Все доводы разбиваются о барьер "Денег нет"

– Вы сами увеличивать закупки не будете?
– Нет.

– Какую цену вагона вы сейчас считаете адекватной?
– Мне говорили, что трехлетний вагон, который стоит в резерве, сегодня можно приобрести за $20 тыс. Примерно с этой стоимости и начинался взлет цен на вагоны. Я помню, как полувагон стоил $18 тыс. Потом, когда цены стали расти, как протуберанцы над кратером вулкана, это приобрело совершенно немыслимый характер. Просто "надули баллон". Сколько сегодня должен стоить вагон, я ответить не могу, потому что это находится в компетенции нашей ценовой комиссии. Но точно не $120 тыс., как в прошлом году. Как минимум вдвое дешевле.

– Для заводов "Трансмашхолдинга", где ОАО РЖД является акционером, вы подняли или опустили цены?
– Точно так же опускали. Это был тяжелый переговорный процесс. Но мы входим в состав совета директоров "Трансмашхолдинга", и все его цены, вся экономика для ОАО РЖД открыта, поэтому мы совершенно объективно оценивали то, что можно сделать. Снижение есть, и сокращение программы по приобретению подвижного состава тоже есть.

– На сколько?
– Очень серьезно. По вагонам — на 40%, по локомотивам — наверное, на 20%.

– Alstom, который планирует купить долю в "Трансмашхолдинге", рассчитывает в первую очередь на заказы ОАО РЖД. Французского партнера сокращение инвестпрограммы не пугает?
– А у них не лучше ситуация. В этом отношении мы — как весь мир. Но у Alstom годовая программа выпуска локомотивов составляет всего 200 штук. Если добавить их китайское СП — еще 200. А у нас программа закупки по стратегии развития — 1 тыс. локомотивов в год!

– Но сейчас эта программа не актуальна.
– Да. Но они правильно считают, что думать нужно и о том, что будет после кризиса.

– Насколько вы, со своей стороны, готовы идти навстречу своим клиентам-грузоотправителям, которые тоже пострадали от кризиса?
– Мы серьезно пересмотрели свои взаимоотношения с грузоотправителями. Надежным компаниям разрешили грузить в долг, раньше этого никогда не было. Мы сократили срок подачи заявки на погрузку, что позволяет им более оперативно работать. Рассматриваем все запросы, связанные с конструктивными предложениями по пересмотру тарифной политики. Вот, например, есть одно обращение от химической компании. Речь идет о производстве аммиачной селитры, и там есть перспектива кратного увеличения производства и перевозки. На этом основании производитель обращается с предложением о сокращении тарифа. Мы будем выходить в ФСТ с предложением поддержать эту инициативу.

– Кто именно обратился из химиков?
– А вот этого я не скажу.

– Но крупный, действующий?
– Конечно. Не какой-нибудь посредник, производитель реальный. Видно, контракт неплохой заключили и хотят экономику поправить. Мы на этом (на объемах перевозки) дополнительных денег получим 200 млн руб. Совсем неплохо. И вообще говорят, кризис — очень серьезный побудительный мотив для того, чтобы от слов об ориентации на клиента перейти к реальным действиям. И я это наблюдаю и в пассажирских, и в грузовых перевозках.

– Но в результате растет дебиторская задолженность ОАО РЖД?
– Не могу сказать, что существенно. По грузовым перевозкам она у нас около 2 млрд руб. В начале месяца она несколько выше, но не намного. Это процесс периодичный, по концу месяца компании гасят свой долг.

– Есть должники, за которыми в суд приходится идти?
– Пока злостных должников, которые бы наращивали дебиторку без надежды ее вернуть, нет.

– Весной многие компании показали определенный рост загрузки — металлурги, например. Как вы считаете, это заканчивается кризис или происходит только локальное оживление рынка?
– Я считаю, что пока нет признаков даже стабилизации, не говоря уже о выходе из пике.

– С начала года, ориентируясь в качестве базового на вариант падения перевозок на 19%, ОАО РЖД рассматривает и новый сценарий — падение на 27%. Какова вероятность того, что он в ближайшее время станет базовым?
– Пока мы все-таки рассчитываем, что усилия правительства, направленные на поддержание и оживление экономики, позволят стабилизировать ситуацию. Пока вариант "минус 27%" мы не рассматриваем. Подчеркиваю слово "пока", потому что и по решению совета директоров, и по решению правительства мы ведем ежемесячный, а на самом деле ежедневный мониторинг ситуации. И видим, что в том состоянии, в котором мы сегодня находимся, если заморозить его, можно упасть на 25%. Но поскольку усилия предпринимаются, худо-бедно деньги через банковскую систему начинают поступать, снижение ставки рефинансирования все-таки объявлено, это должно привести к определенным положительным последствиям. Но если говорить откровенно, вариант "минус 19%" уже под напряжением. Удержимся ли мы в рамках такого падения, станет ясно по итогам второго квартала.

– Сейчас тренд в какую сторону?
– Вниз.

Текст: Рената Ямбаева, Business Guide
Фото: Березниковский форум