Рост заработной платы, высокий уровень занятости, низкая безработица — это серьезные аргументы для действующей власти в любой стране в споре со своими политическими оппонентами. И наоборот, сокращение занятости и соответствующее падение доходов — всегда неприятный политический вызов. И хотя в «сувенирной» демократии основные заботы политиков могут быть иными, эти соображения также нельзя полностью дезавуировать, ведь за лояльность и (или) аполитичность населения власть должна ему чем-то платить.
Финансовый кризис пока только набирает обороты, и никто, по-видимому, еще не знает, где дно. Но за кризисы и выход из них всегда и везде платят рядовые налогоплательщики, работающие по найму. Величина и структура этой цены во многом зависит от того, как институционально устроен рынок труда.
ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОГО РЫНКА ТРУДА
Занятость и продолжительность рабочего времени в нашей стране приблизились к своим потенциально возможным максимумам, а безработица — к минимуму. Значительно сократился и масштаб бедности. Но самое яркое достижение — это быстрый рост заработной платы россиян. Она не только вновь стала выплачиваться в срок и полностью, но ее уровень в реальном выражении вырос за 2000-2008 гг. в 2,5 раза, а в долларах — почти в 9 раз. На протяжении всего этого периода годовой темп роста реальной заработной платы лежал в коридоре от 10% до 20%. Именно рост заработной платы как основного источника доходов большинства семей обеспечил потребительский бум.
Что обеспечило такой рост зарплат? С одной стороны, изобилие ликвидности в России и мире, с другой — специфические российские институты рынка труда. В результате кризиса 1998 г. падение реальной зарплаты было чрезмерным, а потому определенный ее восстановительный рост стал неизбежным. Затем цены на сырье пошли вверх, подпитав экономический рост и создав условия для роста зарплат. Небывалый приток сырьевых денег и хорошая мировая кредитная конъюнктура сделала финансовые ресурсы для всех относительно доступными и дешевыми. Нефтяники и металлурги, будучи в верхней части распределения по зарплате, тянули ее вверх. Государство, регулярно пересматривая МРОТ и оплату бюджетников, пыталось подталкивать ее снизу.
Другим фактором роста заработной платы является ее институциональное устройство. За границами СНГ прямых аналогов ему нет, и главная его особенность в том, что постоянная (базовая или тарифная) часть составляет в среднем немногим более половины выплачиваемой заработной платы. Вся подстройка под спрос происходит главным образом с помощью переменной части, размер которой обычно не прописан ни в каких договорах. Именно эта переменная часть и обеспечивает работодателям возможность контролировать свои издержки на труд и конкурировать за работников. Все основные риски рынка труда для работодателей, потенциально связанные с занятостью (наймом и увольнениями), действующим трудовым законодательством, максимально ослаблены, но не исчезли. Просто работодатели «упаковали» их в зарплату. В итоге сверхгибкая заработная плата подстраховывает весьма жесткую занятость. Эта пластичность, являющаяся следствием привязки заработной платы к финансовым результатам компаний (в частном секторе) или к доходам бюджетов всех уровней (в бюджетном секторе), и есть главный механизм страхования от шоков на российском рынке труда. Не важно, как работает конкретный работник, важно, насколько успешна компания, в которой ему повезло оказаться. Поэтому даже плохой работник в «Газпроме» будет получать на порядок больше, чем отличник легкой промышленности.
В итоге заработная плата всегда круто падает в ответ на негативные шоки и резко взлетает, сталкиваясь с позитивными. И в случае падения, и в случае роста она легко проскакивает нужный уровень. При этом занятость в корпоративном секторе остается крайне инерционной: «плохие» рабочие места сверхживучи, а «хорошие» в нужном количестве не рождаются.
