"Еврохим" собирается вести себя осторожно и прозрачно

Текст: Ольга Мордюшенко

Крупнейший в России производитель минудобрений, минерально-химическая компания (МХК) "Еврохим" объявила о планах по покупке газовых месторождений в Адыгее. Через месяц компания планирует запустить собственный терминал по перевалке удобрений, а через три года стать крупным производителем калийных солей. Гендиректор МХК "Еврохим" Дмитрий Стрежнев пояснил, что несмотря на кризис компания не заморозила инвестпроекты и сохранила низкий коэффициент долга, а ее финансовый резерв — акции немецкой K+S и рост кредитной нагрузки.

— Восстановился ли рынок минудобрений после кризиса? Каких результатов вы ожидаете в 2010-2011 годах?
— Мы ожидаем, что в 2010 году результаты будут существенно выше, чем в 2009 году. Объем производства увеличится, и мы считаем, что, так как происходит нормализация рынка, наша выручка вырастет на 25-30%. Прошлый год был крайне тяжелым после рекордного 2008 года, когда у производителей удобрений были фантастические прибыли. Где-то со второго квартала 2010 года началось восстановление рынка: увеличились физические объемы продаж, появилась коррекция цен в положительную сторону. Мы полагаем, что 2010-2011 годы будут позитивными также и потому что проекты, заявленные крупнейшими мировыми производителями, например Maaden, либо задерживаются, либо переносятся. Да, они будут реализованы, но существенного перепроизводства ни по азотным, ни по фосфорным удобрениям в ближайшее время не будет.

— Вы тоже отказались от каких-то проектов?
— "Еврохим" в 2009-2010 годах не приостановил ни одного инвестпроекта, хотя нам было тяжело и мы серьезно думали, как быть в условиях пика кризиса, так как у нас есть ковенантное ограничение по кредитам. Самые плохие результаты получили за четвертый квартал 2008 года и первый квартал 2009 года. Но последние два-три квартала идет стабильное улучшение результатов. В 2009 году мы запустили первое в России производство гранулированного карбомида. В июле — второе отделение цеха Новомосковского "Азота", так что сейчас компания — один из крупнейших производителей карбамида в Европе. Идут окончательные работы по сдаче терминала по перевалке удобрений в Туапсе с инвестициями более $170 млн. Также недавно мы ввели в строй цех по производству кормовых фосфатов на заводе Lifosa.

— В Туапсе у вас не было проблем со строительством, но теперь из-за постоянных митингов протеста вы не можете запустить проект...
— Мы очень тщательно относимся к соблюдению всех требований законодательства, прежде всего природоохранного. Когда в марте произошли известные события в порту Туапсе ("Еврохим" провел тестовую загрузку удобрений, после которой несколько человек пожаловались на плохое самочувствие, а экологические организации обвинили компанию в гибели двух дельфинов.— "Ъ"), мы не нанесли никакого ущерба ни окружающей среде, ни кому-то другому. Протесты против терминала в Туапсе нам понятны, и их источник — не в области законодательства, а скорее в области психологии. В Туапсе внимание к окружающей среде обострено Олимпиадой и тем, что юг России — курортный регион. Мы конфликтуем не с точки зрения законодательства, а с позиции "нравится — не нравится". Общие выбросы в Туапсе составляют порядка 10 тыс. тонн вредных веществ в год. Нам разрешено выбрасывать всего 4 тонны. Величины несопоставимые. Более того, не знаю, смешно это или обидно, мы продаем удобрения рыбоводческим хозяйствам на юге России, которые используются как кормовые добавки для питания рыб, о которых все так заботятся.

После обострения ситуации в марте мы еще раз проверили все оборудование, доделали строительные работы. Мы провели международную экспертизу, еще раз проверили с точки зрения повышенных требований работу всех узлов и агрегатов, ограничения по природоохранной зоне. В ближайшие месяц-два мы закончим этот процесс. Но так как для нас крайне важно общественное мнение, мы будем вести себя осторожно и прозрачно, участвуя в нескольких программах по улучшению качества жизни населения в городе Туапсе, чтобы впечатление от нашей компании было позитивным. Если меня спросят: что вы сделали для нужд города, я могу ответить, и это будет понятно простым людям. А если спросят людей, которые скандалят, что они сделали для улучшения качества жизни в городе, я сильно удивлюсь, если они что-то конкретное смогут сказать.

