Мы – мирные люди, но...

... порох лучше бы держать сухим, танки боеготовыми, а ракеты нацеленными. Потому что, как говорится, не все ещё спокойно в этом мире. А значит, армия нам нужна. А к армии, соответственно, полагается и военная доктрина. Которая должна предусматривать, с кем и как эта армия будет сражаться. Ну, если и не сражаться, то быть готовой сразиться. Когда ещё об этом поговорить, как не в светлый праздник всех мужчин, именуемый отчего-то Днём защитников Отечества?

Насчёт Дня защитника Отечества тут, кстати, прикол. Реклама праздничной телепрограммы по одному из каналов: «23 февраля смотрите на нашем канале! «Рэмбо-1»! «Рэмбо-2»! «Рэмбо-3»! Смотрите все четыре фильма о Рэмбо в День защитника Отечества!». Нет, с арифметикой, ладно, у самого бывает, фильм первый, фильм второй, фильм третий, в сумме все четыре. Но с Отечеством что-то я не очень понял. Они какое (чьё?) Отечество подразумевали?

Или это исходя из того, что славный Сталлоне защищает Отечество славных депутатов Госдумы и Совета Федерации РФ, судейских и прочих чиновников РФ, у которых именно в том Отечестве всё самое ценное, от детей до недвижимости и банковских счетов? Ну, или готовится защищать, если вдруг российские сироты, которым эти самые владельцы нероссийской собственности запретили покидать страну к американским родителям, прорвутся сквозь запреты. Им-то, российским сиротам как раз придётся в российскую же армию идти служить. Правда, зряшные надежды, для тех, кто выжил в российском детском доме, да ещё и российскую армию прошёл, Рэмбо – не противник.Впрочем, вернёмся к серьёзному (хотя насчёт того, что Рэмбо – не противник и против наших сирот не устоит, это я не шутил. Да он и против наших пенсионерок не устоит. Так что зря надеются). Итак, о военной доктрине. Пока не распался Великий-Нерушимый, с военной доктриной был полный ажур. Единые народ и армия чётко представляли, кто наши противники. Соответственно, были предусмотрены варианты действий Вооруженных Сил на любом направлении и в любых масштабах. А вот когда на смену Великому-Нерушимому пришла Единая-Неделимая, когда лучшими друзьями российских детей стали президент США и канцлер ФРГ, прежняя доктрина устарела, а новая не появилась. А без неё, без доктрины и сама армия не знает, что ей делать, и реформировать эту армию невозможно. Может быть, потому у бедолаги Сердюкова так бестолково получилось.

Попытки, правда, были. Был такой министр обороны Игорь Родионов (помните?), так вот, на своей первой пресс-конференции так прямо и говорил: военная доктрина нужна и будет разрабатываться. Впрочем, тогда же он заявил, что потенциальной угрозы нашим границам нет ни с одного направления. Неплохой, обратите внимание, предшественник у олигарха-политика Михаила Прохорова, который сейчас утверждает то же самое.

Разумеется, такой подход снижает ценность военной доктрины. Тем не менее, доктрина без вероятного противника лучше, чем вероятный противник при отсутствии доктрины – если не знаем, с кем, нужно знать хотя бы как. В современных политических условиях, конечно, уже звучат намёки, мол, вона они, вероятные противники – злые американцы, которые и армию тренируют, и вообще вся НАТО, которая беззащитную (ну да, разве российские военные советники и системы ПРО советского производства, разве ж это защита?) разбомбила до Каддафи в канализационном люке. Но на самом деле это намёки для возбуждения, извините, быдла и гопников (раньше на это возбуждалось ещё движение «Наши», но их распустили).

Неужели уважаемый читатель поверит, что государственные деятели, в том числе и военные, страны РФ будут считать вероятными противниками те страны, в которых у них, повторю, находится самое ценное – от детей до банковских счетов, и в которые они так любят ездить на отдых или по делам? Да они скорее сирот да врачей, да учителей, да пенсионеров российских вероятными противниками объявят. А может, и уже объявили.

Так что вероятного противника по-прежнему нет, что бы ни трещали из телевизоров, но военная доктрина-то всё равно должна быть! Идеи на сей счёт во время оно звучали очень любопытные.

