Культурной политики в стране нет

Юрий Поляков – известный писатель, поэт, драматург, журналист, телеведущий. Кандидат филологических наук. С 2001 года – главный редактор «Литературной газеты». Автор широко известных произведений «ЧП районного масштаба» и «Сто дней до приказа». Известен как телеведущий – с октября 2010 по июнь 2012 вел итоговую программу «Контекст» на телеканале «Россия. Культура». По итогам творческих конкурсов за 2011 год был удостоен премии города Москвы в области журналистики.

Он совершенно спокойно без ожидаемого снобизма общается с провинциальными журналистами, рассуждает об отношении российских властей к культуре, то и дело запускает холеную ширококостную руку в седоватые кудри. Он говорит – заслушаешься. Заслушиваюсь, а в голове стучит молоточек: «Ты ж его «ЧП районного масштаба» в «Юности» читала, когда школьницей была!». Где-то на середине разговора молоточек уходит на второй план, на первый – разговор.

- Юрий Михайлович, в чем, на ваш взгляд, самая большая проблема освещения культурных явлений, событий в СМИ?
– Я считаю, что один из самых недопустимых моментов, которые есть в нашей традиционной культурной политике, это практическое забвение того, что происходит в регионах и в наших национальных образованиях. Потому что если посмотреть информацию о культурных событиях в нашей стране, то окажется, что Екатеринбург у нас еще есть, ну, может, еще Казань у нас есть, а больше никого нет. Никаких народов, национальностей, хотя у них своя культура, своя литература, театр, региональные события. И это поразительно, и каждый раз, когда на эту тему начинаешь разговаривать, сталкиваешься с непробиваемой стеной. Поначалу в «Контексте» было такое положение: каждая передача должна была заканчиваться чтением стихов. Поэт должен читать свои стихи. Не только москвичи и питерцы, а жители других городов и весей. Наши национальные писатели чтобы свои переводы читали. Все с этим согласились, а потом оказалось – нет денег пригласить автора откуда-нибудь из Хакасии или Якутии. На всякую ерунду деньги есть, а на это нет.
Я бился-бился, но так этот кусок от передачи и отвалился. И каждый поэт, если он был из региона – это был бой местного значения. Я не понимал, почему я должен за это биться. В писателях заинтересовано государство, ведь интеллигенция – системообразующая прослойка, генератор идей, которые сплачивают регионы или разбрасывают их в разные стороны. Тем не менее, я сталкивался с абсолютным или непониманием, или неумением это все организовать. Если надо пригласить кого-то из-за рубежа, тут и деньги найдутся, и программа «Диалог», и гостиница. Хотя на кой черт нам этот зарубежный автор, которого никто не знает?

- Жаль, что классиков на телеэфир пригласить нельзя...
– На встрече с президентом я проговаривал, что во всех развитых странах существуют киноверсии отечественной истории и истории отечественной культуры. То есть существует такая, как сейчас модно говорить линейка фильмов, посмотрев которые один за другим, ты примерно представляешь всю историю своей страны. Причем все это игровые фильмы. У нас же этого нет. Есть у нас сериал о Блоке, например? Нет. Вот сейчас юбилей Герцена, который, кстати, прошел совсем незамеченным, вместо фильма о нем сняли «Шпион» – исторический детектив. А ведь Герцен – это такой материал! «Сага о Форсайтах» со всеми историями внебрачного рождения, любви, борьбы его в Интернационале, дружбы с Марксом, смерти. Герцен – загадочный человек. На кладбище в Ницце, где он похоронен, могила Герцена по размерам и репрезентативности самая мощная, мощнее, чем могила владельца «Мерседеса». Цены на землю там всегда были бешеные, кто же так роскошно похоронил бедного русского революционера? Что за могучие силы? Это же тоже интересно. Все, пришло время, снимайте! Нет. Почему? Непонятно. Начинаешь задавать вопросы, люди не хотят отвечать. Точно так же прошел незамеченным очередной юбилей Лескова. Кстати, Лесков – это единственный наш классик первого ряда, о котором в серии «Жизнь замечательных людей» никогда не выходили книги. И таких странностей в нашей культурной политике очень много.

- Это наводит на размышления...
– Это наводит на мысли, что никто на эту тему специально не думает, не увязывает культурную политику с более глобальными задачами, которые стоят перед человечеством. Из тех двух лет, что я вел передачу на канале «Культура», я вынес такое ощущение, что культурной политики у нас нет.

- А как с Общественным телевидением России (ОТВР), которое приступило к вещанию 19 мая – в бывший День пионерии?
– Ну, посмотрим, что получится, пока сказать не могу. Известно, что Ельцину предлагали сохранить пионерскую организацию назвав ее именем Гагарина. Потому что отсутствие такой детской организации до сих пор слишком заметно. Я работал в свое время в школе и вынес такое наблюдение: примерно 8-9 из 10 детей наделены чувством стихийного коллективизма, им хочется делать что-то вместе: петь, маршировать, картошку печь. И примерно 1-2 ребенка из этих 10 – дети, наделенные точно таким же перманентным индивидуализмом. Им не хочется всем вместе, а хочется одному съесть эту картошку, чтобы никто не видел. Вот такие они. Недостаток советской системы был в том, что этих стихийных индивидуалистов заставляли быть коллективистами. Их всячески ломали и говорили, ты будешь шагать как все. Хорошо это? Я думаю, плохо, раз в человеке это не заложено – ломать его не надо. Но после 1991 года все случилось с точностью до наоборот – стали заставлять быть индивидуалистами 9 человек из 10. И сегодня мы пожинаем плоды ломания через колено этого детского коллективизма. Так что посмотрим, что там о пионерах-то будет. Еще неизвестно, что сделают. Такие у меня сомнения по поводу культурной политики.

