И всё-таки жизнь чертовски хороша!

С Александрой Федоровной Корниловой можно говорить часами, не уставая восхищаться ее строго организованному уму, неизменному оптимизму и спокойному достоинству. За ее плечами - 54 года в медицине, громадный профессиональный и человеческий опыт, запас жизнелюбия и мудрости.

С первого взгляда она похожа на английскую королеву — стройная, седая, подтянутая, с живым умным взглядом. И не подумаешь, что за плечами Александры Федоровны уже 85-летний юбилей. Всего несколько лет, как она перестала ранним утром спешить на работу, но по-прежнему в курсе всех новостей здешней медицины и частый и желанный гость у своих «девочек» — сотрудниц отделения патологоана-томии, каждая из которых может назвать Александру Федоровну своим учителем в профессии и жизни.

Кстати, в обывательском сознании профессия патологоанатома — одна из самых страшных. На самом деле это одна из самых сложных специальностей в медицине, требующая не столько бесстрашия, сколько привычки к аналитическим исследованиям, энциклопедических знаний и повышенной тактичности. Большую часть времени патологоанатом проводит за микроскопом, исследуя срезы тканей. Его заключения с нетерпением ждут хирурги во время операции и пациенты, сдавшие анализы на исследование клеток тканей. В его компетенции — выявлять расхождения в прижизненных и посмертных диагнозах, анализировать правильность хода лечения, поэтому врачи патологоанатомов редко любят... Но уважают.

Поскольку выпал случай побеседовать со столь авторитетным и обаятельным человеком, мы решили задать Александре Федоровне несколько вопросов из категории тех, что редко приходят в голову в повседневной жизни.

— Какой возраст самый лучший?
— Мне кажется, любой возраст интересен. Разница в том, что у молодых людей больше физических возможностей, а у более зрелых — материальных. Я вот мечтаю поехать в Париж, и есть время и деньги на путешествия, но уже страшно лететь по состоянию здоровья. Придется ехать поездом, а это не меньше двух недель на поездку, и нужен спутник. В советское время за границу не пускали, а когда стало можно, я мужу предложила поехать в Европу. А он мне ответил: «Я до Берлина пешком дошел, мне тяжело в эти места возвращаться». Одна я без него тогда не поехала. Десять лет назад муж умер, я тяжело переживала его неожиданную смерть. Вся серая ходила, похудела до 49 кг. А сейчас все-таки хочу съездить. Во всяком случае, у меня интерес к жизни не пропадает и сейчас, в «серебряном» возрасте.

— Опыт — это груз, который тормозит, или сила, которая помогает?
— Опыт, полученный на прошедших этапах жизни, всегда дает положительный результат, если ты много и честно работал. И это не противоположность образованию, образование — тот же опыт, он всегда пригодится. Даже суп приготовить — и то опыт нужен! И я не считаю, что это груз, который тормозит движение, ведь опыт тоже меняется и двигается вместе с тем, что творится в настоящем, его можно сопоставить с прошлым при условии, что настоящее тебя интересует. Тогда опыт помогает. Мы меняемся вместе с окружающим, хотя устоявшиеся убеждения меняются очень медленно. Я откровенно скажу, что, например, артистов в современных сериалах я даже запоминать не хочу. И не смотрю их, по ТВ смотрю только канал «Культура», новости и политику, читаю Веллера и Дементьева.

— Что делать, если ничего не хочется делать?
— У меня ведь тоже бывает плохое настроение. Иногда мечешься, не знаешь, к чему себя применить. Но тут же нахожу себе работу, даже в квартире всегда есть что постирать, помыть, подштопать. А летом живу в саду, там я целиком занята. Дом строю. Когда рассказываю внуку, что я за три дня успела сделать, он удивляется: «Бабуля, ты откуда силы берешь?» А я отвечаю: «Дружочек, видимо, матушка-земля мне дает эти силы».