— Когда терминал может быть запущен?
— Терминал находится в состоянии сдачи, но около десяти ведомств должны провести проверки, подписать документы. Мы не можем говорить за организации, ответственные за процесс приемки предприятия в эксплуатацию. Я думаю, что это произойдет в ближайшее время, месяц, максимум два.

— Сейчас у вас конфликт еще на одном предприятии — Lifosa. Вы не можете договориться о цене выкупа акций у миноритариев?
— В течение 2009 года мы получили более 95% акций Lifosa и воспользовались нашим правом довести пакет до 100%. Согласно литовскому законодательству, мы обратились в соответствующие государственные органы, согласовали оценку и приступили к процедуре выкупа акций. Миноритарии, которые не согласны с оценкой, это их право, могут оспорить ее в суде. По нашей оценке, судебные процессы могут продлиться и год, и полтора, но это абсолютно нормально. Мы не видим никаких проблем, связанных с влиянием на деятельность компании либо на какие-то ее другие аспекты.

— Вы владели 10,12% акций немецкой K+S, но летом продали 0,11%.Что произойдет с бумагами дальше?
— Мы приобрели пакет акций K+S по двум причинам. Первая — это как резерв ликвидности. На тот момент у нас была некая прибыль, но мы знали, что ее придется потратить на инвестиции внутри компании, а выплачивать дивиденды — нерационально. Надо было как-то реализовать избыточную ликвидность, понимая, что в течение какого-то периода нам деньги будут нужны. Так как в рамках стратегии нам интересен калий, мы купили акции калийной компании. На сегодня мы к этой инвестиции относимся больше как резерву ликвидности, и если нам необходимы денежные средства, мы последовательно уменьшаем этот пакет. Никаких других позиций по этому активу нет. За этот период мы получили неплохие дивиденды, и даже несмотря на кризис, наша инвестиция не обесценилась: сегодня мы фиксируем пусть небольшую, но прибыль, если продаем акции.

Вторая причина. Мы стремимся к тому, чтобы не только быть ведущим производителем удобрений, но и, желательно, рентабельной компанией, то есть вертикально интегрированной. Для этого нам нужно внутри компании иметь производство сырья — это апатитовый концентрат, который мы производим на Ковдорском ГОКе, и калийные соли. Сегодня с помощью K+S мы участвуем в калийном бизнесе, что есть в нашей долгосрочной стратегии. И будучи миноритарным акционером такого достаточно большого производителя, понимаем, как работает калийный рынок, какие на нем тенденции, что с ценами происходит. Это крайне важно для успешной реализации собственных проектов.

Мы приобрели калийное Гремячинское месторождение в Волгограде, затем начали проект в Перми на Верхнекамском месторождении, и там K+S рассматривался в качестве иностранного партнера. У нас была очень долгая дискуссия внутри компании, есть ли на рынке специальная экспертиза по строительству калиевых предприятий, есть ли рациональный способ найти какого-то партнера, специального эксперта. Так как практически никто, кроме "Беларуськалия", из нам доступных организаций не строил новых объектов. Получилось, что эту экспертизу надо создавать, мы, наверное, уже две трети этого пути прошли. Поэтому наша сегодняшняя позиция: мы ни с кем переговоры о партнерстве на данный момент не ведем, у нас достаточно ресурсов для того, чтобы эти проекты самостоятельно реализовывать.

— То есть пока нет планов по полной продаже K+S?
— Нет, мы рассматриваем инвестицию как портфельную в данный момент, и решение о выходе или не выходе носит сугубо финансовый характер. Решение будет приниматься в рамках потребности в капитале для собственных проектов.

— Насколько калийные проекты обеспечены финансами? Сколько планируется вложить в Гремячинский и Верхнекамский проекты?
— В целом компания планирует инвестировать в 2011-2015 годах порядка $1 млрд в год. На калийные проекты будет уходить более 60% средств. Мы ожидаем, что сможем инвестировать из собственных источников в зависимости от конъюнктуры эти средства не менее чем на 70%. У нас есть два источника средств: продажа акций K+S и увеличение кредитной нагрузки. Мы можем задействовать второй источник, немножечко рискнув. Как консервативная компания, мы тщательно соблюдаем ковенанты и не хотим, чтобы у нас соотношение долга к EBITDA было больше 2,5. По итогам первого полугодия оно составляло менее 2. Поэтому можно увеличивать долг только после того, как будем уверены, что в заявленные сроки, например до 2014 года, начнем производство калия и будем находиться на грани максимально приемлемого для нас уровня долга. Наверное, новые заемные средства можно привлекать ближе к 2013 году.

