Я с ним не сяду

Текст: Михаил Данилович

Нужно, как воздух, вот только где его взять? Примерно так можно сказать об инклюзивном образовании (это когда дети с ограниченными возможностями здоровья учатся в классах «нормы») в нашем крае. Во-первых, в России и тем более в нашем регионе почти нет опыта по внедрению такого образования. Во-вторых, по закону за это внедрение отвечают власти региона, но и муниципалитет не остаётся в стороне: за ним остаются хозяйственные вопросы. Как совместить полномочия на практике? Но главная проблема – как сломать стереотипы у учеников, родителей и педагогов.

Корреспонденты «ПН» отправились в пермскую школу №155, ученики которой должны были участвовать в эксперименте по внедрению инклюзивного образования, и добрянские школы №№1 и 5, где ещё нет инклюзива, но всё равно много ребят с ограниченными возможностями. Нам стало интересно: каковы первые шаги инклюзива в Прикамье? Впечатления – противоречивые. Но другими они быть и не могли.

– Общались ли вы с детьми с ограниченными возможностями здоровья? – спрашиваю начальника управления содержанием и технологиями департамента образования Перми Татьяну Ежову.
– А зачем нам с коррекционной школой общаться? Дети оттуда – с интеллектуальным отставанием в развитии, мы можем общаться только с их родителями.

Татьяна Ежова, судя по приказу департамента образования от 2 июля 2009 года, – ответственная за появление первой инклюзивной школы в крае. Инклюзивное образование – это не просто когда несколько ребят с ограниченными возможностями здоровья учатся в классе «нормы». Для таких детей подбираются «индивидуальные маршруты». За тем, чтобы ученики по ним успешно шли, следят дефектологи и тьютор (наставник) из числа взрослых.

Ноу-хау, как уже писали «ПН» 2 октября 2009-го, должно появиться на базе школы №73 в Кировском районе.

Учителя и родители ребят из соседней коррекционной школы №155 боятся, что нововведение на деле означает лишь то, что их насильно переведут в общеобразовательное учреждение. При этом председатель управляющего совета 155-й школы Светлана Чувашова считает, что инклюзивная школа – это, в принципе, хорошо: «Это философия принятия разными людьми друг друга». Высказывание Татьяны Ежовой о том, что чиновник не хочет общаться с детьми, Светлана Чувашова комментировать отказалась.

ЗАКРОЕТСЯ – ТОГДА И ПОСМОТРИМ?
Серёжа, молодой человек среднего роста, – один из учеников класса «Особый ребёнок» в школе №155. Ему двадцать лет. Сергей улыбается, говоря, не отводит глаз.
– Где тебе больше нравится: дома или здесь?

– Здесь. Тут был Новый год! – вспомнил школьный праздник юноша.

В классе, размерами больше напоминающем маленькую комнату квартиры, кроме корреспондентов – три человека: Серёжа, воспитатель и ещё один ученик, Саша. Серёжа сидит рядом с учительским столом, Саша – на диванчике.

Педагог Надежда Ельшина показывает на доску, в верхнем углу которой висят карточки, напоминающие о расписании: «Физкультура», «Математика»: «Нашим детям во всём нужен строгий порядок». После этого Надежда Николаевна садится за свой стол. «В этом году научились играть в домино», – говорит учительница, пока Серёжа ищёт «кость» с пятью точками.
Выпускники этого класса обычно занимаются надомной работой: например, делают выключатели, розетки.

По крайней мере, будущее ребят – не такая проблема, как судьба самой школы, считает председатель управляющего совета Светлана Чувашова.

Образовательное учреждение работает без лицензии (об этом «ПН» писали ещё 29 мая прошлого года). Нарушений требований надзорных органов много, но все они сводятся к тому, что школа находится в помещении бывшего детского сада. «Если школа №155 закроется, формально право детей обучаться в своей среде нарушено не будет, – комментирует уполномоченный по правам ребёнка Павел Миков, – потому что родители смогут отдать детей в другие коррекционные школы. Другой вопрос, что эти школы не находятся в шаговой доступности».

Серёжа тем временем достаёт из шкафа свою любимую игру – сборный деревянный домик. Домик этот, отмечают педагоги, у Серёжи получается всегда разный. Хорошо, что пока молодой человек строит то, что хочет.

«ПРИКАЗ ВЫПОЛНЯЕТСЯ, НО НЕ В КАЖДОЙ ЧАСТИ»
Департамент образования между тем создаёт свой «дом».

