Правила для "Уралкалия" разработали задолго до слияния

Текст: Олеся Елькова

«Для многих продуктов договоры заключаются тяжело: либо у нас — в кабинете Игоря Артемьева, либо в кабинете у Игоря Сечина».

В последнее время российский химический рынок был богат на новости: начался процесс объединения «Уралкалия» и «Сильвинита», «Газпром нефтехим Салават» ведет переговоры по поставкам этилена на «Каустик», скоро пройдет очередной суд между «Метахимом» и «Фосагро» о доступе к сырью с «Апатита». Не последнюю роль во всех этих событиях сыграла Федеральная антимонопольная служба. О том, как ФАС принимает решения по вопросам слияния компаний на рынке и выступает посредником при заключении договоров, а также о нововведениях в антимонопольном законодательстве рассказал заместитель руководителя ФАС России Андрей Цыганов, на которого возложены функции контроля химической промышленности.

ДАВНИЕ «КЛИЕНТЫ»
— Одна из главных новостей химического рынка в последнее время — присоединение «Сильвинита» к «Уралкалию», в котором решение ФАС сыграло не последнюю роль. На каких условиях компаниям было разрешено объединиться?
— «Уралкалий» и «Сильвинит» — наши давние «клиенты», они, конечно, не раз оказывались в поле зрения ФАС. Однако, принимая решение о возможности их слияния, мы старались учесть все факторы. В целом мы в последнее время отходим от того, чтобы запрещать или разрешать сделки исходя только из рыночных долей участников. Потому что сейчас и компании, принимая какие-то важные решения, руководствуются не только желанием занять большую долю рынка и стать монополистами. Мы понимаем, что для них это означает и большие инвестиции, и развитие технологий и т.д. Поэтому часто сделки оказываются выгодны для многих участников рынка.

Что касается «Уралкалия» и «Сильвинита», то задолго до разрешения об объединении мы разработали для них правила недискриминационного доступа потребителей к хлористому калию. Прежде всего это касается цен. «Уралкалий» теперь обязан публиковать на сайте свою маркетинговую и сбытовую политику, чтобы любой человек — поставщик, потребитель — мог зайти на сайт и увидеть, о каких ценах идет речь.

Цены «Уралкалия» должны будут рассчитываться по специальной формуле. В ее основе лежат экспортные цены для рынка с большими объемами поставки и минимальной ценой. В данном случае это Китай. Каждый раз переговоры «Уралкалия» с представителями китайского правительства (а это часто бывает, когда с российской стороны частные компании, а с китайской — правительственные структуры) проходят тяжело, долго договариваются. Китайцы «выжимают» что могут. Мы считаем, что «правильная» цена устанавливается именно так. Для цен на нефть, например, в расчетах за базу берут мировые котировки, для удобрений это сложнее. Вот и было решено ориентироваться на цену импорта (в Китай. — РБК daily).

Помимо цен правила недискриминационного доступа предусматривают мониторинг объемов поставок. «Уралкалий» должен информировать ФАС об изменении структуры продаж в разрезе внутренний рынок/экспорт, об изменении производственных мощностей и уровне загрузки мощностей.

— Как, например, в случае с ликвидацией химической и карналлитовой фабрик на БКПРУ-1?
— Если изменение мощностей происходит на 1—2%, информировать нас необязательно. Кроме того, бывают чисто технические изменения (ежегодные профилактические ремонты, например), об этом они тоже могут нас не информировать. Но если речь идет об изменении мощностей от 5% — об этом уже обязательно.

— Ситуация с апатитовым концентратом схожая?
— Да, действительно, с апатитовым концентратом ситуация аналогичная: олигопольный рынок, ежегодно возникают споры при заключении договоров. Мы решили подойти к этой проблеме так же, как к проблеме хлоркалия. Мы разрабатываем для «Апатита» правила недискриминационного доступа потребителей к апатитовому концентрату. Думаю, месяца через два мы закончим эту работу, сможете ознакомиться с положениями на нашем сайте. Правила будут распространяться на всех участников рынка.