СОЦИАЛЬНЫЕ ЭФФЕКТЫ РОССИЙСКОЙ МОДЕЛИ
Главный социальный эффект такой модели заключается в особом распределении как издержек кризисов и спадов, так и плодов экономического роста. В других странах они обычно концентрируются в узкой группе работников, теряющих занятость во время кризиса и возвращающихся в занятость на этапе роста. У нас же издержки распределяются между всеми «инсайдерами», которые оплачивают кризис своей зарплатой, не теряя при этом работы, и собирают щедрые плоды роста также через быстро растущую зарплату. «Инсайдеры» в этом случае — это все работники крупных и средних предприятий, защищенные трудовым законодательством. С каждым годом их становится меньше (сейчас их около 38 млн человек, 10 лет назад их было примерно на 4-5 млн больше). Еще около 30 млн человек в этом смысле являются «аутсайдерами», т. е. они практически не защищены действующим трудовым законодательством, а их зарплаты остаются вне поля зрения официальной статистики. У них и занятость, и доходы весьма волатильны.
Описанный выше механизм рынка труда порождает целый набор следствий, которые идут единым «букетом». Вот некоторые:
Если нам этот «букет» не особо нравится, то по отдельным «цветочкам» его не растащить. Для этого нужна иная модель с иными институтами.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ СЛЕДСТВИЯ
Избиратели всегда готовы отблагодарить власть за растущее благосостояние высоким рейтингом поддержки и при этом переключиться на решение своих частных повседневных забот. Пока зарплата и другие доходы так уверенно растут, все претензии населения к власти на время отступают на второй план. Одновременно нейтрализуется оппозиция, которая лишается важных аргументов, касающихся благосостояния.
На протяжении последних восьми лет уровень популярности президента зашкаливал. Но при наблюдавшихся все эти годы темпах роста заработной платы президенту трудно было не быть популярным. За быстро растущую зарплату и внезапно наступившее (относительное) благосостояние обыватель готов простить власти все. Можно сказать, что быстрый рост заработной платы был цементом нынешней социально-политической стабильности. Согласно исследованию политолога Дэниэла Трейзмана (см. «Корни рейтинга Путина», «Ведомости» от 6.02.2008, стр. А4) популярность российских президентов в каждый момент времени на протяжении 1992-2007 гг. во многом объяснялась тем, как граждане оценивали свое материальное благополучие. Зарплата же здесь — главная составляющая и основной драйвер. Когда пирог быстро растет, его дележ между социальными группами относительно прост, поскольку его хватает на всех. Когда приращение приостанавливается и тем более если пирог начинает сокращаться в размере, то начинают драться даже за крошки. К таким процессам разгулявшиеся групповые аппетиты приспосабливаются с трудом.
Тучные годы сырьевого роста, похоже, заканчиваются. Цены на сырье пока остаются достаточно высокими, но никто не знает, что случится завтра. Свидетельств глобального торможения с каждым днем все больше. Многие амбициозные инвестиционные планы, еще вчера казавшиеся реальными, сегодня уже выглядят виртуальными. Если кризис в нашей стране станет общеэкономическим, а все идет к этому, то заработные платы скажут свое слово, поскольку это самый простой способ экономии. Прошлые кризисы отбирали у рядовых россиян по четверти-трети из их реальной заработной платы. Институционально с тех пор мало что изменилось, однако чем выше зарплата, тем болезненнее потери.
Когда в основании крошится цемент, то устойчивость всего здания оказывается под угрозой. Тогда россияне могут припомнить все то, что в последнее время они предпочитали не замечать: и ликвидацию политической конкуренции, и не очень честные выборы, и ограничения политических и экономических свобод, и отсутствие независимой судебной системы, и тотальную коррупцию, и высокую инфляцию. А также многое другое .
Текст: Владимир Гимпельсон, директор Центра изучения трудовых отношений ГУ-ВШЭ
Опубликовано: “Ведомости” [2]
Илл. из архива
Cсылки в статье:
[1] https://www.beriki.ru/sotsium
[2] http://www.vedomosti.ru/newspaper/