Судьба школы №155 решается уже несколько лет после того как возникли проблемы с лицензией. Сначала чиновники хотели присоединить её к 73-й и сделать «два разных входа», как выразилась однажды начальник департамента Людмила Гаджиева. В этом случае школы находились бы в одном здании, но никак не были бы связаны.

В 2008 году родители и власти договорились, что будут переводить детей в новое учреждение постепенно.

Летом 2009-го о постепенности чиновники говорить перестали, зато начали говорить об инклюзивной школе. Предполагалось, что она появится сразу (а именно – 1 сентября этого года) и с одним входом. «Появляются трудности, когда на базе одного имущественного комплекса находятся два юридических лица. Это как коммунальная квартира! – объясняет Татьяна Ежова, откуда появилась идея инклюзивной школы. – Надо, например, сделать несколько счётчиков на воду».

Директор школы №73 Юрий Осокин добавляет, что один «житель» здания должен бы был платить другому аренду.

Бюджетные деньги распределяются между школами по подушевому принципу, поэтому для господина Осокина, считают наблюдатели, есть ещё один плюс объединения: в его школу придут учиться сто учеников (именно столько учится в 155-й), а вместе с ними – и дополнительные средства. Но они, опровергают в департаменте, ни при чём.

Из письма Людмилы Гаджиевой Светлане Чувашовой от 4 мая 2009 года: «…Будут предусмотрены (в школе №73 – авт.) пандусы, лифт, спортивная, медицинская и оздоровительная зоны. Учитывая этажность здания и набор достаточных площадей, планируется оборудование современной школы инклюзивного образования в интересах учащихся. После создания необходимых условий учащиеся МСКОУ «СКОШ №155» будут переведены в здание МОУ «Основная общеобразовательная школа №73».

Ничего из этого не сделано. Как говорят чиновники, «реалии внесли коррективы в планы» – ремонт в 73-й школе закончится не раньше 2011 года.

Поэтому или нет, но сегодня власти заявляют, что в следующем учебном году в лучшем случае появится несколько инклюзивных классов в начальной школе и ученики пойдут в них добровольно: «Сейчас у нас настроение резко изменилось, – подчёркивает Татьяна Ежова, – не спешить, чтобы не навредить. Это самое главное». 155-я школа в проекте больше не участвует, утверждает Ежова. Но приказ о том, что инклюзивная школа откроется именно 1 сентября, не отменён. «Он выполняется, но не в каждой части», – объясняет Ежова.

«Контингент» 155-й школы всё-таки хотят видеть в 73-й, хоть и, слава богу, не весь сразу?

ДЕПАРТАМЕНТ ОБРАЗОВАНИЯ ПЕРМИ: «МЫ ИДЁМ СВОИМ ПУТЁМ»
Полгода назад законность объединения школ начали изучать в Пермской гражданской палате. «Тогда сюда пришли родители учащихся в 155-й школе, – вспоминает юрист Евгения Кондакова. – После этого мы писали в администрацию Перми, но получали ответы, из которых так и не поняли, как именно чиновники хотят внедрить модель инклюзивного образования». Специалист Палаты показывает один из ответов Людмилы Гаджиевой Светлане Чувашовой.

Дата, стоящая в письме, – 17 сентября 2009 года. Сначала в тексте утверждается: «Контингент учащихся МСКОУ №155 будет переведён в МОУ «ООШ №73». А в конце письма начальник департамента образования напоминает о том, что право выбора образовательного учреждения для своего ребёнка остаётся… за родителем. Евгения Кондакова пожимает плечами.

Со временем при департаменте появилась рабочая группа по внедрению инклюзивного образования, в которую формально вошла и председатель управляющего совета 155-й школы Светлана Чувашова. Правда, полгода в заседаниях группы она не участвовала. Граждане увидели и двухстраничный план мероприятий «по подготовке к внедрению инклюзивного образования». Но анкетирование родителей, о котором в нём говорилось, так и не прошло. Татьяна Ежова объясняет, что сейчас не видит в нём смысла: «О чём спрашивать? Многие пока попросту не понимают, что такое инклюзивная школа».

В октябре прошлого года в интервью нашей газете Людмила Гаджиева заявила: «К разработке (! – авт.) проекта (инклюзивной школы – авт.) будут привлечены не только муниципальные служащие, а родители, участники правозащитных организаций – чтобы максимально учесть мнения всех участников образовательного процесса».

