Кукольный морг

Девочке подарили куклу. К сожалению, картина, возникающая в воображении вслед за этими словами, от действительности весьма далека. Упомянутая девочка уже не маленькая – подросток, притом подросток не простой, а «готирующий», из тех, что любят бродить по кладбищам, размышляя, понятное дело, о бренности всего земного, сочиняют стихи про магнетических вампиров и свой злой фатум, а в одежде отдают несомненное предпочтение черному цвету. Вот добрые друзья родителей и решили в выборе подарка учесть мрачно-загробные вкусы шестнадцатилетней именинницы.В подарочной черной коробке в форме гробика лежала кукла в черном платьице с белой пелеринкой. На рыжих волосиках куклы красовался черный колпачок с черепом, а из ротика, правдоподобно разрисованного зелеными пятнами трупного разложения, торчали два кривых клыка. К сему прилагалось «свидетельство о смерти» с именем куклы, датой и обстоятельствами ее гибели, а также описанием индивидуальных особенностей.

День рождения был безнадежно испорчен. Девочка еле дождалась, когда же уйдут добрые дядя и тетя, а после их ухода, нет, даже не швырнула куклу в мусорное ведро, а не поленилась выбежать на лестничную клетку и разбудить безмолвный по позднему времени мусоропровод. Вернувшись, она закатила родителям истерику. «Нет, ну как они смели подумать, что мне понравится такая пошлость?!» – восклицала она сквозь слезы.

Что же, «пошлость», пожалуй, ключевое слово применительно к Living Dead Dolls – живым мертвым куколкам, уже десять лет популярным в США и наконец добравшимся до нас. Девчушки в испачканных собственной кровью нарядных одежках, пупсы с проломленными головами или удавочками на шее – мозги вытекают, язык вывален изо рта – кокетливые надгробные веночки и хорошенькие белые тапочки – вызывают отнюдь не страх, а характерное чувство неловкости: увидевший или услышавший пошлость нормальный человек почему-то всегда испытывает стыд, словно сам ее и произвел. В нашей российской ментальности таинство смерти всегда было окружено достаточным благоговением. «Гробового» юмора, сродни тому, что издавна фонтанирует на Хэллоуин в англо-саксонской глубинке, наша фольклорная традиция не знала никогда. Что такое наши святочные ряженые? Коза-дереза с бородою из мочалы, баба, накинувшая поверх платья солдатскую шинельку, турок в кое-как сооруженной чалме. Весь-то грим – жженая пробка для подрисовывания турку и солдатику залихватских усов. Все очень условно, веселящиеся не стремятся по-настоящему прятать лица. Никаких тебе потеков крови из томатного сока, никаких швыряемых в толпу «пальцев мертвецов» из перемазанных чернилами сосисок. Никаких пляшущих покойников.

Хэллоуин, впрочем, помянут неспроста. Как всякий успешный бренд, LDD успели за десятилетие своего существования обрасти пиар-мифологией. Рассказывается, что в семье Э. Лонга, одного из двух создателей бренда, Хэллоуин всегда отмечали с большим размахом, чем Рождество. В свободные от Хэллоуина 364 дня маленький Лонг смотрел по телевизору триллеры. Небезынтересна история создания первых кукольных мертвецов. Бойкому Лонгу попала в руки коробка с фабричными болванками, предназначенными для изготовления в домашних условиях … ангелов. (Перед рождественской елкой детишкам приятно раскрасить по ангелу самостоятельно). Но Лонг тут же подумал, что белые болванки похожи на трупы и вместе с другом Д. Глонеком соответствующим образом их преобразил. Замечательно символично, независимо от того, выдумано это рекламщиками или было на самом деле. Элемент кощунства, впрочем, эксплуатируется в LDD безусловно и сознательно. Одна из кукольных серий названа «7 смертных грехов». Фигурирует и пасхальный кролик (заяц является одним из западных символов праздника) по кличке, которую можно перевести как «Изгоняющий яйца», Эггзорцист. (Экзорцист – священник, изгоняющий дьявола, яйцо же – еще один символ Пасхи). Но стоит ли обращать внимание на игрушечные кощунства? Ведь давно не секрет, что наибольшее количество творческих пакостей заранее делается в расчете на то, чтобы вызвать негодование верующих. Почему мы вообще узнали о печально памятной выставке в cахаровском центре? Ведь яснее ясного, что культурное значение сего события равнялось даже не нулю, а какой-то изрядной отрицательной величине. И никогда бы не попасть ему на ведущие телеканалы, если бы некоторые возмущенные граждане не выразили бы своего возмущения неправовым манером. Собственно говоря, они сработали как черные пиарщики. Не оказываю ли я сейчас подобной же услуги производителям игрушечных мертвецов?

Сдается, что все же нет, поскольку речь прежде всего не о религиозной и нравственной сути дела, а о той, которую давно и тяжело пытаются сделать юридической: о нарушении прав ребенка.

Куклы LDD производятся, понятное дело, для взрослых. Но они принципиально отличаются от всех прочих взрослых товаров, каковые не надлежит показывать детям. Они, по сути, являются вторжением на территорию детства. Вторжением очень недобрым и очень агрессивным, искажением образа детства, как выразился один мой знакомец психолог. Проще сказать, ребенок заинтересуется куклой LDD как раз потому, что она кукла. (А LDD кукла похожа на куклу куда больше, чем половозрелая Барби – у LDD нормальные кукольные пропорции, детские личики – вот только раздутые или искромсанные). И что, взрослые инфантилы станут играть этими куклами в свободном от детей пространстве? Сейчас нам. Прикольная вещица, с хохотом подаренная взрослому, непременно окажется в детских руках если не через неделю, то через месяц. И, вполне возможно, вызовет такую же на первый взгляд реакцию, как и у взрослого: веселье и восторг. Но не стоит обольщаться этим. В ребенке глубоко сидит доверие к игрушке, он доверяет ей, даже когда ее ломает. Игрушку кладут в свою постель, с игрушкой разговаривают. Недобрая игрушка противоестественна как недобрая мама. Ребенок весь день развлекался игрушечным трупиком, потащил его наутро в школу забавлять приятелей – подумаешь, большое дело! И откуда бы это через год возник невроз, сформировалась фобия?

У нас до сих пор не принят закон об информационной защите ребенка. Чем больше говорить о фактах вторжения на детскую территорию, тем больше шансов, что его все-таки когда-нибудь примут. Эстетическое вторжение – тоже информационное.

Ничего особенного, конечно, не произошло. Просто пошел импорт еще одной гадости, решительно чуждой нашей культурной традиции. Не первый ведь раз, и что совершенно точно, не последний. Слегка позабавило разве что, что наши любители мортальных приколов здорово за них переплачивают: в американском интернет-магазине LDD стоит около 30 долларов, в нашем – почти сотню. И пусть переплачивают. Так им и надо.

Текст: Елена Чудинова, «Эксперт» [2]