Мираж с тремя купальщиками

Текст: Александр Братерский

Противостояние пропрезидентски настроенных героев молодежной политики, базирующихся на озере Селигер, и горстки российских оппозиционеров достигло «мертвой зоны»: новые жертвы «Наших» разыскиваются среди иностранных дипломатов и людей, которые неправильно паркуют машины в своих городах.

Раннее утро, молодежный лагерь «Селигер», заставленный синими палатками, еще спит, но проходит всего несколько минут, звучит гимн, и десятки заспанных парней и девушек бегут к рукомойникам, чтобы сосредоточенно начать чистку зубов и наконец-то как следует продрать глаза. Через несколько минут все они собираются возле большой эстрады, украшенной портретами Путина и Медведева, чтобы послушать новости дня в исполнении бодрого ведущего. «Сегодня день рождения Жанны Агузаровой. А еще у наших друзей из Северной Осетии сегодня день рождения», — раздается в динамиках его веселый голос.

Объявления дублируются по-английски: среди гостей немало иностранцев, а в толпе размахивают флагами Великобритании и Эстонии — стран, которые некогда были излюбленными мишенями движения «Наши».

В 2006 году апофеозом борьбы против британских противников Кремля стало преследование активистом движения Тихоном Чуйковым тогдашнего британского посла Энтони Брентона: организовывались протестные пикеты, а входе круглого стола в РГГУ с участием Тони, организованном в честь приезда в Россию драматурга Тома Стоппарда, Чумаков ворвался в аудиторию с криком: «Брентон, извинись!» Хотя посол держался в рамках протокола и даже признал, что в Англии бывают вещи и похуже, движение «Наши» активно взялось за преследование дипломата. «Он приветствовал фашистов, сталинистов и их соратников, открыто обещал им финансовую поддержку, а также назвал их частью гражданского общества», - писали «Наши» о Брентоне в одном из своих публичных коммюнике.

Инициатива по преследованию дипломата одной из крупнейших европейских держав стала часом славы руководителя движения Василия Якименко. В связи с акцией с якименко был вынужден встретиться министр иностранных дел Лавров. Рассказывают, чор кадровый дипломат не горел желанием общаться с главным «нашистом» и попросил членов движения быть поаккуратнее с иностранным гостем.

Спустя два года посол Брентон уехал из России, однако история не прошла бесследно: в 2010 году английская культуртрегерская организация British Council отвергла предложение стать участником форума «Селигер». Инициатор борьбы против посла Тихон Чумаков по-прежнему играет видную роль в движении – в данный момент он увлеченно занимается акцией «Стопхам» направленной против неправильно паркующихся на городских улицах водителей.

В 2008 году, после прихода к власти «мягкого искровца» Дмитрия Медведева, с дурной славой Селигера как лагеря движения «Наши» было решено покончить. Уже второй год это просто обычный образовательный молодежный лагерь, где лекции читают представители крупных западных и российских компаний. Его уже не стесняются посещать издатель либерального журнала «Сноб» миллиардер Михаил Прохоров и поэт Евгений Евтушенко. Из шатров доносятся осмысленные вопросы на темы карьеры и экономики: лекциям о месте России в Центральной Азии молодежь предпочетает мастер-классы модных дизайнеров. Дисциплина в лагере, правда, по-прежнему строгая: употребление спиртного запрещено, а за три протокола о поведению можно отправиться домой. Представители иностранных компаний хвалят талантливую молодежь, а в приватной беседе намекают, что, мол, никогда бы не приехали сюда, если бы здесь по-прежнему заправляли «нашисты».

«Непонятно, зачем тут портреты Путина и Медведева. У нас в Японии молодежные мероприятия не брендируют государственными деятелями», - с удивлением говорит японская студентка Юми Цубаки. Она, как и несколько сотен прочих иностранцев, ничего не знает про движение «Наши», ни про историю лагеря «Селигер». Она жалуется, что в душе не хватало воды и приходилось купаться в реке, но ей все равно все понравилось и она приобрела много новых друзей. «Мы многим делились», — заключает она.

Японская девушка, индийские юноши и группа лучезарно улыбающихся британцев в этом году первый раз приехали на форум в числе восьмисот иностранцев по приглашению Федерального агентства по делам молодежи, которое возглавляет «духовный отец» движения «Наши» Василий Якеменко. Еще вчера он спасал мир от «оранжевой чумы», которую готовили покровители «американского гражданина» Каспарова, но сегодня задачи изменились. Цель «международной смены» лагеря «Селигер» — «открыть иностранцам Россию», — говорит Якеменко в интервью «Интерфаксу».

