В смерти ребёнка виновата двойка?

Текст: Марина Сизова

B тот февральский день Ираида Михайловна хотела поехать в город. И внучка, конечно, об этом знала. Но словно какое-то предчувствие кольнуло бабушку в грудь: нет, в Пермь лучше завтра. А сегодня – ненадолго в магазин, ящики для рассады купить. А тут 15-летняя внучка Алёна вернулась из школы. «Ты чего так рано? Обедать будешь?» «У нас два урока было, сейчас «окно», потом снова пойду в школу».

«Это я уже после, когда анализировала всё, поняла, что она была деланно весёлая и какая-то излишне оживлённая, – рассказывает бабушка. – Bернулась из магазина, пошла коз кормить, а в дровянике Алёна висит».

Женщина истошно завопила, заревела, откуда силы взялись – на стремянку, давай за ноги подымать безвольное тело. Побежала за ножом, подрезала верёвку: «Алёна! Алёна! Трясу её, думаю, сейчас глазки откроет, что-нибудь скажет». Бабушка – к соседям, чтобы те позвонили в скорую, милицию, сама – обратно к внучке. К вечеру дом заполнили чужие люди. Обыск, допросы, снова скорая – теперь уже к ней, к Ираиде. Весь этот кошмарный день Ираида Михайловна прокручивает чуть ли не посекундно уже целый год. В возбуждении уголовного дела по факту смерти девочки было отказано. В следственных органах бабушке ясно сказали: «Алёна – сама, это было волеизъявление девочки». Но если человек совершает самоубийство, ведь должна быть причина? «Почему?!» – самый главный вопрос, на который бабушка пытается найти ответ.

ДЕТИ ИЗ ДЕТДОМА
На воспитании Ираиды Фёдоровой – трое внуков. Папа и мама детей – живые, но лишены родительских прав. Как так получилось? Работала Ираида на Дальнем Востоке, ближе к пенсии купила дом в Перми. Сына и невестку по подозрению в мошенничестве забрала полиция и отправила на Дальний Восток, по месту совершения преступления.

А дети как же?..

«Приехала я из Якутска, захожу в дом – а никого нет. Соседей спрашиваю: «Куда забрали детей?» Никто не знает. Пошла искать их по милициям да детдомам».

Фёдорова смогла забрать своих внуков из детского дома только через два года. Ей оставалось всего-ничего – ещё полгода доработать в Якутске до 40-процентной северной прибавки к пенсии. Но Ираида Михайловна недотерпела. Так она лишилась северной прибавки, а у детей появился опекун. «Шла я домой из детдома счастли-и-ивая! К груди прижимаю двоих детей, еле руки держат, ещё двое за подол цепляются».

Старшего – Максимку – пришлось через два года обратно сдать в детдом. Сил не хватило, у парня сильно нарушена психика. Из оставшихся троих двое – Алёна и младшенький Дима – в школе должны были обучаться по специальным программам (7-й и 8-й вид обучения). Но Алёна училась в обычной школе. У сына и снохи сейчас другие семьи и другие дети. Так и получилось, что бабушка заменила детям маму с папой.

Лет через восемь Ираида начала хлопотать, чтобы её из опекунов переоформили в приёмные родители: им-то хоть зарплату платят, а деньги в хозяйстве, рассудила женщина, – не лишние. Дети росли, расходов становилось всё больше. Чаще стал напоминать о себе возраст – всё-таки за шестой десяток перевалило. Два года Ираида обивала пороги органов опеки и попечительства. Но тем не нужны были прецеденты: как это, бабушка – и приёмный родитель?! Мол, раз не смогла достойно воспитать сына, тот бросил детей, то как справится с внуками? Десять лет, пока Ираида воспитывала детей, вопросов таких не возникало, а теперь возникли?..
Судилась. Долго. Победила систему. И тут – горе.

РОКОВАЯ ДВОЙКА?
10 февраля 2011 года Алёна как обычно проснулась рано – к первому уроку. Только в школу она так и не пришла. «Скорее всего, это не спонтанное решение», – рассуждает бабушка. Девочка, выйдя из дома, даже учебники в школьном ранце не стала менять с прошлого дня. За день до этого, 9-го, девочка схлопотала двойку по математике. «Я уже увидела после смерти. В дневнике такая смачная громадная двойка стоит!» – рассказывает бабушка. По её предположениям, возможно, это и стало последней каплей. Вечером Алёна должна была пойти в художественную школу, но, как потом выяснилось, там она не появлялась. Она сделала вид, что пошла, и вернулась домой, как будто из «художки». Чем она занималась в это время? И что она делала до 11 часов следующего – её последнего – дня, если в школе её не было? Вынашивала план самоубийства? Выбирала место? Выжидала, когда все уйдут из дома?

«Моя девочка ни разу не опоздала в школу, ни разу не пришла с невыученными уроками, не выкурила ни одной сигаретки, не выпила ни одной рюмки спиртного, ну почему учителя не сообщили, что её не было на уроках?» – сокрушается бабушка.

