Докатились. Судебный марафон по вагонному делу закончился

В течение семи месяцев березниковский городской суд рассматривал громкое дело, возбуждённое в отношении трёх человек: Олега Золотарёва, Сергея Коротаева и Ольги Сафоновой, обвиняемых в мошенничестве в особо крупном размере в составе организованной группы, краже чужого имущества и отмывании денежных средств.

Коротко напомним, вагонное дело возникло в 2010 году, когда сотрудниками отдела по борьбе с экономическими преступлениями Пермского ЛУ внутренних дел на железнодорожном, воздушном и водном транспорте (сейчас – Пермское ЛУ МВД России на транспорте) был выявлен ряд преступлений против собственности, а также в сфере экономической деятельности.

Срок расследования уголовного дела составил 31 месяц. За время следствия было допрошено 162 свидетеля, проведено более 60 экспертиз. Материалы уголовного дела сформированы в 114 томов, из которых 19 томов – обвинительное заключение. В двухстах томах были собраны вещественные доказательства.

Организатором преступной группы, по мнению следствия, был Олег Золотарёв. Он, являясь директором двух предприятий, оказывающих услуги по ремонту подвижного состава, заключал договоры с потерпевшими организациями на ремонт вагонов в вагонных ремонтных депо на станциях Березники, Чусовская, Верещагино и других. После получения из депо документов на ремонт вагонов участники организованной преступной группы подделывали эти документы: приписывали в них детали, которые в действительности на вагоны установлены не были, подделывали подписи работников и проставляли печати. Клише печатей в ходе обысков были изъяты в офисах компаний обвиняемых. После внесения приписок поддельные документы направлялись потерпевшим организациям для оплаты.

Действиями участников организованной преступной группы, как считало следствие, был причинён материальный ущерб на общую сумму порядка 16 миллионов рублей. В числе потерпевших оказались гиганты химической промышленности Пермского края: ОАО «БСЗ», ОАО «Корпорация ВСМПО «Ависма», ОАО «Сода-хлорат», Соликамский бумкомбинат и другие.

С самого начала и до конца судебных разбирательств подсудимые Золотарёв и Коротаев придерживались одной позиции: мол, они не занимались приписками и вообще не видели и не знали, что такое происходит в их организации. Обо всех неприятных делах они узнали лишь в ходе изучения материалов уголовного дела. Свою вину они видят лишь в том, что как ответственные лица не уследили за процессом оформления отчётных документов. Что касается обвинений в краже и легализации денежных средств, добытых преступным путём, то и здесь они ни в чём не виноваты.

Третья участница преступного сообщества Ольга Сафонова совсем не признала себя виновной, то есть она, по её словам, действительно занималась оформлением финансовых документов, но вместе с тем никакие официальные бумаги она не подделывала и уж тем более не занималась приписками. А её адвокат заявила, что Ольга Сафонова вообще попала под уголовное преследование случайно, потому что, по её мнению, «оказалась не в том месте, не в то время, её просто, как говорится, сгребли под одну гребёнку».

Гособвинитель утверждал, что «вина подсудимых в инкриминируемых им преступлениях на основании совокупности исследованных в суде доказательств нашла своё подтверждение в полном объёме». Но в то же время он отказался от обвинений по части 4 статьи 159 «мошенничество, совершённое организованной группой в особо крупном размере», и просил суд переквалифицировать данную статью обвинения на ту же самую, но на прим. 4 – мошенничество, сопряжённое с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности и тоже в крупном размере, и тоже организованной группой.

По мнению гособвинителя, например, подсудимый Золотарёв заслужил за свои преступные деяния 6 лет и 6 месяцев лишения свободы, Коротаев – на год меньше, а Ольга Сафонова – на полтора года меньше, чем Коротаев. Но ей, как женщине двух малолетних детей, гособвинитель просил сделать скидку: отсрочить отбытие наказания до достижения её младшим ребёнком четырнадцатилетия.

Всех подсудимых прокурор просил взять под стражу в зале суда. Представители потерпевших, двух предприятий, присутствующих в зале суда, согласились с позицией обвинения, поддержали свои иски, а вопрос о наказании оставили за судом. В последнем слове подсудимых, которое прозвучало в пятницу 11 апреля и в понедельник 14 апреля, звучали жалобные нотки. Золотарёв просил учесть, что
у него есть мама 77 лет, «она практически на моих плечах». Ещё он сказал, что имеет в Москве квартиру, купленную в ипотеку. А про свои личные автомобили сообщил, что покупал их исключительно в кредит.

«Если бы у меня была возможность, то я покупал бы машины без кредита, вот, например, как главный свидетель по делу», – съязвил он. Коротаев пытался убедить суд, что у него не было никакой корысти совершать преступления, в которых его обвиняют. «Мы работали (почему-то сказал во множественном числе – ред.) на той работе, на которую принимались, и занимались ею повседневно. Будучи стажистом на железнодорожной практике и зная, что я занимаюсь чем-то, я должен был иметь гарантии... Но я ничего не имел... а здесь... какой-то сговор...» , – путанно и невнятно заявил Коротаев.

Ольга Сафонова опоздала к последнему слову на 15 минут. Она не была оригинальна и сказала почти то же самое, что её подельники: мол, она «ни в чём не виновата, никакого умысла хищения или кому-то причинить ущерб, кого-то обмануть у меня никогда не было, я всего лишь выполняла свои трудовые обязанности: оформляла документы и ничего более. Всё, что я делала, было в рамках трудовой деятельности». Ей было обидно за то время, что она провела в суде.

«На протяжении полугода мои дети уже познали тягость наказания за свою мать. За это время мой старший ребёнок живёт буквально один на попечении полуслепой бабушки. Я не имею возможности участвовать ни в его школьной, ни спортивной, ни в других моментах его жизни. А младшая дочь была отлучена от грудного вскармливания (неправда, суд давал время Сафоновой кормить ребёнка – ред.). Ребёнок не получил того внимания, которое обязана ему давать мать».

В конце своей речи Сафонова попросила суд решить её судьбу (правда, с подсказки сожителя Олега Золотарёва) по справедливости.

Суд ушёл в совещательную комнату. Приговор суда по громкому делу о мошенничестве ориентировочно состоится в мае. Услыхав примерный срок оглашения приговора, подсудимые обрадовано просили: «А мы можем за это время куда-нибудь выехать?» «Не забывайте, что вы находитесь на подписке о невыезде», – вернула их на землю судья.