Бригадир–легенда или 28 лет под землёй

Текст: Татьяна Тихомирова

О нём на рудниках и в музее «Уралкалия» говорят с придыханием – этот человек отработал под землёй 28 лет, ему доверяли испытывать и производить наладку нового оборудования и даже посылали учить этому германских коллег.

Из его бригады вышло немало бригадиров-орденоносцев. Словом, необычный человек Хамза Кадыров. Во всём, начиная с имени.

До сих пор о шахтёрской знаменитости мне доводилось только слышать да читать о его заслугах. По их списку представлялся могучий сивогривый богатырь, что только поведёт косой саженью плеча – и пошла руда на-гора. Поди под два метра ростом, грозный и суровый, как иначе та кую репутацию заработаешь? Но в редакционные двери вошёл невысокий сухонький пожилой мужчина при короткой причёске, лукавом прищуре и улыбке от уха до уха, говорливый и весёлый. Отказался от чая, присел, звякнули награды на пиджачной груди. Среди них орден Трудового Красного Знамени, Трудовой Славы III степени, Знак Почёта.

Он родился до войны, в 1933 году, в Зеленодольском районе Татарстана, недалеко от Казани. Рос в огромной восточной семье – мать, отец, семеро братьев и две сестры. Жили тяжело, и когда в четырнадцать лет Хамза отправился получать специальность судоремонтника в ремесленное училище, то не последним аргументом в пользу такого решения было то, что учащихся обеспечивали форменной одеждой.

«У самого-то, считай, даже штанов не было», – вспоминает ветеран-калийщик, рассказывая о том, как помогал семье даже во время армейской службы. В Березники он приедет позже, уже отдав Родине положенный воинский долг.

Сюда будущего бригадира зазвали дядя да двоюродный брат: мол, приезжай, Березники – молодой, активно растущий город, работы полно, да ещё есть шанс получить квартиру. Приехал. Поначалу устроился в шахту слесарем. Когда первый раз спускался под землю в клети, было страшновато. Ещё бы – 270 метров вглубь. Освоился, пошёл учиться на комбайнёра. За такую работу и платили лучше, и престижной она считалась.

Хамза Шайхутдинович показывает потрёпанную трудовую книжку, подклеенную бумажным листочком по лопнувшему корешку: его путь на калийном производстве начался в 1957 году. И продолжился до пенсии. Множество пометок и записей – не перемена места работы, а результат переводов с одних участков предприятия на другие. Чего только не делал! Спускал в шахту горный проходческий комбайн ШБМ-2 на Втором рудоуправлении. Производил наладку, начинал первую проходку. Там же, на БКПРУ-2, Кадыров участвовал в переделке на добычу соли угольного комбайна «Караганда» на гусеничном ходу. Тогда поглядеть на результат приезжал аж министр химической промышленности СССР Леонид Костандов. Высокое начальство интересовалось, можно ли «Карагандой» ещё больше соли добывать.

– А как больше, – усмехается Кадыров, – комбайн же не бык, ему, где надо, скипидаром не намажешь, есть мощность в 224 киловатта, сколько сил заложено, столько заложено.

После этого был заказан комбайн «Урал». Сначала его первая версия, «нулёвка», потом другие модификации. Бригада Кадырова испытывала их все. И по итогам 1976 года стала победительницей Всесоюзного соревнования среди комбайновых бригад. За что получила поздравительную правительственную телеграмму.

А в 1977 году успехами уральских калийщиков впечатлились немцы. В Восточной Германии, в городе Бернбург тоже добывали соль, больше поваренную, обеспечивали ею всю рыбную промышленность страны. Немцам очень хотелось заиметь комбайн «Урал» на своём производстве, и они его получили. А спускать в шахту, собирать и настраивать оборудование поехали советские специалисты, в том числе Хамза Кадыров. Он, беспартийный, прошёл серьёзную проверку на политическую благонадёжность и отправился работать за границу на три месяца. Когда уезжал домой, немец-директор подарил Кадырову золотые часы, которым и сейчас сносу нет, и фотоальбом с карточками уральских и германских шахтёров за работой и на отдыхе. И ещё очень много лет слал в Березники письма и поздравительные открытки. Кадырову крепко запомнились немецкий порядок, чистота и организованность. Дескать, в лесу сухой ветки на земле и то не валяется. И красота тамошних гор. На заработанные на чужбине деньги он привёз супруге сервиз. Да не какой ни попадя, а непременно перламутровый, как просила. И дефицитные в те времена ковры привёз, как без этого?

Хамза Кадыров работал очень много. Часто не уходил в отпуск, не до того было. В какой-то момент ему домой специально провели телефон, чтобы всегда можно было вызвать ценного специалиста, если что срочно понадобится. И вызывали.

Состав бригады постоянно менялся. Когда выпускались из училищ молодые ребята, старшие и опытные шахтёры уходили в бригадиры. 18 человек из бригады Кадырова стали бригадирами-орденоносцами. Он всегда ценил в людях рабочую добросовестность, серьёзное отношение к труду. И каждый раз повторял, когда просили выступить перед молодёжью: «Работайте как следует, не отлынивайте, не оставляйте другим доделывать и переделывать за вами, а остальное приложится».

Кадыров на пенсии с 1985 года. Занимался сначала своим огородом, даже корову по имени Дочка заводил, поил внуков домашним молоком. Сейчас лето проводит на даче сына. Хозяйничает, плотничает, без дела не сидит. По весне любит выбраться пешком до Зырянки, в одиночестве посидеть с удочкой. Наловит чего – будет уха. А нет добычи, так и не надо. Обожает пожилую немецкую овчарку Айленд. У пса такая родословная, что хоть «ваша светлость» к нему обращайся. Умнейший зверь! Хамза Шайхутдинович рассказывает о нём и хохочет. От глаз разбегаются морщинки, в речи сохранилась манера частить восточной скороговоркой.

Уже прощаясь, спрашиваю, считает ли он, приезжий, себя березниковцем. «Ещё как!» – веско роняет легендарный бригадир. Конечно, вся взрослая жизнь тут прошла, в уральскую землю, просолённую не только водами древнего Пермского моря, но и семью его потами, корни вросли. Здесь с женой познакомился, детей вырастил, сын сейчас в БШСУ работает, портрет дочери, акушерки Раисы Ждахиной, висит на городской Доске почёта. Даже единственная шахтёрская примета, в которую он верит, родилась для него здесь. Дескать, ежели по пути на работу встретишь кошку да перебежит она путь, то всё – быть поломке. Хоть в шахту не ходи. Но ходил, конечно. 28 лет ходил. Так, как советовал молодым: добросовестно, не отлынивая. Чего и другим желает.