Алёна училась средне. Друзей не было. Замкнутая, скромная, тихая, бесконфликтная, исполнительная, ответственная ученица.

ТРЕВОЖНЫЙ «ЗВОНОЧЕК» ЗА ГОД ДО СМЕРТИ
Вроде как позицию учителей школы №111 (в Закамске) понять можно: в тот день по математике из четырнадцати детей двойки получили шесть или семь человек. Но другие же не стали вешаться. Теперь что, получается, двойки ставить вообще нельзя? По словам учительницы алгебры, девочка не в первый раз получила «неудовлетворительно». Каждый раз она пересдавала двойки. Ну не было девочки один день – могла заболеть, куда-то уехать, да мало ли почему она могла отсутствовать.

Впрочем, бабушка ещё за год до самоубийства внучки уже «била во все колокола». Как-то в комнате Алёны на книжном стеллаже её привлекла старая потасканная записная книжка, которая выглядела дико рядом с новыми тетрадками и учебниками. «Дай, думаю, выброшу. А в ней, оказывается, дневник. Вначале хорошие слова об одном мальчике из школы, потом рассказ о том, как съездили в деревню отдыхать, о небольшой ссоре с младшим братиком. А потом запись: «Или я уйду из дома, или повешусь».

Ошарашенная бабушка – к Алёне. Та заревела. Бабушка – её успокаивать. «Я говорила разные слова. Но только не говорила о жизни и смерти. Я не знала, что вообще в таких случаях надо говорить».

Встревоженная, она наутро позвонила в центр сопровождения опекаемых и приёмных детей: понимаете, так-то и так-то, приезжайте, помогите! Ей ответили: приезжайте с ребёнком. «А как я к ним приеду? Как я объясню Алёне, зачем мы туда едем? Я её ещё бы больше травмировала».

Вечером в этот же день было родительское собрание в школе (бабушка никогда не пропускала ни одного собрания). Ираида Михайловна пришла на час раньше. Поговорила с глазу на глаз с классным руководителем девочки. «Я ей рассказала, что у Алёны мысли о суициде. Спросила, что делать. На этом всё и закончилось. Никому не было дела до проблем моей девочки».

ПРЕДСМЕРТНАЯ ЗАПИСКА
Не внесла ясности и предсмертная записка девочки. Бабушка показывает клочок, найденный в учебнике алгебры, на котором выведена корявая фраза на английском языке: «Это ваша вина».

Почему Алёна покончила жизнь самоубийством? «Проанализировав ситуацию, я думаю, её обижали в школе», – предполагает бабушка. Учителя и ученики во время следственных опросов дружно отвечают, что никто Алёну не обижал.

«А вы видели у неё синяки на теле?» – допытывались в органах. «Ей через три месяца должно было исполниться шестнадцать. Она взрослая девушка, не видела я её раздетую», – плачет бабушка.

«Мне сказали, что на линейке месяца через полтора после смерти Алёны директор школы заявила, что в её смерти школа не виновата, виновата семья», – обижается бабушка. Вот она и хочет, чтобы выяснили, почему, по каким причинам повесилась внучка.

Несколько раз постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти девочки отменялось и материалы возвращались в следственный отдел для доработки.

«Почему постановление об отказе в возбуждении уголовного дела отменяется? Первое постановление было вынесено на основе моего допроса, допросов отца ребёнка и классного руководителя. Но этого же недостаточно! Только после того, как я настояла, через восемь месяцев, опросили школьников. Ведь если бы сразу распросили всех, может, выплыла бы правда?»

По суицидам до возбуждения уголовных дел вообще доходит очень редко. За два года в Пермском крае только три человека пошли по статье 110 УК РФ (доведение до самоубийства). А посчитайте, сколько происходит суицидов? В крае, в стране… Каждый год в России кончают жизнь самоубийством две тысячи детей. Наша страна занимает ведущее место в мире по количеству детских самоубийств. То есть абсолютное большинство – ни с того ни с сего режут себе вены, сигают в окна, вешаются. Как там бабушке объясняют – «личное волеизъявление» каждого?

Жаловалась Ираида Михайловна и Путину, и Астахову. Из Москвы жалобу переправили к уполномоченному по правам ребёнка в Пермском крае Павлу Микову. Тот, по всей видимости, – в минсоцразвития Пермского края. Оттуда, как в игре «испорченный телефон», на крик о помощи пришли… бумаги, объясняющие, как приобрести статус малоимущей семьи и размеры денежных выплат за детские пособия.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Бросили родители. Бабушка не знала, что делать (судя по статистике по суицидам – не она одна, многие родители теряются в такой ситуации). Госструктуры тоже не уберегли, не спасли, не предотвратили. Значит, по большому счёту, этот человечек был никому не нужен? Вот он и ушёл. Если мы (страна) так легко отпускаем детей, то разве может быть у такой страны будущее?