Революция и лайки

Текст: Дмитрий Глуховский

За Великой Французской революцией 1789 стояли голодные: Бастилию штурмовал не Робеспьер и не Марат. За Октябрьской революцией стояли голодные и безземельные. На сей раз как раз у власти находятся вечно голодные — а сытые пытаются их сверзить. И не для того, чтобы насытиться самим. Потому что сегодняшние революционеры — другие.

Нынешнюю революцию творят пассионарии.

Когда я говорю «творить революцию», я не имею в виду торчать на сцене, материться по телефону, или бубнить в Интернет-трансляциях заседаний — хотя все это вещи для революции относительно полезные.

Думаю, большинство из ста двадцать тысяч, которые пришли в субботу на Октябрьскую — дети соцсетей. Да, к ним примкнули националисты и Удальцов-Немцов-Гудков — но на деле все эти персонажи пытаются просто взобраться на гребень волны, чтобы потом говорить внукам: это я народ поднял.

Народ восстал сам.

Препарируя мотивацию участника митинга, можно представить себе, почему они пришли — и почему раньше не приходили.

Импульсом к выходу на улицу для многих стало накапливающееся раздражение от растущей неадекватности власти и лживости официальной точки зрения. Газеты лгут, радио лжет, ТВ гнусно лжет. Все больше и больше людей, уже набивших желудки и требующих самоуважения, сталкиваются с Системой — или упираются в нее. Растущее раздражение подстегивают скандалы: послы Системы — милиционеры, судья, прокуроры, депутаты, министры — демонстрируют, что являются высшей, ненаказуемой и неподконтрольной народу кастой. Сбил человека — ничего, ошибся. Застрелил — рука дрогнула. Украл — оступился, заслуживает снисхождения. Их самозваность только усиливает раздражение.

В соцсетях и на Ютьюбе стремительно тиражируются и перепощиваются все истории подобного характера. В пику словам Екатерины Андреевой и мнению Владимира Соловьева: именно ложь в СМИ делает желание говорить правду заразным. И модным. Эта же ложь делает модными те СМИ, которые не боятся правду говорить. F5, Slon, Дождь, Большой город, Эсквайр. Коммерсант со своим Эзоповым языком устаревает.

Вчерашнее пассивное, жующее жвачку стабильности сетевое большинство вдруг принимается с энтузиазмом пересылать друг другу политические демотиваторы (ведь в газетах можно печатать смешные и злые (настоящие) карикатуры только на Обаму). И ставить друг другу лайки за высказывания, которые еще вчера были бы прожеваны и проглочены.

И получается так, что люди, знающие друг друга по работе, по школе, по институту или по армии становятся агитаторами — и агитируют свой ближний круг. С волнением они обнаруживают, что окружены единомышленниками — и каждый лайк за политическую дерзость окрыляет их еще больше. И вот — удивительно! — перепощенными демотиваторами, роликами с желтыми калинами, отчаянными выкриками в блогах — эти люди накручивают друг друга и себя самих до того, что отрывают-таки седалища от стульев и выходят на улицы! Впервые за двадцать лет.

Выходят именно пассионарии, именно толкаемые эмоциями люди. Которым больше не страшно, а смешно. Которые не слушаются, а слышат. Для которых вдруг материальное — в том числе и нажитое — становится менее важным, чем душевное. Чем принципы. Чем, простите за пафос, идеалы.

В лайках — сила этой революции. И в них же ее слабость. Трудно быть всегда в напряжении, тяжело переживать душевный подъем нон-стоп: ведь это не безвыходность, не голод толкает этих людей на улицу. Их мотивация — в верхних трех слоях пирамиды Маслоу. В потребности чувствовать себя уважаемым, в потребности принадлежать к группе людей, и в потребности самоактуализации.

Однако противостоят им люди, которые, казалось бы, по служебному своему положению давно уже до вершины пирамиды добрались. Однако, выясняется, что даже окончательно самоактуализировавшись, эти люди не могут избавиться от вечного голода. Каким-то образом за вершиной пирамиды Маслоу оказывается опять ее основание — базовые инстинкты.

Победят ли в этом противостоянии сытые или голодные?