Что спустится сверху?

Текст: Яна Агеева

4 марта состоялась запланированная встреча нашего журналиста с начальником управления здравоохранения Русланом Кулаковым. Большой радости от предстоящего общения Руслан Жанович не испытывал, мне сначала вообще показалось, что он не желает разговаривать. Немного даже пугал его угрюмый вид, усталые полуприкрытые глаза, скорбно или презрительно, не сразу разберешь, сжатые губы. Однако 40 минут, проведенные в небольшом, по чиновничьим меркам, кабинете Кулакова, несколько изменили мое мнение..

– Вы наверняка знакомы с ситуацией, которая сложилась в кардиологическом отделении городской больницы №1, знаете, что врачи отделения значительно потеряли в деньгах после завершения программы модернизации здравоохранения. Есть ли у города или главврача возможность улучшить материальное положение врачей и медсестер?
– В таком объеме, в каком они получали – нет. А чтобы улучшить ситуацию – есть. Передо мной цифры, предоставленные экономистом горбольницы №1, это ставки врачей кардиологического отделения больницы. Уточняю: это основная зарплата без модернизации, без дежурств. Итак, врач в октябре 2012 года получал 10 459 рублей, в ноябре - 12 000, в декабре – 11 000, в январе 12 963 рубля. Прибавим сюда 6 000 рублей, которые выделяет город по программе «Врачебные кадры». Итого за январь почти 19 000 рублей.

Если бы не прошла программа модернизации, то сегодня врачи четко видели бы прибавку. Причина потери в деньгах вам тоже известна: кардиология, сосудистая неврология, онкология получали временную поддержку от государства в виде средств на модернизацию. Временную – на 2 года. Все об этом знали. В частности, по отделению кардиологии, доплата к основной зарплате у врача в октябре – 27 000 рублей, в ноябре – 32 000, в декабре – 11 000.
Теперь по медсестрам кардиологии, вот расчет у меня: зарплата без модернизации – 5 700 - 6 300 рублей, в январе 7 760. Прибавку в 25 процентов здесь четко видно. Когда были доплаты по модернизации, медсестры получали плюсом к названным суммам в октябре – 7 400, в ноябре – почти 8 000, в декабре – 3 000 рублей. Сейчас этой доплаты нет и средства на доплаты медсестрам в программу «Врачебные кадры» не заложены. Это уже следующий этап, что-то будем думать дальше.

Конечно, распределение средств модернизации, которые доставались только нескольким направлениям медицины, на всех врачей и медсестер – мера непопулярная. Были деньги кучками распределены на несколько направлений, а теперь размазаны на всех. Но так случилось. Повторяю, в таких объемах, какие были во время работы программы, никто доплатить не сможет.

– В Пермском крае прожиточный минимум – около 7 тысяч. Зарплаты, равные ему или чуть больше, а мы видим, что младший и средний медицинский персонал, молодые врачи получают как раз столько, – это существование у черты бедности или за нею. Не хочешь бедствовать – бери нагрузку вдвое-втрое больше нормы. Отсюда, в том числе, «растут ноги» хамства среди медиков, некачественного оказания услуги – страдают пациенты. Все жители города, получается, поставлены в трудное положение. Город, как нам уже не раз объясняли, взять на себя поддержку тех же медсестер не может. Все, кто имеет какое-то отношение к медицине, говорят о том, что надо серьезно увеличивать тариф – стоимость койко-дня в больнице и приема в поликлинике. Делает ли город какие-то шаги в сторону побуждения законодательных инициатив, воздействует ли на процесс увеличения тарифа?
– Такая работа происходит на региональном уровне. Суть этой работы – в повышении тарифов. Сразу скажу: на повышение тарифа для всех медицинских служб никто не пойдет. «Вот вам, город Березники, самые высокие тарифы!» – такого не будет. Но по отдельным позициям повышения тарифа добиваться можно. Мы пытаемся обосновать, почему какие-то службы нуждаются в повышении тарифа.

– Каким образом вы это делаете?
– Совещания и встречи в министерстве здравоохранения и фонде ОМС, письма, подготовка пакетов документов, обоснования, почему мы хотим, чтобы тарифы в тех или иных направлениях были повышены. Потом министерство принимает решение и повышает тариф. На сегодня индивидуальный тариф по токсикологии есть у горбольницы №2, которого мы добились раньше, и по онкологии. Вот для примера: направление онкология – для края тариф 1 800 рублей, для нас – 2 000 рублей. Этот путь мы уже знаем, мы его прошли, и будем добиваться повышения тарифа по травматологии, урологии, нейрохирургии. Мы видим, в какой сфере можно бороться за повышение тарифа. Необходимо уточнить, что повышение тарифа для одного профиля не значит, что деньги придут на конкретное отделение. Нет, средства придут в больницу, тогда больница сможет иметь увеличенный надтарифный фонд и делать доплаты той же сестре кардиологии, чтобы она получала не 7, а 10 тысяч рублей. Это первое, что делает город.

