Санация номенклатуры

Текст: Газета.RU

Последние публичные скандалы – от добровольной отставки депутата Пехтина до недобровольной «олимпийца» Билалова – показывают, что процесс ротации элитных кадров пошел, перемены начались. Но вряд ли они удовлетворят недовольные властями массы. Сомнительно, что в результате чисто верхушечных зачисток на смену проштрафившимся придут честные и профессиональные политики и управленцы.

Единороссы не зря ошарашены изгнанием из парламента Владимира Пехтина, одного из столпов системы, безупречного путинца, тринадцать лет пребывавшего в руководящем думском ядре. Если человека с таким количеством степеней защиты из-за каких-то банальных американских активов выставляют за дверь «по собственному желанию», то чего теперь ждать номенклатурщикам поскромнее?

Естественным дополнением к этому событию выглядит добровольная отставка двух других думцев-единороссов, Василия Толстопятова и Анатолия Ломакина. Коммерческая деятельность обоих богачей и в самом деле не вписывалась в круг того, что официально дозволено депутату. Но до сих пор это считалось грехом простительным, который запросто списывали в обмен на политическую рептильность.

По слухам, в некоем тайном кремлевском списке фигурирует еще целая группа единороссов, намечаемых к изгнанию из насиженных кресел.Даже если в президентской администрации такой бумаги и нет, то в пугливом воображении сотен суперлояльных депутатов этот список с их фамилиями на видных местах возникает сам собой. Ведь какие-то скрытые от декларирования иностранные активы припасены на черный день почти у всех. И почти у всех есть бизнес, которым они, вопреки формальному запрету, поголовно продолжают заниматься. Не говоря уже о хорошо вознаграждаемом и тоже почти поголовном лоббизме. На то ведь и депутатские корочки. Голосуй, как скажет куратор, а в остальное время обогащайся всласть.

И вот обычай, освященный годами и многими думскими созывами, вроде бы перестал признаваться Кремлем. Почему перестал и насколько радикально, можно только гадать.

То ли новейшие строгости адресованы лишь некоторым – тем, допустим, кого ценил прежний кремлевский глава Думы Сурков, но кто не по душе его преемнику Володину.То ли мероприятие задумано куда шире и является прологом подлинного преображения парламента, упразднения его как центра коммерческой и лоббистской деятельности и превращения в парадное собрание бьющих в ладоши статистов, наподобие доярок и сталеваров в советском Верховном Совете. Материальная логика в этом варианте есть. Государственная казна скудеет, на всех жаждущих ее уже не хватает, и сокращение количества структур и людей, допущенных к бесконтрольному ее разделу и распилу, – вещь назревшая. Правда если включить в рассмотрение еще и общественную сторону вопроса, то досрочное избрание нового парламента с принудительным протаскиванием властных кандидатов под маркой или «Единой России», или, что вероятнее, «Общероссийского народного фронта» — это гарантированный политический кризис, причем покрепче того, что случился в 2011-м.Смена верхушек действительно назрела. Ее давно хотят, а теперь уже и требуют массы. Но они желают сами в этом участвовать и видят в выборах подходящую для этого возможность. Если им навяжут роль зрителей при очередном верхушечном спектакле, они могут выйти из берегов. Впрочем все варианты, которые сейчас оживленно обсуждаются, пока что из области предположений. Видно только, что «процесс пошел» и перемены начались. Причем вовсе не только на «думском фронте».

То ли стремясь подсократить число пожирателей уменьшающегося общественного пирога, то ли по другим каким-то мотивам, Владимир Путин очередной раз занялся наведением порядка в большом бизнесе. А попутно и исправлением тамошних нравов.

Сначала была история с Ахмедом Билаловым, которого за удорожание одного из сочинских проектов одним махом лишили и почета, и барыша, отставив от должности вице-президента Олимпийского комитета и с поста главы распилочной конторы «Курорты Северного Кавказа». Билаловская лепта в превращение сочинской Олимпиады в самую дорогую в мировой истории, мягко скажем, не главная. Но широкий высочайший жест, пусть и с угадываемым личным подтекстом, был сделан.

Затем Путин вылечил от склонностей к транжирству главу холдинга «Русгидро» Евгения Дода, уклоняющегося, по его мнению, от взыскания каких-то давних убытков со своего подрядчика «Гидростроя». Истинная провинность Дода трактуется по-разному, но чаще всего ее выводят из неумения сделать правильный выбор между Игорем Сечиным и Аркадием Дворковичем.

Вполне рабочая, впрочем, ситуация, но на этот раз разрешенная, вопреки обычаю, публично и в формах необычно резких и унизительных для хозяйственного магната такого калибра. Дод откровенно не рвался выступать в качестве доносителя на своего партнера, «Гидрострой». Однако ему пришлось явиться в МВД и писать заявление. После чего это заявление было объявлено слишком уклончивым и демонстративно возвращено Доду. Магнат не стал качать права и смиренно сочинил второе, милостиво сочтенное подходящим. Моральных устоев у капитанов нашей экономики лучше не искать, но лично исполнять роли полицейских осведомителей им, как они до сих пор воображали, как-то не по сану.Постоянно действующим напоминанием номенклатуре о том, что земля теперь может выйти из-под ног у любого, служит и продолжающееся сердюковское дело. Хотя и к самому Сердюкову, и к фактической его жене Васильевой российское правосудие повернулось гуманной стороной своего лица, с окончательными решениями нарочито медлит и держится с совершенно несвойственной ему предупредительностью, но само по себе падение вчерашнего сановника явно необратимо, а показательный разгром сердюковского служебно-родственного клана – совершившийся факт.

По регионам тем временем начала шествие антикоррупционная кампания. В пионерах, как всегда, Петербург. Редкий комитет городского правительства и редкая районная администрация избежали обысков, выемок документов и выборочных арестов. Основной контингент потерпевших – чиновники среднего звена, назначенные или выдвинувшиеся в эпоху Матвиенко. Сходным образом и в других краях новоназначенные губернаторы выявляют козлов отпущения среди тех, кто был близок к их уволенным предшественникам.

Атмосфера сгущается, номенклатуру всех звеньев это явно гнетет, но опасаться каких-то коллективных ее протестов Кремлю не приходится. Она слишком труслива, своекорыстна, разобщена и слишком презираема народом, чтобы рискнуть сколько-нибудь твердо заявить о своих корпоративных правах.

Более вероятно, что эта кампания сама выйдет из-под контроля — как по причине растущей самостоятельности и амбиций следственно-силовой машины, мгновенно освоившейся в роли грозного и непререкаемого судии и вершителя судеб, так и из-за растущего давления снизу, совершенно игнорирующего грызню «хороших» и «плохих» кланов, тонкости деления на «прикасаемых» и «неприкасаемых», но зато требующего прихода не просто других, а честных и компетентных управленцев и вызывающих доверие политиков.А именно таких истерическая кампания запугиваний, чисток и выборочных репрессий как раз выдвинуть и не способна. Дыхание приближающихся перемен чувствуют уже все. Но мало кто скажет, какими они будут и какие зигзаги осуществит изживающая себя и сама себя изламывающая система перед тем, как сойдет с исторической дистанции.