Трагедия со многими неизвестными

В предыдущем номере «Пермских новостей» мы опубликовали сообщение о новой трагедии, случившейся в Пермском военном институте, – гибели курсанта-первокурсника. Процитирую несколько строк: «Юноше было всего восемнадцать лет. Он приехал в наш край из Оренбургской области, чтобы выучиться на командира Вооружённых сил. Сдал первую сессию. Съездил на каникулы домой. Вернулся и… Его нашли мёртвым 10 января»

Тогда была известна только одна, официальная, версия – суицид. А в Интернете появилось множество публикаций на эту тему с различными предположениями. Кто-то писал, что довела курсанта до гибели несчастная любовь, кто-то говорил о курсантской «дедовщине»… И во всех публикациях также фигурировала только одна версия – самоубийство.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ
Но буквально через несколько дней в редакцию по электронной почте пришло письмо от сестры погибшего – Татьяны Сергеевны. Приведу полностью этот эмоциональный отклик близкого погибшему человека:
«…Сразу хочу сказать, – пишет Татьяна Сергеевна, – что никто из знавших Алексея людей не считает это самоубийством!!! И почему все вокруг посчитали это суицидом? А никто не думал, что это могло быть убийством? Алёшенька уезжал из дома на крыльях. С любимой девушкой было всё прекрасно, и они договорились, что как только будет возможность, сыграют свадьбу. Он встречался с друзьями, из них многие – курсанты ВУ (военных училищ – ред.). Был праздник!!! Уезжая, он столько планировал, он мечтал стать офицером! Он восхищался институтом и своим курсом, людьми, с которыми учился.

В день смерти он разговаривал с мамой и подругой, и ни одна из них не услышала грустного голоса.

В восемь вечера – последний разговор (Алексея с домом – ред.). Алёша говорит о том, что он заболел (высокая температура), и о том, что собирается в институт (форма так и осталась висеть в комнате), и уже после вечерней поверки обещает позвонить или отправить смс, но телефон замолкает.

Многое в этой истории неясно. Никто не пытался расследовать это дело. Было проще списать на суицид. Но это не так. Мне тоже было бы проще молчать, имея брата-самоубийцу, но я и родители готовим обращение в генпрокуратуру с прошением о НОРМАЛЬНОМ расследовании.

На месте происшествия не было даже эксперта. Не установлено время смерти.

Датой смерти (в Свидетельстве о смерти – ред.) написали 10.01, когда его нашли. Хотя мы уверены (и есть основания), что это 9.01. Справка о смерти заполнена как на бомжа. Они (те, кто составлял Свидетельство о смерти – ред.) пишут, что ничего не известно, хотя опознавали его из института (сотрудники ПВИ – ред.). При нём не было ни документов, ни денег, ни телефона.

Прокуратура заинтересовалась этим делом только тогда, когда мы решили делать независимую экспертизу, и как только могли нам в этом препятствовали.

Я прошу вас помочь нам разобраться в этом страшном деле. А если это сложно, то хотя бы не лейте грязь на смелого и сильного юношу. Он этого не заслужил!»

ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР
Никто из корреспондентов «Пермских новостей», конечно же, не хотел лить грязь на трагически погибшего юношу. Наоборот, в предыдущем номере мы обещали во всём разобраться и рассказать, что же случилось с курсантом на самом деле. Но, увы, ни в институте, ни в военно-следственном отделе нам не захотели сообщать никакие подробности, ссылаясь на тайну следствия. Уважая эту тайну, я всё-таки хочу заметить, что отсутствие информации, как всегда, порождает множество версий.

Да и в письме сестры погибшего было много неясностей. Чтобы прояснить хоть чуть-чуть ситуацию, я позвонила Татьяне Сергеевне. Поинтересовалась, на основании чего у неё сложилась версия об убийстве. То, что рассказала моя собеседница по телефону, действительно наводит на мысль, что восемнадцатилетний курсант не хотел и не мог покончить с собой. Во-первых, Алёша с детства не был хлюпиком, наоборот, постоянно тренировался, был спортивным парнем. И общительным, открытым. У него было много друзей. Во вторых, сестра ещё раз подтвердила, что Алексею очень нравилось учиться в ПВИ. Он с детства мечтал быть офицером, возможно, потому что его папа – военный. И будущая военная специальность АСУ (автоматические системы управления) ему очень нравилась. И о преподавателях и курсантах он говорил дома только хорошее. Из дома после каникул просто рвался поскорее уехать учиться, хотя на каникулы он приехал простуженным, и ему предлагали продлить отпуск. И о ссоре с девушкой не может быть речи. Наоборот, перед Алёшиным отъездом они договорились с ней, что она летом приедет поступать в пермский вуз, чтобы быть всегда рядом с любимым.

То есть всё это вместе взятое, по мнению Татьяны Сергеевны, исключает версию о самоубийстве. А значит что? Убийство? Окончательно на этой версии Татьяна Сергеевна тоже не готова остановиться.

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ
И тут сестра погибшего ещё раз обращает моё внимание на то, что её брат уехал из дома больным. До Перми ему пришлось добираться автобусом целых восемнадцать часов. За столь долгий путь самочувствие Алексея ещё ухудшилось, и начало болеть сердце. Добравшись до Перми 9 декабря в пять утра, курсант почувствовал себя так плохо, что решил всё же не идти сразу в институт, а немного отлежаться в квартире, которую он арендовал.

В восемь часов вечера он позвонил домой, снова сказал о плохом самочувствии, но сообщил, что всё же пойдет в институт на вечернюю поверку. После этого разговора телефон Алексея замолчал. А на следующий день пришло то страшное известие. И есть у Татьяны Сергеевны ещё одна, не менее страшная версия: вдруг Алёша умер в квартире от сердечного приступа? А хозяин квартиры или кто-то другой, испугавшись последствий, вынес тело и инсценировал самоубийство.

Мы не настаиваем ни на одной из этих версий. А изложили их для того, чтобы побудить военных следователей тщательно отработать каждую. Надеемся, что именно так и произойдёт. И мы, в конце концов, сможем сообщить, что же на самом деле случилось с курсантом ПВИ.