну, хватит уже, в любом случае, на повестке дня если не революция, то радикальная эволюция, а появление Интернет резко катализирует эту эволюцию.

- Говоря о создании глобальной валюты, вы имеете в виду ту схему, по которой рождался евро? На основе мультивалютной корзины?
- Нет, совершенно иначе. Появление внутрисистемных денег, прежде всего – в Интернете, причем денег, которые гарантированы золотом.

- Все-таки опять золото?
- Можно придумать еще что-нибудь, но лучше всего золото. Это психологически людям привычнее, золото всегда в цене и это будет понятно всем.

- Теоретически привязка в золоту может сместить мировые финансовые акценты в сторону его источников, таких как ЮАР или Россия… Не пойдет ли искажающая волна по всей мировой экономике?
- Ничего страшного. Не сильно это сместит, на самом дел. Ну, побольше, может быть, будет выгоды для тех, у кого золото. Принципиально другое: эта система исключает инфляцию, поскольку деньги реально привязаны к товарным ценностям в постоянном обменном режиме. И поскольку этот обмен происходит на базе Интернета и за счет современных систем связи и мгновенной обработки информации, то этот обмен будет ежемоментно корректироваться, не позволяя образовываться пузырям.
То есть вполне реально возникновение эдакого всемирного рыночного супергосплана.

- Не вызовет ли такая радикальная концепция глобальной переоценки ценностей? В сегодняшнее экономике значительную часть стоимость делается за счет информационной составляющей. Скажем, я всегда покупаю кроссовки Reebok за 120 долларов. Но на самом деле, кто сказал, что они стоят 120 долларов? Может быть, реально они стоят 20 долларов, а сто платятся лишь за бренд Reebok? Ваш супергосплан может порушить всю сложившуюся систему ценовых соотношений.
- Да, вероятно, определенная переоценка произойдет. Но в сфере реального производства она как раз будет минимальной, а вот все финансовые пирамиды исключит вообще. Она не оставляет возможности для внетоварного, спекулятивного жонглирования деньгами – вот главный плюс. Исчезнет глобальная зависимость производителей от финансовой конъюнктуры.

- Ну, тогда для российской экономики эта схема потенциально проблемна, потому что мы не производящая страна, а паразитирующая на этой самой конъюнктуре, в частности – на жонглировании цен на сырье…
- Для нас это будет дополнительный стимул перестать быть паразитирующей страной. Для меня лично это вообще самая радостная составляющая кризиса.

- Думаете, кризис заставит мужика перекреститься?
- Многих он заставит начать работать.

- Забавная штука выходит. Наши псевдопатриоты твердят о том, что кризис нанесет удар прежде всего по паразитирующим экономикам, но имеют в виду почему-то Соединенные Штаты. А ведь как раз в США большинство товаров на внутреннем рынке – собственного производства, там в основном ездят на машинах, произведенных в Штатах, и носят штаны, пошитые в Штатах. А вот мы можем остаться голыми с «жигулями»…
- Выступления наших квазипатриотов – это просто обычное жлобство. Когда люди ищут, кто виноват, - это значит, что люди еще ничего не поняли. Потому что виноваты в ситуации, которая складывается с тем или иными странами и народами, всегда сами эти страны и народы. Вот когда мы начнем говорить «Это мы виноваты» и искать в себе причину неполадок, искать, что можно и нужно изменить, - вот тогда у нас начнется то, что называется возрождением страны.

- А вы думаете в сегодняшней ситуации это возможно? Общественные обиды у нас пока вовне повернуты? Саакашвили подлец, Ющенко - вор, поляки – сволочи, ракеты хотят ставить, американцы весь мир обрушили… Ну и т.п.
- В сегодняшней ситуации, когда начинается замечательная штука под названием «кризис» (а он ведь только-только начинается!) возможно уже все, в том числе и перемены в сознании. Люди ведь хорошо думают на голодный желудок, когда люди сыты - вообще не думается. По себе знаю. Как голодный - сразу начинаешь соображать. Поэтому кризис дает надежду на скоростное мышление нашего обленившегося и отупевшего социума.

- Дай бог, последние полгода особого «просветления» не вызвали…
- А кризис еще не начался, еще все нормально. Еще мы как жили, так и живем, ничего принципиально не изменилось. Мы пока только слышим чьи-то тревожащие шаги в коридоре…

- А хотя бы примерные представления о временных параметрах кризисных процессов у вас есть?
- Ну, мы, например, гоним с созданием нашей сети, потому что не успеваем, ситуация развивается быстрее, чем мы успеваем построить сеть. К моменту, когда все начнет сыпаться, нам нужно уже иметь готовый к работе инструмент. Так что я был бы рад ошибиться в прогнозах, но, как мне кажется, эти шаги в коридоре уже совсем рядом…

- Вы на некоторое время «исчезали из фокуса». Я слышал такую версию, что вы переоценили роль финансового бизнеса и чуть ли не греховным его стали считать…
- Нет, не так. У меня был период сумасшествия. Такого обычного сумасшествия, которое называется неофитством. Когда я уверовал - свечки лил в баньке на Рублевке, потом увлекся патриотической деятельностью, сверхвеличием России… Потом у меня это прошло, слава Богу, переболел...

- А почему вообще началось Что для вас было толчком к вере?
- В Бога? Это я не помню. Как-то постепенно узнал о том, что есть ад и рай. О том, что ад - это вечные мучения. И озаботился тем, как туда не попасть.

- С чем не попасть? Вы считаете, что ваша деятельность в 90-е греховна?
- «Деятельность» - это ерунда. Личные грехи – вот это важно.

- А в принципе, оглядываясь назад, вы не отрекаетесь? Я смотрю, логотип у вас тот же, знакомый в 90-е миллионам россиян, – овчарка Алиса…
- Да. У нас ни одного судебного иска не было, мы никому не остались должны. Так что в прошлое можем оглянуться вполне пристойно.

- Какое послевкусие осталось у вас или по ношению к вам с тех пор?
- Видимо, обоюдно нормальное. Я сужу по тому множеству людей, которые работали с нами в начале 90-х, а сейчас ежедневно появляются на пороге и готовы заниматься новой совместной работой.

- Для вас возрождение старого логотипа - это что-то принципиальное? Знак?
- Нет. Это мы просто сэкономили деньги на рекламе.

- А собака-то жива?
- Да сдохла уж давно. К собаке я отношусь спокойно, к логотипу тоже…