Несмотря на то что в глазах общественности Василий Якеменко — давно уже одиозная фигура, его организаторским талантам нельзя не отдать должное: еще несколько лет назад он был менеджером безвестных фирм, а потом получил мимолетную известность как концертный директор группы «Музыка лежа». Коллектив, где солистом был харизматичный актер Павел Кассинский, сын эстрадного артиста Романа Карцева, прославился исполнением хита «про старый примус», в котором увидели намек на Евгения Примакова. Бывший премьер тогда входил в оппозиционный Путину предвыборный блок. После появления песни о «примусе» Якеменко избили неизвестные, и он обвинил в этом сторонников Примакова.

В 2000 году Василий Якеменко при поддержке Администрации президента и лично Владислава Суркова создал предтечу «Наших» — движение «Идущие вместе». Члены движения, симпатичные и не очень люди в майках с портретом Путина, начали с борьбы против писателя-« порнографа» Владимира Сорокина. Многие акции «Идущих вместе» спустя десять лет даже бывшим членам «Наших» кажутся весьма спорными. «Если бы я знал, что Василий создал «Идущих вместе», то я бы никогда туда (т. е. в «Наши» — прим. RS) не вступил», — говорит бывший член движения. Он работает в одной из российских компаний, куда его пригласил товарищ, также покинувший проправительственные ряды. «В принципе, все, кто с головой, потом уходят», — говорит компаньон экс-«нашиста».

«Кидал грабли под машину Касьянова» — не самая удачная строчка для резюме, но для многих членов движения это единственный путь наверх. Депутат от «Единой России» Сергей Марков просит корреспондента RS не строить лишних иллюзий: милые ребята с тетрадками на лекциях о суверенной демократии и пацаны с пресловутыми граблями — это одни и те же люди: «Человек, который любит свою девушку и при этом спит с другими, — часто один и тот же», — говорит депутат.

«Я был довольно аморфным человеком, и мне казалось, что Кремль — это какая-то странная субстанция, и не дай бог туда попасть»,—рассказывает Boiling Stone комиссар движения Глеб Крайник. Сын музейного работника из Ивановской области и бывший музыкант самодеятельной рок-группы, Глеб попал в «Наши» в 2005 году. Комиссары движения пригласили его в Москву на мероприятие, посвященное 60-летию победы. Благородное действо, собравшее семьдесят тысяч человек, должно было не столько продемонстрировать солидарность с ветеранами, сколько показать «оранжевым врагам» единство российской молодежи. Глеб рассказывает, что после акции помог привести в порядок дом-музей одного ветерана и сделал немало добрых дел, однако свои пятнадцать минут славы он получил благодаря пикету возле дома бывшего диссидента Александра Подрабинека в 2009 году. Возмущение Глеба вызвала статья диссидента, опубликованная в оппозиционном «Ежедневном журнале». В ней Подрабинек ставил знак равенства между советскими ветеранами и лагерными «вертухаями» и выражал солидарность с борцами против советской системы.

«Я воспринял это как оскорбление своего деда, и мне хотелось добиться от него извинения», — с возмущением рассказывает Глеб. Тогда он даже проговорился, что желал бы депортации Подрабинека из страны. Сегодня Крайник признается, что сказал это просто не зная, что предпринять. «Я не видел другого способа, как отреагировать на эту статью», — объясняет Глеб.

Травля Подрабинека, за которого тут же вступились на Западе, сыграла свою роль. По утверждению члена оппозиционного движения «Солидарность» Марка Фейгина, скандал отвлекал общество от действительно серьезных событий —например, выборов в Мосгордуму, куда столичные власти не пустили оппозиционных кандидатов. «Как только прошли выборы, активность «Наших» сошла на нет», — говорит Фейгин.

Для Глеба Крайника «Наши», кажется, не закончатся никогда: в движении он почти шесть лет и считает себя«нашистом до мозга костей». Саксофон он забросил (нет времени) , институт закончить так и не успел. Кроме движения «Наши», Глеб состоит и в «Единой России», но иллюзий по поводу происходящего в стране не питает. «Я считаю, что у нас если не бардак в стране, то полная задница», — парадоксальным образом заключает он.

После отъезда из лагеря «Селигер» иностранцев и благообразных очкастых инноваторов основную массу членов движения «Наши» и других прокремлевских молодежных организаций будут накачивать тем, как Россию пытаются захватить «либералы и фашисты». «Это не мы их ставим в один ряд, это они себя ставят в один ряд с Лимоновым», — говорит Глеб о деятелях «внесистемной оппозиции». В середине девяностых годов национал-большевики действительно выступали под одним флагом с весьма одиозными ультраправыми группировками, что не мешает им сегодня под лозунгом противостояния Кремлю проводить акции совместно с либерал-демократами.