За неполные полгода, что прошли с октября, взгляды чиновников поменялись.
– Пока преждевременно проводить круглый стол – мы создали рабочую группу, – считает Татьяна Ежова. – Формы функционирования рабочей группы вы понимаете? Собираются специалисты… – начала объяснять чиновник.
– Но Людмила Анатольевна говорила о том, что будут привлекаться специалисты гражданских организаций…
– Куда привлекаться?
– К обсуждению данного вопроса.
– Так, а мы работаем в рабочей группе! Мы рождаем проект этой (инклюзивной – авт.) школы. Готовый проект будем обсуждать обязательно.
Добавим: на круглый стол с участием правозащитников госпожа Ежова всё-таки пришла (он состоялся 20 октября прошлого года).

«Скажу однозначно, этого сегодня нет нигде, – отметила Ежова, говоря об инклюзивном образовании. – И мы к этому идём своим путём. Например, путём опыта, который имеется в наших коррекционных школах»

В этом учебном году планировалось провести общие мероприятия для учеников 155-й и 73-й школ. По факту, не проведено ни одного: «Не было психологической готовности», – объясняет Ежова.
Только в конце февраля должна состояться интеллектуальная игра «Брейн-ринг», посвящённая 65-летию Победы. «Команды будут смешанные, – отмечает Юрий Осокин. – В каждой будут и ученики 73-й, и дети с ограниченными возможностями здоровья». «Наши ребята попросту отмолчатся, – предполагает Светлана Чувашова. – Если уж и проводить совместные мероприятия, то такие, в которых все будут равны».

Почему голос родителей не слышен?

«Я С НИМИ НЕ СВЯЗЫВАЮСЬ»
С 1 сентября в добрянской школе №1 учатся ребята из коррекционной школы-интерната, ранее закрытой. Всего здесь девять классов с буквой «а» и семь – «б». В последних учатся ребята, пришедшие из школы-интерната. Директор «однёрки» Наталья Жирнова перечисляет: «С начала года у нас прошёл конкурс плакатов против курения, конкурс «Прощание с осенью», где ребята защищали костюмы и поделки, конкурс стихов. Но в интеллектуальные игры ученики «нормы» и «коррекционные» играют отдельно».

Ребята, с которыми нам удалось пообщаться в этой школе, не вспомнили ни одного совместного мероприятия, в отличие от директора. Но почти все отметили, что с «другими» детьми общаются.

Наталья Жирнова не скрывает, что от прихода новых учеников школа выиграла: до них здесь училось почти вдвое меньше детей. Следовательно, и финансирование было меньше: «Проектная мощность школы – пятьсот тридцать человек». В части здания открыли детский сад, но место всё равно пустовало».

Когда дети «нормы» начали учиться вместе с «другими» учениками, они боялись садиться рядом с ними в автобусе. «Ребёнок говорил: «Не сяду рядом» – и всё, – вспоминает классный руководитель 5 «б» класса Елена Васильева. – Сейчас такого нет. Ребята опасались ходить на второй этаж – приходилось провожать пятиклассников».

Маша и Ксюша из 9 «а» вспомнили, что как только стало известно, что в школу придут новые ученики, многие хотели отсюда уйти: «Мы ставили себя выше их». «Я думал, что они дураки, – продолжает Кирилл из этого же класса. – А оказалось, что нет. Они могут помочь найти что-нибудь в Интернете».

Пятиклассники Дима, Костя и Лёша новых ребят не полюбили: «Они матерятся. В туалете стали больше курить». Впрочем, отмечают мальчики, среди новеньких есть пара человек, с которыми они дружат: «Они нормально общаются».

Проблема, говорят педагоги, в том, что ограниченные возможности здоровья порой не позволяют общаться столько и так, как ты хочешь. Девятиклассник Саша с детским церебральным параличом пришёл сюда с надомного обучения. Говорит, что здесь нравится больше: «Люблю русский, литературу – нравится читать». На вопрос про ребят из «а»-классов отвечает коротко: «Я с ними не связываюсь».

«Думали, что будет хуже», – вспоминает Елена Васильева разговоры в школе перед 1 сентября. Хуже не случилось и потому, что многие новички внешне не отличаются от сверстников, которые учились в «однёрке» и раньше. «И потому, – продолжает директор Жирнова, – что школа находится не в центре города – многие ребята здесь «попроще», добрее. Им легче объяснить, что у кого угодно может родиться любой ребёнок».

Максим и Рома из 6 «б» говорят, что в новом месте у них появилось больше друзей: в том числе и из «а» классов: «Кроме того, тут лучше спортивный зал: в нём есть козёл, волейбольная сетка, да и он больше!»

Впрочем, школа №1 – хоть и относительное, но, скорее, исключение из правила.