Второе. Рассматривается вопрос, чтобы программа «Врачебные кадры» затрагивала не только врачей, но и на каком-то этапе и средний медперсонал.

И третье. Мы одни из первых в крае повысили оклады медицинским работникам на 25 процентов, уже в январе. И сделали это волевым решением управления здравоохранения.

– Насколько мне известно, проект модернизации был не единственный, по которому врачи получали различные доплаты. Продолжают ли работать другие программы?
– Остались выплаты участковым врачам – 10 тысяч рублей, пилотный проект по хирургии. В него, правда, надо попасть, выполнив 8 параметров. Если ты дал показатели ниже нормативных, автоматически из «пилота» выходишь. Работает городская целевая программа, которую мы уже не раз упомянули и по которой врачи получают доплаты по 6 тысяч рублей. Понятно, хочется 16 и 26, но город может обеспечить только такую сумму.

– И врачи ее реально получают?
–Да. В январе ее могли задержать, в январе во всех учреждениях бывают сложности. Надо немного переждать, потом все стабилизируется. Но от этой цифры никто не ушел.

– Руслан Жанович, в свое время, когда вы заведовали хирургическим отделением первой городской, в отделении складывалась такая же ситуация – зарплаты были мизерные, а вы как-то добились увеличения их размера. Как это удалось? И почему нельзя это сделать в других больницах, с другими отделениями?
– Я так понимаю, что это разговор пятилетней давности, когда вставал вопрос о повышении зарплаты ургентной службы – хирургической, которая оказывает экстренную помощь? Надо понимать, что там зарплата повышалась только за работу в ночное время, выходные и праздничные дни. Хирург как работает? Он отрабатывает с 8 до 16 часов, потом заступает на дежурство, в 8 утра он с дежурства заступает опять на работу. Так не работают нигде. На следующий день он опять идет на работу. Люди устали, коллектив не молодеет и встал вопрос – ходить ли на дежурства за низкую оплату? Повышения добивались хирургическая служба и анестезиологи-реаниматологи. Тогда зарплату повысили тем докторам, которые оказывают экстренную помощь на дежурствах в ночное время и в выходные и праздничные дни.

– Кардиология этим же занимается…
– Да. В кардиологии тоже есть палаты интенсивной терапии, тогда же и им надбавки добились, как дежурантам, оказывающим помощь в ночное время и выходные дни.

– Это были средства города, края?
– Это было за счет средств лечебного учреждения. Но постоянно больница ужиматься не может, не может она только платить зарплату и не покупать лекарства. Иначе это уже не больница. Это первое. Второе. Я начинал работать 25 лет назад, когда в горбольнице № 1 было тысяча с лишним коек. Сегодня коек в три раза меньше. Математика проста: если взять условно стоимость одного койко-дня в 1 000 рублей, когда больница будет зарабатывать больше? Когда в ней тысяча коек или 330? Ответ очевиден. Нагрузка же при этом не изменилась, а по тяжелым больным – увеличилась.. То есть врачи нужны для оказания помощи, а больница заработать может только сумму на количество коек. Конечно, главврачи за счет оборота коек пытаются зарабатывать, чтобы еще как-то изыскать надтарифные средства. Все этим занимаются, но всему есть предел. Наступает время, когда средств не хватает, а больницам надо платить за коммунальные услуги. Никаких скидок ни на что нам не дается! Мало того, больницы и налог за землю платят.

– Может ли город принять решение и взять на себя часть коммунальных затрат?
– Город это и делает. Он выплачивает средства в фонд ОМС, а оттуда они в виде тарифов на содержание приходят к нам. Эти суммы просчитаны и регламентированы. Участие города есть, но он перекрыть все затраты не может. Тут надо бороться за увеличение тарифа как базового, так и на содержание. Или, исходя из общего, лавировать между учреждениями, учитывая количество объектов больницы.