Лидеры движения «Наши», в свою очередь, не стесняются боготворить заместителя главы Администрации президента Владислава Суркова и многих других кремлевских вождей, которые также были частью столь ненавидимого участниками движения режима девяностых. Серый кардинал Кремля не оставляет своим вниманием «Наших»: в апреле этого года он появился на съезде движения и под громкие аплодисменты зала призвал молодых людей «не расслабляться». «Под мирной и спокойной жизнью всегда скрывается борьба... Для меня ваше движение всегда было из тех, которые никогда не расслабляются», — с вкрадчивой улыбкой Чеширского кота говорил на съезде Сурков.

Кремлевский идеолог открыт к предложениям, как «удержать улицу» и не дать развиться по-настоящему протестным молодежным движениям. «Он видит проблему широко, но спрашивает, как ее видим мы и<что, по нашему мнению, нужно сделать, — рассказывает Глеб. — Если выбирать точку зрения, за которой можно идти до конца, то это президент или премьер Сурков».

Что же будет с ним, когда движение вдруг перестанет существовать? «Я не обижусь и готов сказать «спасибо» Василию, что участвовал в этом процессе, — рассуждает Глеб, который считает, что благодаря опыту, приобретенному в лагере, он вполне может стать в дальнейшем неплохим политическим консультантом. — Музыкант я бесталанный, а вот здесь в чем-то пригодился».

Несколько десятков выходцев из движения «Наши» и других прокремлевских организаций сделали карьеру в Госдуме. Бывший пресс-секретарь движения Роберт Шлегель, хоть и работал в отвязном даже по молодежным меркам журнале «Молоток» и на MTV, прославился законопроектами, направленными на ограничение деятельности СМИ. Его коллега Максим Мищенко, выпускник Бауманского института, также стал депутатом Госдумы от «Единой России», оставаясь комиссаром движения «Наши» и лидером умеренно националистического движения «Россия молодая». Поворот от физики к политике у Мищенко, по его словам, произошел на третьем курсе. «Я спросил своего преподавателя: «Почему у нас не развиваются альтернативные источники энергии, почему упор делается на нефть?» И услышал в ответ: «Это же политика, болван!», — вспоминает депутат.

Несмотря на то что сегодняшнее правительство страны прекрасно себя чувствует, не заботясь о создании альтернативы выкачиванию нефти, Мищенко уверен, что главная опасность исходит от разношерстной политической оппозиции. «Они ездят на Запад и получают оттуда деньги. Что было бы, если бы мы делали то же самое, что они делают у нас?» — вопрошает Мищенко.

«Нашисты» уверены, что в случае открытых дебатов они как тузик грелку порвут бывшего премьер-министра Касьянова или бывшего министра энергетики Немцова. «Вообще, Касьянов — политик прошлого, он мыслит форматом и категориями девяностых, — рассуждает Маша Дрокова. — Не уверена, что этот спор имел бы смысл, обычно эти люди сводят все к трем-четырем тезисам о «кровавом режиме», которые не меняются несколько лет, а сами эти спорщики попросту «плывут», когда начинаешь предъявлять факты и спрашивать: «А что предлагаете вы?» Однако девушка соглашается , что слушать оппонентов все же имеет смысл: «В жизни редко встречается черное и белое».

Но для лидеров движения других взглядов не существует. «Был Лукин никем, а стал в одночасье всем», — с нескрываемым презрением отзывается в своем livejournal брат основателя «Наших» Борис Якеменко об уполномоченном по правам человека Владимире Лукине. Дипломат и один из основателей партии «Яблоко» попал в немилость к Якеменко, так как публично выступил с протестом против разгона милицией «Маршей несогласных».

Еще одна популярная мишень Бориса, занявшая место «порнографа» Сорокина, — «фашист Лимонов», которому «Наши» сорвали летом несколько книжных презентаций. Эти «акции прямого действия», которые так напоминают акции лимоновцев в девяностые, осуществляет проект «Сталь» под руководством комиссара «Наших» Олега Соколова. Тексты Лимонова, в одном из которых 67-летний писатель договаривается до того, что призывает к уничтожению стариков, разумеется, вызывают у «Наших» много нареканий. «Мы хотим спросить у Лимонова, почему бы ему не начать с себя?» — пишет Олег.

Впрочем, массовость современных молодежных движений вне контекста полуфестивальной селигерской жизни вызывает еще больше вопросов, чем лимоновские призывы. Каждый профессиональный молодежный политик — это практически избранный, посвященный в свой орден страстотерпец, чью деятельность едва ли кто-нибудь из журналистов или, если брать шире, потомков оценит более-менее положительно. Соколов утверждает, что участников «Стали» он отбирал лично. «Я просто брал людей за руки, разговаривал с ними, а если понимал, что они нам подходят, приглашал их к нам. Так мы собрали две тысячи человек по всей стране».