Мне и одной самой с собой интересно, так что никакие клубы не нужны. Люблю разгадывать кроссворды, нового кроссворда жду как чего-то приятного. Мне нравится читать, размышлять. Меня никто не создавал, я сама себя создала такую, как есть. Мне рано пришлось стать самостоятельной. Мама умерла, когда мне было 16 лет, а до этого папа с мамой разошлись. С 16 лет я жила в чужой семье. Всякое бывало, все видела, но ничего дурного не привилось. Все думали, что я из очень интеллигентной семьи, потому что и вела себя, и одевалась я всегда прекрасно, шила по журналам мод. Когда была на учебе в Ленинграде, в Доме врача все прибалты принимали меня за свою, думали, что я из Латвии или Эстонии.

А зачем жаловаться? Кто поможет? Про меня говорили: «А! У нее вечно хорошее настроение!» Но я просто виду не показывала. В каникулы приезжала в Березники, ходила к маме на кладбище, по песчаной дороге к Кро-пачево. Наревусь на могиле, а потом запрещаю себе унывать. И сразу, как начала работать, стала ходить к парикмахеру, делать укладку, следить за собой: маникюр, туфельки, платье. И в 50, и в 70 лет ходила к парикмахеру по вечерам, — темно уже, звоню мужу: «Иди меня встречать». Он ворчит, но идет. И сейчас себя держу: каждый день утром гимнастику делаю, кручусь на диске, потом обливание прохладной водой до пояса, масочка для лица, косметика, прическа. Женщина должна оставаться женщиной! Когда ребенок был маленький, много было забот по дому, я спала по 6 часов, ложилась в 12 и вставала в 6 часов утра. Но всегда был готов обед из трех блюд, все успевала — и полы помыть, и накраситься. А полы мыла на кухне и в коридоре каждое утро вместо зарядки. Никогда не бывало, чтобы мы с мужем утром ушли на работу, а постель осталась не заправленной или посуда не мыта. Бывало, после врачебной линейки женщины разговорятся, спрашивают: «Александра, как это у вас получается удерживать стройную фигуру?» А другие отвечают: «Так она каждое утро полы моет!»

— Ваш диагноз нашей медицине?
— Отвратительный! Эти непрекращающиеся эксперименты в здравоохранении — это просто издевательство, вместе с плохим, если что-то и было плохо, они разрушили все хорошее. У нас все было хорошо, может, не было соответствующей аппаратуры, но были хорошие, эрудированные врачи, кандидатские диссертации тут в городе делали. А сейчас они уехали.

Мы еще на втором курсе мединиститута, когда проходили физиологию, учили, что мы лечим не болезнь, а больного, что у каждого болезнь протекает по-своему, а сейчас — единые стандарты, всех под одну гребенку. У нас в городе нет оппозиции, нет конкуренции и нет контроля. А я позвонила начальнице горздрава (теперь уже бывшей), говорю, что вы натворили-то? Но самое плохое — что поликлиники отделили от стационаров. Разрушили непрерывность процесса лечения, преемственность, теперь все завязано на деньгах за больного. Грубо говоря, поликлинике невыгодно стало как можно раньше госпитализировать больного. Это ведь только у нас в Пермском крае такой эксперимент, вы знаете? В других областях этого нет. Мы (Первая горбольница) были областной больницей на 1200 коек. А сейчас осталось 318. Я ходила на прием к депутату нашему, Алексею Чибисову, и он по моему обращению запросил справки, ему выдали, что за год в 1-й горбольнице пролечилось 1,5 тысяч пациентов из северных районов края. А когда мы были областной больницей, у нас лечились по 2—2,5 тысячи иногородних пациентов в месяц.

— Что лучше: знать все о своем теле и болезнях все или спокойнее не знать?
— Чем больше о себе знаешь, тем лучше. Причем хорошо бы знать себя целиком, свои реакции на все, что встречается. Я и характер, и убеждения в это «все» включаю. Внуку я всегда говорю: в каждом человеке есть как бы два человека: один осуждает — то, что называется наша совесть, а другой творит — иногда то, что не укладывается в обычные рамки. Если человек спивается или позволяет себе преступить закон, значит, у него угасла совесть, он не может себя критиковать. Надо держаться, не обязательно достигать каких-то высот успеха или карьеры.

