Должны были дождаться, пока пациент умрёт

Текст: Павел Гурьянов, Виталий Попов

В середине декабря 2015 года информационное агентство «ФедералПресс» опубликовало нашумевшую заметку о конфликте между страховой компанией и службой скорой помощи в Соликамске:/strong>

«Страховая компания оштрафовала соликамскую станцию скорой помощи за оказание медицинской помощи пациенту. На вызове у бригады интенсивной терапии был тяжелый пациент с продолжающимся судорожным синдромом. Врач принял решение – перевести больного на ИВЛ (аппарат искусственной вентиляции легких) и восстановить кровоснабжение мозга. Однако эксперт страховой компании «Астрамед-МС» нашел в этом нарушения».

Главврач станции скорой Людмила Лукьянченко пояснила журналистам суть произошедшего: эксперт от страховой компании «Астрамед-МС», проверяя в плановом порядке некоторые выбранные случаи оказания медицинской помощи, в отношении данного эпизода написал, что «помощь больному оказана врачом, не имеющим сертификата по специальности «анестезиология и реаниматология», а также «не указано время интубации, не составлен протокол проведения интубации».

Надо отметить, что предпринятые врачом действия были необходимы для сохранения жизни пациента. Однако эксперт страховой компании рассудил иначе. СМИ приводит позицию эксперта со ссылкой на главврача: «Вы просто должны были дождаться, когда пациент умрет, и уже когда он находился бы в состоянии клинической смерти, имели бы право оказывать помощь».

Естественно, общественность отреагировала на это сообщение очень бурно, ведь на месте пациента скорой может оказаться любой, и никто бы не захотел, чтобы врачи дожидались его клинической смерти, прежде чем начинать лечение.

Отдельно стоит заметить, что данный факт мог бы сойти за эксцесс, исключение из правил, от которых никуда не деться. Однако как показали дальнейшие события на сторону эксперта встала и заместитель директора по экспертизе филиала в Перми страховой медицинской компании «Астрамед-МС» Елена Игошина: «В любом действии должен присутствовать здравый смысл. И когда наши эксперты находят нарушения, их надо устранять, а не оспаривать».

По всему выходит, что если устранять нарушения, которые находят эксперты страховой компании, то будут умирать люди. Это вот и есть «здравый смысл» Елены Игошиной?

Чтобы лучше разобраться в ситуации, мы обратились за комментарием непосредственно к главврачу скорой помощи Людмиле Лукьянченко.

– Людмила Анатольевна, как сейчас развивается ситуация?
– Пока никакого резонанса со стороны министерства нет. Пока всё тихо. Единственное, были какие-то непонятные звонки со скрытого номера, что-то типа: «Не успокоишься – успокоим». Не очень понимаю, кто это. А так, я бы сказала, что на удивление тихо. Юристы наши иск пока готовят. И хоть там сумма не слишком большая, неизвестно, что будет в дальнейшем.

– Рассказать подробнее про заявленную позицию эксперта, и в каких обстоятельствах это произошло?
– Меня на тот момент, когда проводили экспертизу, не было на станции. У нас кабинетов не так много, и когда проводилась экспертиза, там присутствовала начмед Ольга Владимировна, был статистик, зам по экономике, была психолог… Эксперт пришла уже с готовыми заключениями. Ольга Владимировна задала ей вопрос: «Как по-вашему мы в такой ситуации должны поступить?» На что последовал ответ: «Вы должны были дождаться, пока дыхание совсем остановится, и после этого вы имели право проводить сердечно-легочную реанимацию уже как положено». Когда я вернулась из командировки, мне начала рассказывать даже не начмед, а вот эти люди – зам по экономике и другие, настолько они были возмущены этим. Они это всё слышали. То есть они говорят, что в случае чего «мы свидетелями…»

Эксперт – сама врач скорой помощи. Пермский муниципальный район. Как может врач скорой помощи делать вот такие выводы?

– А действительно ли в правилах, по которым должна оказываться помощь, присутствуют те требования, которые указала эксперт?
– На тот диагноз, с которым у нас был пациент, есть стандарт. В стандарте прописано, кем должна оказываться помощь, кем осмотр должен проводиться. Врач скорой помощи, фельдшер скорой помощи. «Анестезиолог-реаниматолог» нигде не фигурирует. У того специалиста, кто оказывал помощь, имеется подтвержденный сертификат врача скорой помощи. Причем он проходил не интернатуру, а ординатуру по скорой помощи – двухгодичную. Он квалифицированный врач с высшей категорией.

Нам в вину поставили то, что мы перевели на аппарат ИВЛ. Но всё это в стандарте на оказание помощи есть. Есть искусственная вентиляция легких, есть интубация, есть препараты, применение которых нам поставили в вину (т.н. миорелаксанты, якобы их имеет права вводить только врач анестезиолог-реаниматолог). Т.е. стандарт мы не нарушили. Почему эксперт решила, что только анестезиолог-реаниматолог имеет право это делать? Наверное, это её личные какие-то заключения.

– Т.е., получается, даже формально претензии необоснованны, а в чем же тогда может быть причина?
– Дефект оказания медицинской помощи – это весьма субъективная вещь, нигде не прописано, что вот это дефект, а вот это не дефект. То есть по скорой помощи нет такого. Я сама экспертом являюсь, периодически езжу… Буквально перед этим случаем я тому же эксперту, который был у нас, выставила дефект в такой же ситуации, только за то, что она не сделала того, что сделал наш специалист. То есть она не таким способом лечила пациента, отчего пациент умер.