Вообще это универсальная проблема. Для многих продуктов договоры заключаются тяжело: либо у нас — в кабинете Игоря Артемьева, либо в кабинете у Игоря Сечина. Мы стремимся к унификации решения этой проблемы во всех отраслях, например через публикацию сбытовой политики. В идеале все поставщики, не только химической продукции, должны публиковать на сайте правила ценообразования, чтобы сделки не где-то «втемную» совершались, а все было прозрачно.

А о таком понятии, как «хорошая цена», вообще говорить нельзя. Цена — индикатор рынка, она должна устанавливаться естественным путем. Ресурсы небесконечны. Чтобы добывать тот же калий, например, приходится опускаться в шахты на километр. Вероятность, что сейчас откроют новые сырьевые запасы в легкодоступных местах, ничтожна. Значит, цены на ресурсы неизбежно будут расти, с этим нужно считаться. И если другие потребители готовы платить ту цену, которая установилась на рынке, а ты нет, возможно, стоит обратить внимание на собственные бизнес-процессы. Возможно, пора модернизировать собственное производство, переходить на новые ресурсосберегающие технологии или, наконец, сократить распределяемую между акционерами прибыль. А то, бывает, жалуется компания, что на сырье цену подняли на 5% и теперь якобы она будет работать в убыток, а потом публикует отчетность по МСФО или готовится выйти на IPO, смотришь, а там такие дивиденды!

Возвращаясь к вопросу апатитового концентрата, еще одна параллель с калийщиками — скоро этот рынок перестанет быть закрытым. Как и по хлористому калию, сейчас у ряда компаний есть проекты по апатитовому концентрату. Например, «Акрон» имеет лицензию на разработку Хибинских месторождений. Надеемся, когда игроков на рынке станет больше, наше вмешательство будет требоваться реже.

— К вопросу о посредничестве ФАС в заключении договоров. Кажется, наконец договорились о поставках этилена «Газпром нефтехим Салават» и «Каустик»? Дальнейшее вмешательство ФАС потребуется?
— Отношения между «Салаватнефтеоргсинтезом» и «Каустиком», конечно, дали пищи нашим умам, пришлось поломать голову, как уладить конфликт. Это тоже наши постоянные «клиенты». И вообще ситуация тоже типичная: когда компании, принадлежащие разным собственникам, так тесно связаны производственным процессом, споры фактически неизбежны. Я считаю, без разумного компромисса тут не обойтись. Нормальные взаимоотношения между такими компаниями нужны не только мне как, скажем, налогоплательщику или как конечному потребителю. Прежде всего они нужны им самим. Можно, конечно, найти другой источник ресурсов, построить там новое производство, возить продукцию через всю страну. Но кому это выгодно? Поэтому, конечно, надо договариваться, принимать в расчет ситуацию на заводе партнера. Например, вот ты знаешь, какие объемы тебе могут поставить, принимай же это во внимание, если хочешь увеличить собственное производство.

Теперь, похоже, «Салаватнефтеоргсинтез» с «Каустиком» договорились. Мы очень надеемся, что все-таки долгосрочный договор они заключат, как ФАС и предписала «Салавату». «Салават», правда, за это подал на нас в суд, слушания в мае. Но если контракт будет подписан, они могут и забрать свой иск.

При этом, напомню, «Салаватнефтеоргсинтез» был признан нарушившим антимонопольное законодательство и, несмотря на подписание договора с «Каустиком», определенные административные санкции для него неизбежны.

— Еще одна громкая история — покупка Березниковского содового завода группой «Башхим». Совокупная доля предприятий «Башхима» на рынке кальцинированной соды теперь составляет 65—70%. Какими мотивами руководствовалась ФАС, давая компаниям разрешение на сделку?
— Мы дали разрешение на покупку БСЗ и «Башхиму», и бельгийской компании Solvay. При этом на «Башхим» были наложены определенные обязательства, в том числе по ценам, по объемам поставок. Solvay мы дали разрешение без каких-либо условий. Дальше это уже дело акционеров. К тому же «Башхим» обязался в случае, если станет владельцем БСЗ, вкладывать туда деньги, модернизировать производство. И, насколько знаю, они там уже начали что-то делать. А это само по себе гарантия, что нарушать антимонопольное законодательство они не станут. Представьте, сначала вложить миллионы в модернизацию, а потом заплатить еще миллионы штрафов за злоупотребление доминирующим положением. Или за неисполнение нашего предписания сделку признают недействительной и вернут все в первоначальное положение. Кто пойдет на это?