«У НИХ ЕСТЬ СВОИ НЕДОСТАТКИ»
«Жалко, что здесь нет наших друзей!» – говорит Денис из класса «Особый ребёнок» в добрянской школе №5. Мальчик имеет в виду как раз тех ребят, которые сейчас учатся в «б» классах «однёрки». Вместе с ним ещё семь человек сидят за столом на кухне. Лепят из теста зайцев, звёзды и солнце: «Их решили делать вместе с воспитательницей!»

С ней ребятам повезло: Татьяна Бурдова занималась с ними с первого года обучения ещё в интернате. Рядом с кухней – учебная комната с игровой зоной, кабинет для индивидуальных занятий и ещё несколько помещений. Но крыло для детей с ограниченными возможностями здоровья здесь ещё «более» отдельное, чем в первой школе. Отсюда ученики выходят только в столовую и… домой. Здесь – отдельные от всей школы звонки на уроки.

«Мы не то что бы их изолируем, – считает ведущий специалист управления образованием района Ольга Веснина. – Просто такие дети непредсказуемы для «обычных» ребят».

«Я не могу гарантировать, что за пределами школы между учениками класса «Особый ребёнок» и другими не будет конфликтов», – сказала мне директор.

Поговорив со «старичками», мы узнали, что «разные» ученики если и видят друг друга, то только в столовой. «Они никому не мешают», – считают ребята из 7 «а» класса. 8 «в» более категоричен: «Они особые какие-то». «У них есть свои недостатки», – считают восьмиклассники. Когда закрывался интернат «для детей VIII вида», одним из аргументов за перевод детей в общеобразовательные учреждения было то, что ребята якобы получат аттестаты «обычной» школы, с которыми будет больше шансов найти себя в обществе. Но этого не произошло. И в «однёрке», и в «пятёрке» ученикам дадут специальные документы.

А что в придачу – будут знать, пожалуй, только сами дети.

P.S. Раздельное обучение, считают многие, только усугубляет проблему непринятия друг друга.
Сегодня власти Перми не хотят в обязательном порядке переводить ребят из 155-й школы в 73-ю. Это плюс.

Но от идеи инклюзивной школы на базе 73-й они не отказываются и продолжают реализовывать проект по внедрению образования нового вида. При этом, как говорят сами чиновники, они работают лишь рабочей группой – мнение родителей и общественников пока не учитывается. Может быть, начиная новое дело, не только не спешить, но и учесть мнения всех заинтересованных сторон?

Чтобы избежать проблем, которые появились в Добрянке. Главная из них – трудности общения между ребятами, которые стали учиться вместе. Они есть не только в школе №5, куда перешёл класс «Особый ребёнок», но и в школе №1. А она по крайней мере, как считает администрация учреждения, была готова к совместному обучению гораздо лучше многих других.

Ошибки всё равно будут, так нельзя ли избежать тех из них, которые избежать можно?
«ПН» предлагают всем заинтересованным сторонам высказаться на страницах газеты об инклюзивном образовании и о том, как оно внедряется в Прикамье.

СПРАВКА «ПН»
Добрянская школа-интернат «для детей VIII вида» закрылась по требованию Госпожнадзора: по нормативам в здании может быть не больше трёх этажей, а было – четыре. Как сообщили «ПН» 8 августа 2008 года, в школе учились 126 человек. 74 из них пошли в школу №1. 18 – в класс «Особый ребёнок» в добрянской школе №5. Кто-то стал учиться в образовательных учреждениях в Добрянском районе. Несколько человек перешли на домашнее обучение. Сейчас учреждение работает только как интернат: после уроков ученики приходят сюда ночевать.

СПРАВКА «ПН»
Система специального образования в России (виды школ):
I вид – для глухих;
II вид – для слабослышащих;
III вид – для слепых;
IV вид – для детей с остаточным зрением;
V вид – для детей с тяжёлой речевой патологией;
VI вид – для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата;
VII вид – для детей с задержкой психического развития;
VIII вид – для детей с нарушениями интеллекта.

По виду школ обычно называют и детей, которые в них учатся: например, дети V вида – дети с тяжёлой речевой патологией.

Если нарушения носят стойкий характер, ребёнку присваивают статус инвалида.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
На прошлой неделе Законодательное собрание Пермского края приняло новый закон «Об образовании», который оставляет за родителями право наряду с общеобразовательной и коррекционной школами выбирать инклюзивное учреждение для своего ребёнка. «В ближайшие месяцы, – предположил уполномоченный по правам ребёнка Павел Миков, – министерство образования края предложит нескольким территориям начать у себя этот проект».