Долгое прощание

Утраченная нота… Как хорошо вчера сказал об этом Урсуляк в программе «Белая студия»: «Мы же по дороге теряем что-то. А в каких-то стихах, прозе, фильмах, музыке мы вдруг ощущаем ноту, утраченную нами. Ты вдруг представляешь себя таким, каким ты мог бы стать, но не стал. Или как могла бы сложиться твоя жизнь и не сложилась…»/

Фильм режиссера Сергея Урсуляка «Долгое прощание» по повести Юрия Трифонова отозвался во мне. Удивительно, но я словно неосознанно готовилась к этому отзвуку. Совсем недавно, выбирая книжку для прочтения, потянулась к «Московским повестям». Поразилась тому, насколько созвучны мне сегодняшней пылившиеся на полке моей памяти «Обмен», «Предварительные итоги», «Долгое прощание».

Литературный первоисточник фильма шел туго, как бывает, когда не хочешь признаваться себе в чем-то, откладываешь мысль подальше, отгораживаешься от нее какими-то прагматичными поступками, пустыми разговорами, бесплотными поисками. Сценарий фильма влюбленно-детально воспроизводит целые куски трифоновского текста, при этом не повторяя, как мне кажется, а все же интерпретируя, совершенствуя его.

То, чего не хотелось «расслышать» в повести и признать в себе обрело звуковую плоть и кровь во время просмотра фильма. Это ощущение не было похоже на физическое страдание, причиняемое хирургическим скальпелем Ларса фон Триера, когда утраченная нота превращается в болевую точку, в пулевое ранение. Скорее, наоборот. Отталкиваясь от бытового, прозаического, телесного, режиссер вслед за Юрием Трифоновым обращался к скрытому и с годами все тщательнее оберегаемому нами - жизни души. Была ли она душа, по-настоящему счастлива? Что она навсегда утратила, и на каком жизненном отрезке это произошло?

Две немолодые женщины случайно встречаются через 18 лет в очереди и не сразу узнают друг друга: так мало осталось в лицах знакомых черт, так мало осталось общего между ними и теми, кем они были когда-то. В памяти главной героини Ляли (в фильме роль исполняет Полина Агуреева) всплывает тот далекий отрезок жизни: подруга Маша, юный, влюбленный в нее, начинающий писатель Гриша, созданный ею странный треугольник взаимоотношений, первые роли в театре, первый успех, первые искренние попытки любить, не анализируя и не оперируя понятиями «добро» и «зло»…

Черно-белая ретроспектива в прошлое героев на уровне кадра и звука пронзительна и эмоционально точна. Людмила возвращается мыслями на много лет назад, внезапно понимая, что это были самые живые, настоящие моменты жизни. И вдруг становится странным осознавать себя в данной реальности, видеть себя в зеркале. Что же было после всего этого? На что была расстрачена жизнь?.. Падающий снег, словно саван, покрывает далекое прошлое, и ту девушку, и того юношу, и их любовь, которых давно нет.

...Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.

Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,

Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?

Снег идет, снег идет,
Снег идет, и все в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

(Борис Пастернак "Снег идет", стихотворение в фильме читает Сергей Урсуляк)

Влюбленный некогда в Лялю Гриша, ставший известным сценаристом и обладающий всеми атрибутами успешной жизни (машиной, семьей, признанием), вдруг, 18 лет спустя, говорит полусонной жене: «Ты знаешь, мне кажется, что те времена, когда я бедствовал, тосковал, завидовал, ненавидел, страдал и почти нищенствовал, были лучшими годами моей жизни, потому что для счастья нужно столько же счастья, (сколько несчастья)».

Перефразированная мысль Достоевского - печальная констатация: проживая свою жизнь, мы нередко ошибаемся с ориентирами , занимаемся не тем, что нам по-настоящему интересно, общаемся не с теми, в ком на самом деле нуждаемся. Поэтому, достигнув заветных целей, обретаем не счастье, а его подмену.

Виноваты ли мы в этом выборе? Наверное. Но осознаем мы это в те редкие минуты, когда утраченная нота отзывается в нашей душе мучительным приступом – желанием остановить ускоряющийся бег времени, продлить отмерянный нам отрезок, чтобы что-то изменить, в чем-то по-настоящему состояться…