Там был аналогичный случай. Врач сказала: «Я не анестезиолог-реаниматолог, я не обязана была интубировать». А мой врач, за то, что он оказал помощь так, как нужно, получается, сейчас виноват.

Кстати, мы выясняли в первой больнице, куда был госпитализирован наш пациент, и они сказали, что его выписали с улучшением. Там выздоровления не может быть, потому что у него хроническое заболевание – церебральный паралич. Но его выписали.

А совсем недавно в ЦРБ в Соликамске, где мой муж работает главным врачом, была эксперт из другой страховой компании. Она довольно-таки адекватный человек, давно экспертом работает. И когда она пришла, у неё уже были написаны суммы, на которые она должна была произвести вычеты с определенных учебных учреждений…

– Плановые?
– Да, видимо, учитывая, что у страховых компаний денег сейчас не хватает… Эти деньги не возвращаются в бюджет. Если бы они возвращались в бюджет! Но они остаются у страховых компаний.

– Как вы считаете, лучше было бы работать напрямую, без страховых компаний?
– Да конечно! Пусть будет Фонд ОМС. Понятно, что там экономисты, там расчеты. Чем занимаются страховые компании в этом отношении, не очень понимаю. Эксперты есть и в Росздравнадзоре. Сама недавно там сдавала экзамены.

Впрочем, меня в качестве эксперта не очень часто привлекают. Так же, как и мужа моего. Потому что мы ищем, как можно помочь. По оформлению у меня практически не бывает дефектов, потому что я им объясняю, как заполнять. Это страховым компаниям не нравится. Вы, говорят, должны за деньгами приходить, а вы им советы раздаете.

– А что сказали вышестоящие инстанции?
– Мы подали на экспертизу в Фонд ОМС. Фонд подтвердил выводы страховой, хотя в Фонде эксперт другой, на голову выше. Я лично её очень хорошо знаю, но она подтвердила…

Я её спрашивала ещё до того, как этот случай попал к ней на экспертизу: «Вот скажи, пожалуйста, ты бы в такой ситуации как поступила?». Она говорит: «Ой, даже не знаю, ситуация неординарная». Ей приходит на экспертизу – она подтверждает. Я считаю, что это не правильно.

Мы еще консультировались с заведующим кафедрой по скорой помощи нашего университета Валерием Михайловичем Баевым. Он однозначно назвал обоснованными действия нашего врача.

– Замдиректора филиала страховой вступается за своего эксперта, Фонд вступается за страховую – эксцесс становится нормой.
– Поэтому наш врач, который был на вызове по текущему случаю, пришел и сказал мне: «Если ты запретишь мне помогать пациентам, я просто уйду из медицины». Я говорю: «Нет, будем бороться!» Потому что это доктор от Бога. Он бьется буквально за каждого!

Он нынче ребенка спас. В ванной ребенок утонул. Шансов ребенку не давал никто, кроме него. Реанимация шла полтора часа, хотя положено 30 минут. Ребенка выписали через полтора месяца – даже неврологического дефицита никакого не было.

Некоторые фельдшера даже не любят с ним работать. Говорят: «Ну всё, с этим дохтуром, сейчас до последнего будем все в поту». А он – за каждого, не зависимо от того, девяносто лет, или девять месяцев человеку. Его не защищать – это просто грех!
***

Наши тревожные выводы о том, что произошедший в Соликамске скандал – это нечто, превращающееся в норму, подтверждают также слова одного хорошего знакомого нашего корреспондента, работающего врачом в травмпункте:

«Сегодня вот дежурю с доктором, которого однажды уволили за непрофильную помощь и при этом еще оштрафовали больницу. Раньше и сам непрофильных лечил, теперь опасаюсь. Еще вводят дурацкую систему баллов, я не успеваю ездить на все конференции, где баллы выдают, работы много. Если не успею набрать достаточно баллов, рискую остаться без сертификата и без работы.

Классическая фраза страховой медицины: «Зарплаты и штрафы вам начисляются не за вылеченных людей и не за спасенные жизни, а за правильно оформленную документацию». Поэтому я считаю страховую медицину системой порочной. Страховые компании потребляют средства, идущие на медицину и мешают ей работать. Два зла всего от одной компании, а их десятки!»

Получается, что сегодня не только пациента за бумажкой стало не видно, но и врача.

Радует, что замечать проблемы начали, кажется, и наверху. По сообщению СМИ, 10 декабря на парламентских слушаниях в Госдуме обсудили проблемы и преспективы обязательного медицинского страхования. Первый заместитель директора ФГБУ «Центральный НИИ организации и информации здравоохранения» Ю.Михайлова выступила с критикой существующей системы ОМС. Ю. Михайлова от имени «идеологов введения обязательного медицинского страхования в стране» заявила о том, что за минувшие двадцать лет «идею извратили» и «страховщики превратили социальную идею в коммерческий бизнес на костях». Что крупные страховщики МАКС, РОСНО и др. получают огромные прибыли на медицинском страховании. Эксперт резюмирует: коммерческие страховые компании сегодня «как раковая опухоль паразитируют на теле всего медицинского страхования».

«В 98-м году прошла медицинская революция с рейдерским захватом страховщиками, севшими на денежные потоки, нет никакого медицинского страхования в стране», – заявил стоявши у истоков Фонда ОМС первый руководитель Фонда В.Гришин и предложил изменить всю налоговую систему.

Президент Общероссийской общественной организации «Лига защиты пациентов» А. Саверский предложил вернуться «к самой лучшей модели здравоохранения – которая была в Советском Союзе, которую сейчас копирует весь мир».