- Юрий Михайлович, но есть же еще у людей потребность в хорошей книге...
– Откуда возьмется эта потребность? Навык к серьезному чтению – такое же достояние нации, как нефть, как газ, руда и так далее. Можно по-разному относиться к тому, что наша страна была самой читающей в мире, но то, что она была серьезно читающей – бесспорно. Читалась серьезная литература, обсуждалась серьезная литература. И даже в нашем писательском сообществе такой замечательный писатель детективного жанра, как Юлиан Семенов, считался писателем второго сорта. Потому что он писал развлекательную литературу, а мы же говорили о литературе серьезной, антологичной. В последние 25 лет шло жесткое отучивание от серьезного чтения. Что такое те же Акунин, Донцова, Маринина – развлечение, вид кроссвордов. Это к серьезной литературе не имеет никакого отношения. Как мне говорил директор Ленинской библиотеки, у них есть полки, где стоят все 100 томов Донцовой, и ни один из них никто ни разу не востребовал. Они так и стоят, даже ни один формуляр не выдан. И вот нас приучали к такой литературе. Она всегда была, и до, и при советской власти, но ее никогда еще не пытались объявить главной.

- То есть Донцова, Маринина и Акунин – не писатели?
– Я в свое время вообще предложил разделить слова писатель – человек, который создает художественный мир, работает со словом и ПИП – аббревиатура: персонифицированный издательский проект. Потому что большинство книг коммерческих не имеют никакого отношения к авторскому творчеству, и многие из них пишутся в соавторстве, хотя на обложке одна фамилия и одна фотография

- Почему же люди так запросто привыкли считать развлекательную литературу серьезной?
– Во-первых, это снижение требовательности. Во-вторых, цена. Как во всем. Я не знаю, как у вас в регионах, но в Москве билет в театр на детский спектакль стоит столько, что семья со средним достатком себе не может позволить частые походы туда. И вырастает поколение ребят, которые в театре не бывали не только потому, что родители этим не интересуются, а потому что это просто не по карману. В свое время все детские и юношеские спектакли стоили копейки и нас водили классами на них. Я недавно был на одном спектакле и вижу – выходит группа подростков, одетых в очень интересную форму – школьную – нешкольную, английскую чуть-чуть. Оказалось, это класс из закрытой школы в Подмосковье, куда детей на занятия и с занятий возят шоферы. Вот они могут себе позволить классом сходить на спектакль.

- Кто должен создать условия, чтобы театр стал доступен детям и подросткам?
– Государство. Оно должно потребовать от театров, чтобы они вернулись к тем схемам, которые отлично работали. По моим наблюдениям, а я неплохо знаю ситуацию в театрах, туда пришли амбициозные молодые люди, и театры превратились в площадки для реализации их амбиций. У нас же забыли, что ТЮЗ – это ТЮЗ. Почему у нас исчезло детское кино? Потому что перестали дотировать. Почему исчезла качественная детская литература? Потому что исчезло издательство «Детская литература». Чтобы появились качественные детские спектакли, с качественной драматургией, их надо заказывать, чтобы появилась качественная детская литература, ее надо заказывать. А у нас даже нет премии для детских писателей. Она только что появилась, и то только после обращения «Литературной газеты». У нас было несколько публикаций, потом мы направили письмо президенту. И появилась номинация в президентской премии «За литературу, адресованную детям и юношеству».

- То есть что-то все-таки сдвигается с мертвой точки?
– Какое-то движение идет. Но ведь об этом говорили 20 лет. И только через 20 лет государство среагировало. Но государство не может быть бронтозавром, которого укусили за хвост, а ему стало больно только на следующий день, не может стать больно через 20 лет – хвост отвалится за это время. Тут должен быть кардинальный жесткий подход. Вспомните, как жестко большевики занимались культурной революцией, ликвидацией безграмотности? А по-другому нельзя было. Это выпустить легко, а чтобы восстановить, нужны усилия. И тут должно быть сложение энергии с одной стороны государства, с другой – той части общества, которая это понимает. Потому что достаточная часть нашей элиты всерьез считает, что такая ситуация – нормальна. Этакий американский подход: пусть будет часть высоколобых, дети которых будут ходить на спектакли, учить иностранные языки, которые будут все понимать. А низшим классам это не надо, зачем им? Они предназначены выполнять свою незатейливую функцию каждый на своем месте. Что здесь правильно? С точки зрения режима – это правильно: советская цивилизация потому и рухнула, что слишком много людей в ней понимали, что происходит. Потому что их учили думать, давали классическое образование, а не безнаучное, как сейчас пытаются сделать и как давно уже на Западе. Учили анализировать и понимать, где их обманывают. А правящему классу всегда в таком думающем обществе труднее. И среди влиятельных журналистов есть люди, которые считают, что поголовная грамотность только мешает. Это печально.