Нащупать курс

Октябрь можно считать годовщиной мирового экономического кризиса. Если точнее – его пришествия на отечественный рынок. Подобно призраку коммунизма, кризис побродил-побродил по Европам, да и осел прочно на российской земле.

Впрочем, это сегодня он называется «мировым экономическим кризисом». Год назад он носил куда более скромное имя – «финансовый кризис». Именно с финансов, а точнее – с эффекта домино, вызванного падением вторичных американских ценных бумаг, – началась всемирная рецессия, которую сегодня по силе и мощности уже сравнивают с Великой депрессией 1930-х годов. Именно в финансах подавляющее большинство западных и отечественных экономистов ищут противоядие.

Год прошёл, а воз, по большому счёту, и ныне там. Что же случилось с экономикой, к чему привёл нас первый «кризисный» год и чем всё это может закончиться?

Что было. Падение американского ипотечного рынка, давно страдающего финансовой одышкой в виде избыточной «перезаложенности», обнажило прискорбный факт: на американские долговые обязательства оказались завязаны едва ли не все финансовые институты мира. Засбоили платежи – не стало денег на международном межбанке. И тут выяснился второй прискорбный факт: российские финансовые институты в массе своей были завязаны именно на него. Результат – дефицит, а фактически – полная потеря ликвидности, отсутствие денег.

Тут же проявились давно известные, но откладываемые «на потом» проблемы российской финансовой системы: некачественное ажиотажное кредитование, ведущее прямиком к «кризису неплатежей», и перекредитованность большинства предприятий, включая почти всех «священных коров» отечественных олигархов. В качестве «последней капли» – резкое снижение цен на нефть, которое если и не парализовало государство, то как минимум испугало его и лишило роли экономического демиурга, который мановением руки может решить любую проблему.

В итоге банки вошли в кредитный ступор. Кругом задолжавший и оставшийся без новых кредитов бизнес бросился панически увольнять работников. Перед страной встала угроза массовой безработицы (по оценкам пессимистов – более 10% трудоспособного населения). Курс рубля покатился вниз – с 24-25 руб. за доллар до 32-34 руб.

Что стало. Попытки удержать национальную валюту за счёт пресловутых госрезервов (на которые в докризисные времена было принято кивать как на главное и самое надёжное достижение народного хозяйства) оказались безрезультатными. Истратив в считанные месяцы треть накопленного за предшествующие годы нефтяного благоденствия, государство и Центробанк остановились и смирились со снижением национальной валюты. Благо, оно оказалось не смертельным.

Затем последовали несколько попыток встряхнуть и оздоровить отечественный банкинг. В банки было закачено около 1 трлн казённых рублей, сделаны инъекции в виде аукционов Минфина по размещению на депозитах бюджетных средств, и проведён курс интенсивной релаксации в виде поблажек по объёмам обязательного резервирования. Не помогло. Казённый кошт банки в себя впитали, но наружу – в виде кредитов для пресловутого «реального сектора» – практически ничего не выдали. Несмотря на гневные упрёки премьер-министра и призывы кредитовать бизнес.

Между тем сам бизнес ответил банкам взаимностью: за кризисный год объёмы просрочек по кредитам юридическим лицам выросли примерно в 8 раз. Над страной нависла вполне реальная угроза долгового коллапса. Причём «кризис плохих долгов» многие рассматривают как прелюдию к «кризису капиталов», способному если не уничтожить нашу банковскую систему, то отбросить её на десятилетие назад.

Ситуация на сегодня: объём «плохих долгов» растёт, капиталы и активы банков уменьшаются, кредитование в коме, а различные варианты поиска «лекарства» пока не дали результата.

Более того, один из рецептов – девальвация рубля – стал камнем преткновения не только для экономистов, но и для политиков. Что, впрочем, не снимает возможность девальвации с повестки дня.

Чем сердце успокоится? Сегодняшняя ситуация на финансовом рынке ставит перед Россией целый ряд вопросов, на который ей придётся дать тот или иной ответ. Причём дать довольно быстро: темпы «угасания» финансовой системы таковы, что без радикальных мер она едва ли переживёт грядущую зиму.

Вопрос первый: быть или не быть девальвации и что она даёт российской экономике?
Вопрос второй: как можно поддержать банковский рынок России?
Вопрос третий: есть ли противоядие от эпидемии «плохих долгов»?