Например, если Россия будет втянута в локальный конфликт, то задействованы в нём (по мнению ряда генералов) будут силы одного военного округа. Локальный конфликт - это, например, Чечня. Или Ингушетия. Или Дагестан. Или август 2008 – «война с Грузией».

Что из этой идеи получилось, нам известно уже по той же Чечне. Если Псковская воздушно-десантная дивизия (кто не слыхал про подвиги псковских десантников на той войне?) – это Северо-Кавказский (или как он теперь называется?) военный округ, то я извиняюсь. С Грузией, правда, говорят, справились силами одной армии, но тут у меня особое мнение – этот локальный конфликт закончился в пользу России не благодаря российской военной мощи, а потому что грузины попросту бежали. Ну, не умеют они воевать, хоть каких американских инструкторов им пришли и хоть как армию переоснасти. Робкие они, грузины, это со времён Лермонтова известно. Впрочем, может быть, именно поэтому военные округа и были укрупнены. Чтобы доктрина соблюдалась.

Следующая идея касалась региональных конфликтов (ну, это типа Война в Персидском заливе, война в Ираке, война в Афганистане или, не дай Бог, наше военное вмешательство в разборки в Сирии на стороне Асада, или, скажем, Индию с Пакистаном мирить придётся). Последние двадцать лет Бог нас миловал, но слово «Афганистан» нам не вполне не знакомо, да и неприятности на Кавказе, судя по тенденциям, вполне уже скоро, ещё чуть-чуть и могут получить такой статус (у военных аналитиков, политики, как обычно, будут врать). В общем, в региональном конфликте Россия должна будет победить силами нескольких военных округов. Без всеобщей мобилизации, конечно, а так, наличными силами, теми, кто уже проходит службу по призыву или по контракту. Ну, как с Грузией или с Чечнёй. В этой идее занятно, что термин «несколько» включает в себя цифры от 3 до 9. То есть, почти всей наличной мощью российской армии. В региональном конфликте. Впрочем, пока тьфу-тьфу-тьфу.

Наиболее занятна завершающая идея потенциальной военной доктрины, которая у России должна быть, потому что её не может не быть. Она такова: если конфликт примет более широкие, нежели «региональный», масштабы, то Россия пустит в дело все силы (надо полагать, объявит мобилизацию и всё такое… про способность РФ к всеобщей мобилизации – в другой раз) и оставляет за собой право первой, повторю: ПЕРВОЙ, применить ядерное оружие.

Это особо любопытно по двум причинам. Во-первых, идея в качестве возможной военной доктрины прозвучала впервые пятнадцать лет назад. Значит, уже тогда в генеральских штабах ЗНАЛИ, что наша родная, плоть от плоти, кость от кости, любимая российская армия ослабнет настолько, что для защиты нашего (не депутатского и не чиновничьего) Отечества придётся откровенно махать ядерной дубинкой.

Во-вторых, помнится, Советский Союз в лице Горбачева некогда заявил всему миру, что мы ядерное оружие применим только в качестве ответного удара, а первыми - не станем. А Российская Федерация в лице Ельцина объявила себя правопреемницей Союза и подтвердила все международные обязательства СССР. А Путин от имени Российской Федерации, конечно, начал ревизовать и денонсировать горбачёвско-ельцинские обещания и соглашения, но в ядерном смысле ничего такого не говорил. Что-то тут не вяжется.

Впрочем, меняются времена, меняются режимы, меняются доктрины… Про наличие у Российской Федерации хотя бы какой-то военной доктрины давно уже ничего не слышно, ничего не слышно и про её разработку, министр обороны Сергей Шойгу увлечён отказом от портянок и «шведским столом», боевыми операциями занимаются мили… sorry, полицейские подразделения, а неспровоцированные нападения без объявления войны (цитата из телевизора) на российскую территорию совершают только астероиды.

По всему выходит, что и военная доктрина нашему Отечеству особо уже и не нужна. Да у нас и армии-то, пожалуй, нет. Ну, в том смысле, в котором она, армия должна быть. А ржавый бронепоезд давно продали какой-нибудь Индии и теперь спорят из-за рекламаций. А запасные пути смышлёное местное население давно сдало в пункт приёма лома чёрных и цветных металлов. Ведь мы – мирные люди.

Словом, защитники Отечества, что празднуем-то? А впрочем, с праздником. Сам служил, помню, нам в этот день котлеты давали. И винегрет. Кайф.