— Не планирует ли "Еврохим" продавать собственные акции?
— Технически как с точки зрения отношения с кредиторами, так и с точки зрения корпоративного качества компании у нас одна из самых высоких степеней готовности в отрасли и, наверное, в России. Рейтинг кредитоспособности у "Еврохима" на уровне лучших металлургических компаний. У нас есть стратегия выхода на привлекательный рынок калийных удобрений на высокой конкурентной позиции. Но в то же время в России идет рост цен на газ, и это сложный вопрос для отрасли удобрений в целом. Но к этому, я надеюсь, мы тоже готовы: мы производим продукты с максимальной доходностью, активно развиваем внутренний рынок, где у нас есть преимущество по расположению предприятий, а также агрессивно реализуем программу сокращения издержек.

В 2003 году у нас работало более 33 тыс. человек, а продукции мы делали на треть меньше. Сейчас у нас работает 20 тыс. человек, и мы выпускаем в 1,5 раза больше продукции. При этом у нас нет необходимости, даже при реализации огромной инвестпрограммы, в привлечении нового капитала. Так что если мы и хотим быть публичной компанией, то не в ущерб существующей стоимости капитала. Для нас IPO — это не привлечение средств для решения какой-то проблемы, а правильная оценка компании. Если четыре-пять лет назад, когда российские эмитенты выходили на рынок, была премия, то сегодня ее тяжело получить. IPO не должно проводиться любой ценой.

— Сейчас обсуждается слияние "Уралкалия" и "Сильвинита". Вы не боитесь, что в результате возникнут проблемы с поставками сырья?
— Так как "Еврохим" не производит значительного количества сложных удобрений, этот вопрос существенно на наш бизнес не влияет. Мы абсолютно спокойно относимся к любым видам контрактов или соглашений, потому что видим конец этим отношениям после того, как запустим собственное производство хлористого калия. Параллельно увеличим выпуск сложных удобрений.

— Как будущему производителю калия вам объединенная компания будет угрожать?
— В рамках соблюдения законодательства и интересов всех компаний во взаимодействии, мы абсолютно не видим в этом проблемы. Мы предполагаем, что сможем производить в Перми более 2,5-3 млн тонн калия в год в период после 2017-2018 года. По итогам второго этапа проекта в Волгограде сможем производить 4,6 млн тонн калия в год. В целом объемы выпуска будут больше, чем сегодняшняя мощность "Уралкалия" или "Сильвинита" по отдельности. Поэтому мы не будем маленьким производителем.

С точки зрения монополизации рынка, мне кажется, вопрос не в том, чтобы не допускать объединения. Если государство нормально отрегулирует рынок калия или создаст такие условия, когда будет выгодно работать в России, когда будет более или менее прозрачной система поддержки и переработки калия внутри страны, то какая проблема может быть? Тем более что калий — это продукт глобальной торговли. Поэтому наоборот, мне кажется, надо всячески поддерживать создание крупных российских компаний, которые могут быть значимыми в мировой индустрии.

— Вы договорились о помощи государства в освоении Гремячинского месторождения?
— Мы крайне позитивно работаем с администрацией Волгоградской области. На сегодня государство выделяет реальные деньги на проектирование коммунальной инфраструктуры, социальных объектов, и мы вместе работаем над механизмом окончательного определения структуры финансирования необходимых объектов. Мы ставим вопрос следующим образом. "Еврохим" тратит 80 млрд руб. на строительство производства. Более того, в процессе строительства, наверное, 15% этой суммы получит госбюджет в виде налогов. Можно ли 5-6 млрд руб. вернуть не после того, как предприятие заработает, а в процессе строительства? Я общаюсь с коллегами, кто активно строит, и это, наверное, самый болезненный вопрос: как вместе с государством построить завод, чтобы рядом было не чистое поле. Если вопрос решится, и инвесторы увидят, что это так, то в нашу страну пойдут международные компании с существенно большим интересом.

— Каковы сроки строительства терминала в Усть-Луге?
— Мы подписали с Усть-Лугой соглашение в июле. Речь идет о приобретении предприятия с возможностью инвестировать в строительство балкерного терминала. Мы считаем целесообразной его мощность на уровне 7 млн тонн удобрений в год. Транспортные издержки — это порядка 30% наших расходов. Порты на Черном море и на Балтике полностью покроют экспортные объемы нашей компании. Сегодня на российской территории работает только один профессиональный терминал, который был построен "Уралкалием". И как показывает опыт компании, это крайне важная часть бизнеса. Сейчас пока рано говорить об инвестициях, но они должны быть больше, чем нами было затрачено на строительство терминала в Туапсе. Наверное, более $200 млн. Окончательно мы определимся после завершения рабочего проектирования в первом полугодии следующего года.

