На улице Правды

Итак, непосредственно о личных впечатлениях или, скорее, кухне федеральных телепрограмм и радиопередач.

С «Радио «Свобода» всё было просто. Вдруг, ни с того, ни с сего, за день до эфира позвонила Елена Рыковцева, предложила поучаствовать. Причин отказаться не было. Тем более, лишних движений не требовалось, даже в эфир я выходил, находясь в Березниках. На столе – подключенный к интернету ноутбук, на котором можно было слышать трансляцию, в руках телефон, через который я говорил и слышал ту же трансляцию. Интернет-вещание запаздывало секунд на десять, что создавало занятное ощущение и иногда сбивало с толку. Каково было там в студии – не знаю. Зато – честный прямой эфир, лично мне понравилось.

Программа Мамонтова шла в записи. Писали её, по моему хронометру, два с половиной часа, сколько вышло в эфир – уважаемый читатель может оценить самостоятельно (подробности ищите здесь). Дело обстояло точно так же – позвонили в пятницу, предложили поучаствовать в воскресенье. Причины отказаться были (самая первая – у меня на выходные имелись другие планы). Но, в конце концов, согласился. Кстати, насколько мне известно, звали многих березниковичей, и даже меня ещё в субботу просили найти и привезти на передачу шахтёра, который отработал бы всю жизнь в «Уралкалии», а сейчас лежит в больнице. Для меня просьба была невыполнима, но почему всё-таки из наших краёв Ваш корреспондент оказался единственным, для меня загадка. Но не сдавать же назад, коли приехал.

Позабавило то, что и сам центральный офис ВГТРК, и прочие служебные здания, включая то, где студия, находятся на улице Правды. Очень смешная шутка. Внутри – лабиринт, без проводника заблудился бы. Ещё позабавил эпизод – нас, приглашённых участников, уже проводят в студию, чтобы рассадить по местам, идём так гуськом, чуть не держась за плечо впередиидущего, и на подходе к студии (а там уже софиты горят, массовка сидит) наблюдаю – небольшая приступочка, на которой мирно спит молодой человек, надвинув на голову капюшон ветровки. Это утешило. Как напоминание, что настоящая жизнь, она за кадром и своим чередом.

Места были заранее распределены, я очень удивился, оказавшись за столом экспертов… я-то рассчитывал отсидеться в массовке, а не под прицелом множества камер. А вот большинство приглашённых, с которыми мы провели перед записью в комнате для гостей некоторое время, были усажены в массовку. Там как раз были и тот парень с купленным за два ваучера магнитофоном, и тот мужчина, который купил за пять ваучеров корову. Первый – реально из Ивановской области, второй – реально из-под Твери.

Магнитофон, кстати, парню выдали на студии («Ну, он ведь почти такой же»). Некоторым – заметил – давали почитать сценарий с их выступлением. Мне не давали. Артёму Тарасову (я ещё не знал, что это тот самый первый советский миллионер, хотя и сидели с ним в одной комнате, но внимание-то обратил) – тоже. К нам, попозже, когда уже уселись за стол, подошла режиссёр (или помощник режиссёра) и объяснила, чего такого мы должны будем сказать, когда нам зададут вопрос.

А, вот. Забавный диалог в гостевой комнате. Участвовал я и другие гости.
- Говорят, Михалков будет.
- Говорят, и Рыболовлев приглашён (это моя реплика)
- А кто это?
- У каждого свои герои.

В течение всей передачи, напомню, постоянно поминался Дмитрий Рыбловлев. Впрочем, Михалков тоже… солировал. Может, это странно, но его появления в студии Ваш корреспондент не заметил. То есть, он пришёл, были аплодисменты, я кинул взгляд, ничего особенного не заметил, подумал: опять массовку тренируют (буквально пятью минутами раньше над студией прозвучало: «Вся студия, разомнёмся! Мы скажем: у! а! нет! И бурные аплодисменты». И были бурные аплодисменты). Чуть позже снова посмотрел на человека, вошедшего в студию – опа, а ведь действительно Михалков. Тот самый Никита Сергеевич. Не могу сказать, что сильно по этой теме возбудился, но всё-таки… я ж его ещё в «Шагаю по Москве» помню, а тут – живьём. Чай, в России живём и тут у нас михалковы-кончаловские в автобусах не ездиют. Нормальная, словом, реакция.

Кстати, после передачи, когда попросил Михалкова сделать фото на память, он взаимно попросил передать низкий поклон всем жителям Урала. Ну, которым нравятся его фильмы, конечно. И – заодно – отвечу на вопрос, заданный в одной из социальных сетей «Ну и как он в общении? А то многие о нём отзываются…». Отвечаю: нормально. В конце концов, я ж в него помидорами не кидался и пристал всего лишь с просьбой, которая для известного режиссёра вполне привычна. Забавно, что после публикации фото с Михалковым в моём Facebook два человека со мной расфрендились. Поскольку Михалкова не любят. Сразу вспомнилась реплика протопипа моего псевдонима из романа Аксёнова: «Ты, ублюдок, уже девять лет на Западе и мог бы довести до сведения новичков, что здесь не все принципы соцреализма имеют хождение и, в частности, «кто не с нами, тот против нас» ценится только среди мафиоз, и в их среде, в мафии, понимаешь ли, в мафии, это закон, а в нормальном обществе — вздор собачий».

Занято было наблюдать за участниками представления. Например, по всякой мелкой моторике (подрагивание ног, верчение в кресле и пр.) можно было определить, интересно человеку то, что происходит или нет. Так, Герману Стерлигову не было интересно то же, что Никите Михалкову. И наоборот. В смысле, когда шёл репортаж насчёт того, какой плохой Рыболовлев и прочее. Лишь дважды обоим было интересно в одно и тоже время. Первый раз с экрана что-то говорили насчёт православия, второй раз – насчёт огранки бриллиантов. Впрочем, через некоторое время, когда речь зашла за Березники, надоело обоим.

И про пресловутые «аплодисменты». Никаких вывесок, экранов или плакатов с соответствующей надписью не наблюдал, хотя головой вертел старательно. Всего лишь в студии возле каждой трибуны стояли юноши и девушки, которые в нужный момент начинали аплодировать. Массовка дрессированно подхватывала и аплодировала. Массовка и в самом деле смотрелась дисциплинированной, подготовленной и совершенно рабочей массой. Собственно, таковой она, наверное, и была. Судя по подслушанным разговорам – собирались именно так, чтобы заработать немножко денежку, не более того. Что ж, у телевидения свои законы.