ШТРАФЫ И ИСКИ
— Вы сказали, миллионы штрафов. Значит, действительно административные штрафы теперь бьют по карману нарушителей?
— Разумеется. Вот, например, недавно на компанию наложили штраф почти 250 млн руб. Разве это маленькая сумма? Нефтяные компании уже выплатили в федеральный бюджет более 10 млрд руб., а сумма наложенных штрафов и того больше. Несколько лет назад штрафы были максимум 500 тыс. руб., теперь речь идет о гораздо больших суммах. Вообще 15% от оборота (именно от оборота, не от выручки) — это уже не шутки. Не для всех, конечно, компаний, но для тех, которые работают с нормальной, «человеческой» рентабельностью, это бывает больше прибыли. Теперь подумают лишний раз, прежде чем нарушить антимонопольное законодательство. Я скажу больше, сейчас во многих «цивилизованных» компаниях соблюдение правил антимонопольного законодательства становится такой же частью корпоративной стратегии, как социальная политика, инновации, экология и т.д. Это гигантский шаг вперед.

— Это что касается административной ответственности. А если говорить о материальной (когда нарушитель платит не государству, а потерпевшей стороне)? Как найти «потерпевшую сторону» в химической промышленности?
— К частным искам мы относимся совершенно нормально, система материальной ответственности уже сейчас работает. Кто будет конечным потребителем, скажем, минеральных удобрений? Это сельхозтоваропроизводители. Если аграрий считает, что ему назначили монопольно высокую цену, он всегда может обратиться в соответствующую инстанцию. В химической отрасли компании-потребители, производители сложных минеральных удобрений, часто подают в суд на поставщиков, если считают, что им завысили цену, ссылаясь при этом на наши решения. Часто они пытаются привлечь и ФАС в качестве третьей стороны в суде, но мы стараемся не вмешиваться, держим нейтралитет.

Нередко и обычные граждане обращаются в ФАС с жалобами на высокие цены. Конечно, обращаются они по самым разным вопросам: и что сахар подорожал, и что крыша течет, и что лужи на улицах... Но более чем в 30% случаев заявление от гражданина становится для нас поводом предпринять соответствующие действия. Очень много нарушителей находим, особенно на локальных рынках.

А в целом относительно материальной ответственности — это что такое по сути: с вас взяли 5 руб., а должны были взять 3, вот свои 2 руб. можно отстоять. Я даже рекомендую всем автомобилистам сохранять чеки с бензоколонок. Если там загнули слишком высокую цену, с этим чеком всегда можно пойти в суд при наличии соответствующего решения ФАС, вступившего в законную силу.

— Третий антимонопольный пакет, который как раз разрабатывается ФАС, значительно повлияет на химическую отрасль?
— Третий антимонопольный пакет, конечно, не имеет отраслевой специализации. Но особенностью химического рынка является сильная концентрация. Компаний немного, все друг друга знают, всегда могут договориться и установить высокие цены или поделить рынки сбыта (ты не ходи на мой рынок, а я не пойду на твой). В последнее время было выявлено несколько крупных картелей: по хлору, по соли, недавно обратили внимание на сговор «Каустика» (Волгоград) с дилерами (но это вертикальные соглашения). Так вот, если не рассматривать новый антимонопольный пакет постатейно, а взять подход в целом, очень интересное нововведение: раньше уголовная ответственность могла быть применена в любом случае согласованных действий и соглашений (ст. 178 Уголовного кодекса). Теперь понятие картеля будет более четко определено, уголовная ответственность сохранится только за горизонтальные соглашения между компаниями-конкурентами.

Есть также изменения относительно доказательной базы. Теперь нам нужно будет собирать больше доказательств, чтобы обвинить компанию в нарушении антимонопольного законодательства, а компаниям будет легче защищаться.

В целом, я считаю, третий антимонопольный пакет окажет влияние не только на химию, а на все рынки.