— НГК "Итера" объявляла, что ищет стратегического инвестора на крупный пакет своих акций. "Еврохим" называли одним из претендентов. Вы действительно интересовались газовой компанией?
— Мы не вели переговоров с "Итерой". Но интерес к газовому вопросу есть. Мы находимся в процессе приобретения двух месторождений с запасами больше 50 млрд кубов в европейской части России, хотя пока окончательно для себя этот вопрос не решили. 90% новых мощностей в мире по выпуску азотных удобрений (газ является сырьем для них.— ред.) вводится в странах, где газ стоит $50 за тысячу кубометров. Сейчас цена газа в России порядка $100 и, согласно стратегии правительства по ценообразованию, мы в 2014-2015 году дойдем до ценового паритета с экспортным рынком, и цена на газ будет порядка $140-150 за тысячу кубометров.

Это большой вызов для азотной промышленности. Обидно конкурировать с предприятием, которое на берегу моря покупает газ по цене $60 за тысячу кубометров, а ты здесь будешь покупать его по $150, тратиться на доставку и говорить, что ты удачливый экспортер. Мы должны изучить вопрос доступа к собственному газу тем или иным образом. Может быть, будет партнерство с производителями газа, может быть, и собственная газодобыча. Но очевидно, что прежде чем говорить об инвестировании в строительство новых азотных мощностей, нужно решить проблему обеспечения газом. Как вариант, это может быть скидка на природный газ или проведение газопровода к портам, чтобы не платить за логистику. А также доступ к собственной добыче газа, позволяющий не только вернуть деньги, но и заработать дополнительную прибыль.

— Вопрос поставок газа для вашего проекта в Казахстане также остается открытым?
— В Казахстане мы получили право на месторождение фосфорных руд и представили правительству проект строительства предприятия по выпуску удобрений, которое использует ресурсы страны. В Казахстане есть природный газ, фосфорная руда и сера как отходы нефте- и газодобычи. Если все это собрать в одно место и сделать конкурентоспособные условия, то предприятие, даже несмотря на расположение в центре Азии, может быть прибыльным.
Критические условия для его создания — доступ ко всем видам сырья. После получения лицензии мы ставим вопрос о том, можно ли нам дать привлекательный контракт на газ — около $70-80 за тысячу кубометров. Если мы дополнительную прибыль заработаем, мы не будем использовать налоговые льготы, если не заработаем, нас государство поддержит, чтобы проект вытянуть по рентабельности.

— Планирует ли "Еврохим" продолжать расширять ресурсную базу? Какие виды ископаемых вам интересны?
— Мы на пять лет вперед знаем, что должны инвестировать близко к нашей предельной финансовой нагрузке. Поэтому надо крайне аккуратно относиться к расширению бизнеса компании, понимая последствия. Есть ресурсы, которые могут быть стратегически интересны для освоения после 2015 года. Но наша стратегия означает, что производство удобрений "Еврохимом" будет расти в физическом объеме после реализации запланированных проектов на 10% в год, а мировой рынок растет на 2-3% в год. Если мы сможем сохранить такие темпы роста в течение десяти лет, то, наверное, нет никакой нужды укрупняться. И мы будем это делать только при наличии экономической рациональности, то есть если есть какая-то выгодная сделка — мы поговорим, но у нас нет нужды это делать по нашей инициативе.

— В последнее время "Еврохим" стал активно получать дивиденды от своих дочерних структур. Какой будет дивидендная политика компании в будущем?
— У нас есть четкая стратегия, и дивидендная политика должна ее поддерживать и не мешать исполнению этой стратегии. Выплата дивидендов акционерам не должна вызывать ухудшения кредитного качества компании или неисполнение принятых инвестиционных решений. С другой стороны, дивиденды это то, для чего компания работает, и если мы будем иметь свободные денежные средства, то не исключаем выплаты дивидендов, но при соблюдении первого и второго условий. Другой вопрос — дивиденды от производственных предприятий в головную структуру компании. Эти дивиденды будут поступать всегда в рамках перераспределения ресурсов от активов, где денег больше, чем инвестиций (например, наши азотные заводы), в активы, где пока ситуация обратная (пример — наши калийные проекты). Так и должна развиваться здоровая диверсифицированная промышленная группа.