– О привлечении кадров на этой волне говорить как-то стыдно. И, тем не менее, привлекаются?
– Привлекаются. Мы 8 квартир выделили, половину из них имеющимся докторам, чтобы не уехали. Половина – приезжим. Но вы сами лучше меня знаете, что такое Березники, что о нашем городе можно прочитать в нелюбимом мною Интернете. Насколько привлекателен наш город для молодого специалиста? Надо ждать «врачебных детей», которые сюда тоже врачами вернутся. Я не могу сказать, что не работает программа, но тяжело. Тяжелее, чем привлекать в промышленность.

– Только в Березниках все плохо с медициной?
– Я так скажу, если вы глянете по округе, то медицины нет нигде. В Усолье центральная районная больница при советской власти была серьезной структурой, которая оказывала услуги Усолью и всему району. Нет больше Усольской ЦРБ. В Яйве нет медицины, а там была нормальная больница с хирургическим, терапевтическим отделениями, экстренной хирургией. К нам везут больных из Александровска, Губахи. Раненых с пермской автотрассы везут к нам, начиная от Челвы, со старой трассы из-под Кизела, с середины дороги от Соликамска. По обеспеченности, даже по уровню зарплаты у нас не сказать, что совсем уж все плохо. Но чего-то не хватает, какого-то толчка. У нас как-то все скачками: раз – модернизация, бах – закончилась. Я молю Бога, чтобы пилотный проект по хирургии не закончился! Если закончится еще и он, и хирурги опять «подсядут», я затрудняюсь даже представить себе, что будет.

– Обращения от персонала больниц о низких зарплатах к вам, как начальнику управления здравоохранения, были? К вам идут?
– Не идут. Но анонимно пишут. Было письмо главе города: не вовремя выплачена и снижена зарплата в «скорой помощи». Под ним подпись есть. Проверили, а такого человека в «скорой помощи» нет. Причем такое же письмо ушло в министерство. Вот, жалоба от медсестры пришла в пятницу. Я ее сегодня отдал в поликлинику, из нее тоже непонятно, где работает эта медсестра. С одной стороны указывается горбольница № 1, с другой стороны хирургический кабинет поликлиники. Было еще обращение к президенту: «Медицина, Березники, СОС!». Дальше что? Этот «СОС» вернется на рассмотрение ко мне, а кому отвечать? Какому «СОС»? Я главным врачам всегда говорил, что общаться с коллективом надо, упреждать ситуацию, выходить, разговаривать, выслушивать и думать, как сделать что-то. Ну и двери моего кабинета всегда открыты. Не удовлетворен чем-то, пойди к главврачу. Его ответ не устроил, иди ко мне. А у нас – сразу к президенту. Того не понимают люди, что президент направит обращение в минздрав края, оттуда в управление здравоохранения в Березники и к тому же главному врачу, которого они миновали.

– Мы по секрету узнали, что главный врач горбольницы № 2 пообещал своим врачам доплату от больницы. Почему один главврач может это сделать, а другой нет?
– Если Сергей Алексеевич Леонтьев знает, где взять и возьмет деньги на доплаты, он молодец, но надо подготовиться к тому, что это внесет раздор между двумя больницами. Я могу только предполагать, откуда возьмутся эти деньги. В городской больнице №2 организуется сосудистый центр, где будут инфарктное отделение, отделение сосудистой неврологии и прочее. Смотрим все тот же пресловутый тариф: обычная кардиология – 774 рубля, а инфарктное отделение кардиологии – 3 624 рубля; неврология (где лечат остеохондроз и которая работает в горбольнице №1) – 1 029 рублей, а сосудистая неврология (где лечат инсульты и которая будет в сосудистом центре) – 3 029 рублей. Кому легче стимулирующие выплаты найти, Леонтьеву или Шамсиной? При этом вся экстренная хирургическая служба – в первой городской, и бригаду дежурную там надо держать, а тарифы… Вот поедем за них бороться.

– Местное управление здравоохранения разрулить ситуацию не может?
– Тут надо понимать, что все зависит от того, что спустится «сверху». Мы можем только кое о чем договариваться, вводить какую-то программу. Но если не занимались медициной десятками лет, то сейчас даже миллиардные вливания растворяются. Отдай мы сегодня половину городского бюджета на медицину, и этого будет мало. Провал во всем, но делать что-то надо и мы стараемся делать.

– Вы серьезно настроены на борьбу?
– Коли сюда пришел – настроен. Я говорил, что если есть поддержка в министерстве и в администрации города, значит, будем бороться. Прощались мы тепло, но быстро – приема у начальника управления здравоохранения ждали двое. Пациенты...