Мне не страшно умирать: я любила семью, любила свою специальность, любила свой коллектив, и они до сих пор отвечают мне тем же. Понимаете? Это и есть смысл жизни, главный ее интерес. Знакомые говорят, что у меня планы на 10 лет вперед. Тот, кто без конца учится, тот никогда не стареет. А внуку я всегда говорю: если ты «потушишь» в себе того, кто говорит, что ты плохо делаешь, что можно лучше — ты погиб. Без этого огонька внутри нельзя жить. Я это так понимаю. Обычно я так не рассуждаю, это ваш вопрос меня заставил.

— Как воспитывать ребенка?
— Мне кажется, детей надо вообще-то надо почаще и пораньше привлекать к труду по дому, чтобы у них были обязанности, как у всех. Но главное — надо больше с ребенком говорить. Недаром считается, что с ребенком можно общаться, еще когда он в утробе матери. У нашего поколения, работающих женщин, беда в том, что мы воспитывали ребенка по телефону. Но мне повезло, у меня муж много занимался с дочерью, состоял в родительских комитетах в школе и в музыкальной школе, готовил с ней уроки, даже помню, учил ее прыгать через веревку. Я ведь уходила к восьми и приходила после шести вечера. Главное для детей — общение, это больше всего воспитывает. И поменьше телевизора, по нему такие кошмары показывают!

— Как сохранить любовь и согласие в семье?
— Заботой друг о друге. Про любовь даже и не знаю, что ответить. Мне казалось, я не по любви замуж вышла, просто человек понравился, порядочный, надежный. У нас как-то не принято было громких слов говорить. Но я всегда тянулась к красоте, даже сейчас, иной раз иду по улице и могу остановиться и обернуться, если увижу красивого человека, женщину или мужчину, неважно, стройного, со вкусом одетого. Каждая встреча с красотой будит в нас что-то хорошее и светлое. Я, может, потому и держусь так долго, что не перестаю восхищаться. А вообще очень люблю балет и оперу, посещать хорошие спектакли. Я, когда четыре месяца жила в Ленинграде на специализации, за это время 28 раз в театр сходила!

Вчера после заката, когда выключила настольную лампу, подошла к окну — а там, на фоне черного-черного неба какие-то удивительные серые облака. Тут же Игорю, внуку, позвонила: обрати внимание, какой вид! И на даче иной раз открою дверь, когда солнце уже зашло, а там кусок неба в розовых и серых полосах, крапинках, и по бокам синева такая глубокая, и думаю: где же художники-то? Этот восторг и есть движущая сила.

И каждый раз думаю: жизнь все-таки чертовски хороша!К СВЕДЕНИЮАлександра Федоровна Корнилова - среди березниковских медиков личность почти легендарная, «прародительница» для отделения патологоанатомии, начинавшая работать еще с академиком Евгением Вагнером, его женой Александрой Семеновной и такими корифеями, как Александр Николаевич Андрелович, Александр Павлович Носков и Борис Андреевич Санников.

Она пришла в березниковскую больницу № 1 в начале 50-х, после окончания лечебного факультета мединиститута. Начала работать в должности патологоанатома, совмещая первое время со специальностью судмедэксперта. Полтора десятка лет работала также в педиатрии. Долгое время преподавала в медицинском училище. С 1975-го по 2005 год возглавляла патологоанатомическое отделение Первой горбольницы, при ее активном содействии создан прекрасный патологоанатомический музей, в котором макропрепаратов (экспонатов органов и тканей) было больше, чем на кафедре Пермского медицинского института. Вела научную работу, выступала с докладами на научно-практических конференциях медиков Верхнекамья.