Куриная слепота Дмитрия Рыболовлева и др.

АКЦИОНЕР
Схема, по которой действовал Рыболовлев, была проста: он получал от "Уралкалия" деньги за ведение реестра, на них скупал у работников акции, затем продавал пакет на рынке по более высокой цене, на вырученные деньги вновь скупал акции у рабочих и так далее. Похожим образом он действовал и на других заводах.

Одновременно акции некоторых пермских предприятий пытались скупать иностранцы. Но они совершили стратегическую ошибку — предлагали за них доллары. Пермяки не знали, что это такое, и продавать акции иностранцам побаивались. Рыболовлев же поступил проще: он покупал несколько автовозов с "жигулями", потом подгонял их к заводской проходной и говорил рабочим: "Вот "жигули", а вот ваши акции, что выбираете?". Рабочие выбирали "жигули".

Некоторым начальникам цехов Рыболовлев покупал квартиры за то, что те помогали скупать акции в цехах.

В 1994 году Рыболовлеву удалось убедить 17 пермских предприятий создать банк "Кредит ФД" и перевести в него свои финансовые потоки. Рыболовлев стал председателем совета директоров банка и использовал его ресурсы для скупки бумаг. Фактически он покупал заводы за счет их же средств.

"Контрольный пакет я консолидировал в 2000 году", — вспоминает Дмитрий Рыболовлев. Однако реальный контроль над "Уралкалием" бизнесмен установил раньше — в середине 1990-х.

"Он гений общения: в деловом общении я не знаю равных ему, — рассказал "Огоньку" адвокат Андрей Похмелкин, консультировавший Рыболовлева. — Я сталкивался с ситуациями, когда он, при минимальных шансах, умудрялся убеждать своих партнеров и конкурентов в обоснованности своей позиции. Мне известно два случая, когда он, не имея большинства в совете директоров, избирался его председателем — в "Сильвините" и "Уралкалии". Это были долгие и мучительные переговоры, которые продолжались более суток, но он добивался своего".

Стремление к победе дорого обходилось Рыболовлеву. В 1995-м — начале 1996 года он начал выдавливать бандитов со своих предприятий. Тогда же он решил отказаться от услуг Международной калийной компании, через которую шли экспортные потоки "Уралкалия". Обстановка вокруг Рыболовлева накалялась, и в 1995 году он вывез в Швейцарию жену и дочь, приставил охрану к родителям. Получили охрану и все директора предприятий Рыболовлева.

"Он сам выходил из банка только под прикрытием живого щита из охранников, — вспоминает друг бизнесмена. — Одно время по городу курсировало несколько одинаковых машин Рыболовлева с идентичными номерами". И как выяснилось, не зря — бандиты как минимум один раз устраивали засаду на автомобиль предпринимателя.

Правда, сам бизнесмен говорит, что угроза со стороны бандитов хоть и была, но преувеличивать ее не стоит. "Я никогда никому не платил, — говорит он. — Заходы со стороны, конечно, были. Но никакую крышу я ни с кем даже не обсуждал. Существуют определенные принципы. Они должны быть. Жизнь все время их испытывает, но для меня всегда было совершенно необходимо чувствовать себя самостоятельным и независимым человеком. Я не идеалист и понимаю, что абсолютной свободы не бывает, но любые посягательства на нее извне для меня неприемлемы".

Единственным, кто отказался от охраны, был директор предприятия "Нефтехимик" Евгений Пантелеймонов. В сентябре 1995-го он был застрелен в подъезде собственного дома. Это убийство чуть было не стало роковым для Рыболовлева.

ПРОЦЕСС
Через несколько месяцев милиция задержала организатора убийства — Олега Ломакина. Он дал показания против Рыболовлева и Шевцова, в мае 1996 года компаньоны были арестованы. Рыболовлев провел в пермском СИЗО 11 месяцев, Шевцов — больше года.

