Безбедная Россия

Текст: Ольга Кувшинова

За 2009 г. численность бедных россиян сократилась в сравнении в предыдущим годом на 400 000 человек, или с 13,4 до 13,1%, сообщил Росстат. Сейчас за чертой бедности, определяемой как прожиточный минимум (5153 рублей в среднем за год), живут 18,5 миллиона человек. Это минимальный уровень за всю историю России с 1992 г.

Росстат дает слишком благостную картину, считает экономист ЦМАКП Игорь Поляков: собственные оценки ЦМАКП уровня бедности в стране были всегда на 5-6 пунктов выше официальных. «На карте мира нет развивающихся стран, где уровень бедности — 13%; с таким показателем Россию надо причислить к сильным экономикам, но что-то до сих пор этого не произошло», — полемизирует Поляков. В 2009 году прожиточный минимум вырос на 12,2%, а среднегодовая инфляция составила 11,7%, в 2008 году темпы роста цен тоже опережали рост минимальной потребительской корзины более чем на 5 пунктов продолжает он: «Это должно означать, что доходы малообеспеченных не успевают за инфляцией».

Сокращение бедности произошло на фоне самого глубокого за полтора десятилетия спада экономики, сокращения производства, кредита, денег в экономике, доходов бюджета, зарплат работников и роста безработицы. Никакого парадокса в этом нет, считает директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон: «Государство компенсировало снижение зарплат через ускоренное повышение пенсий». Еще в начале 2009 г. бедных было 24,5 миллиона человек (17,4%), их число стремительно сократилось во втором полугодии. Весной прошлого года государство осуществило мощные вливания в доходы населения, проведя индексацию зарплат бюджетников и пенсий, напоминает директор Независимого института социальной политики Татьяна Малева. Без этого уровень бедности в России мог бы за год вырасти почти до 17%, отмечал Всемирный банк.

В 2007 году рост реальных зарплат в 3,6 раза опережал рост пенсий, в 2009 году реальные зарплаты упали на 2,8%, а пенсии выросли на 10,7%. Доходы граждан стали больше зависеть от госбюджета, а не от работы: доля социальных выплат в доходах выросла до 14,6% (с 11,6% в 2007 г.), а в I квартале 2010 года, после валоризации пенсионных прав, — и вовсе до 17,1%. Номинальный размер пенсий в марте был на 50% выше, чем годом ранее.

Пенсионеры составляют почти треть населения России, бюджетники — еще около 20%; получается, почти каждому второму государство повысило доходы, говорит Малева: «Доходы теряли работающие на рынке. В кризисный год численность бедных сократилась, но к антикризисным мерам это не имело никакого отношения». Не эти группы населения создают стране ВВП, а средний класс, который в кризис был переведен на неполное рабочее время, терял зарплаты, а антикризисные меры и его не касались, продолжает Малева: на максимальное пособие по безработице (оно было повышено почти до 5000 рублей, т. е. почти сравнялось с прожиточным минимумом) имели право претендовать не более 3% работающих.

Бедность на уровне 10-15% — это не проблема, это фоновый показатель для развитых стран, знает Малева, но не в цифре дело: «Экономика, которая борется с бедностью, бесперспективна. Источников экономического роста — т. е. роста ВВП и производительности труда — в борьбе с бедностью нет». Целью социального развития должен быть рост среднего класса, уверена она, но пока это лишь 20% населения, 10% — это хронически бедные, оставшимся 70% государство пытается не дать стать беднее, вместо того чтобы помочь стать богаче.

Страны, где основные налогоплательщики — люди, развивают средний класс, а страны, где основа налогообложения иная, например нефть, заинтересованы в сокращении бедности, замечает Юлия Цепляева из BNP Paribas: «Чтобы развивать средний класс, нужны структурные изменения, либеральная экономика с сильной конкуренцией, децентрализацией: похоже на Россию?» Но лучше тратить на пенсии — деньги доходят по назначению, чем увлекаться проектами с сомнительной эффективностью, думает она.