Как вспоминает Рыболовлев, поначалу в СИЗО его специально гоняли из камеры в камеру, пытались "сломать". "Каждая камера — это отдельный социум, в котором необходимо быстро адаптироваться, — рассказывает бизнесмен. — А тут каждую неделю переводят из камеры в камеру. В одной камере — шесть человек, в другой — 60, в третьей — 20 и так далее. Меня катали месяца полтора". Камеры в СИЗО были набиты под завязку, там было так жарко и душно, что с потолка, по словам предпринимателя, "капал пот".

"Сначала думаешь, что это ошибка. Пройдет день, два, три, и весь этот кошмар закончится, — вспоминает Рыболовлев. — Недели через две я понял, что ситуация небыстрая... Это очень важный психологический аспект: когда попадаешь туда, нужно настроиться, что это твой дом и надолго. Иначе ты не сможешь там жить, не сможешь бороться — в спокойном режиме, с холодной головой".

Рыболовлев смог.

"Когда он вошел в камеру и у него спросили: кто ты, он сказал — я врач. И начал лечить людей. Адвокаты передавали ему с воли необходимые лекарства, — вспоминает знакомый Рыболовлева. — Конечно, в СИЗО вскоре все узнали, что он предприниматель. Но на отношение сокамерников это никак не повлияло. Его уважали: в то время как большинство камеры ело на шконках, Дмитрию уступали место за столом".

В СИЗО Дмитрий встретил свой 30-й день рождения. Пермские старожилы до сих пор помнят, как в этот день по всем местным радиостанциям крутили любимую песню предпринимателя Hotel California. Говорят, его друзья скинулись и выкупили эфир, это было все, что они могли сделать. Не забывали о Дмитрии и его родственники: жена Елена каждый день звонила из Швейцарии в Пермь и координировала работу адвокатов, а родители отправились в Москву к выходцу из Перми, адвокату Андрею Похмелкину.

"Я включился в процесс зимой 1996 года, когда следствие уже закончилось и дело готовились передавать в суд, — вспоминает он. — Дмитрий очень уверенный в себе человек, он был настроен на то, чтобы добиться реабилитации. В суде именно его показания сыграли решающую роль: его допрашивали два дня подряд, он держался спокойно, говорил уверенно".

"Вряд ли это дело было заказом, — продолжает Похмелкин. — Просто Рыболовлев оказался очень привлекательной фигурой для следствия: крупный бизнесмен, громкое дело. К тому же это было чуть ли не первое дело о заказном убийстве, доведенное до суда. Следствие велось тенденциозно, процесс пытались сделать показательным, но заказа не было".

"Я предпочитаю относиться к этому как к ошибке правоохранительных органов, — вспоминает сам Рыболовлев. — До этого случая я несколько идеалистически воспринимал окружающий мир... Иллюзий после произошедшего стало гораздо меньше. Я понял, что крайне важно правильно выстраивать отношения со многими, в том числе с властью. Раньше я просто занимался бизнесом и не старался интегрироваться в эту систему. Но после всего случившегося со мной эту ошибку я постарался исправить. Сейчас уверен, что крупный бизнес не может существовать вне государства".

И действительно, сразу после освобождения из СИЗО Рыболовлев начал активно выстраивать отношения с властью. Он пригласил дочь губернатора области Геннадия Игумнова Елену Арзуманову занять должность председателя его банка. Позже она вошла в совет директоров "Уралкалия".

А вот отношения с тогдашним мэром Перми Юрием Трутневым у Рыболовлева не складывались. Долгое время предприниматель избегал знакомства с мэром.

Подружиться двух пермских тяжеловесов вынудила политическая необходимость. В 2000 году Рыболовлев готовился поддержать Геннадия Игумнова на губернаторских выборах. Однако осенью местная прокуратура возбудило дело в отношении одной из фирм, связанных с Еленой Арзумановой. В итоге Игумнов заявил, что на выборы не пойдет, а преемником назвал Трутнева.

На следующий день он передумал и заявил, что на выборы все же пойдет. Но Трутнев, уже подавший документы, не стал снимать свою кандидатуру. Его поддержали и местные предприниматели, в том числе Рыболовлев. В итоге Трутнев выиграл выборы.