Без социального злорадства

Приписываемое березниковцам в последние месяцы социальное злорадство по поводу пресловутого и так называемого «падения «Уралкалия» в яму», в действительности, не более, чем миф. Миф, порождённый буйной фантазией лиц с неустойчивой психикой. Психикой, которая была потрясена покушением какого-то мелкого (в представлении данных особ) вице-премьера на основу основ, фундамент фундаментов, альфу и омегу их (этих особ) существования – божественное право «Уралкалия» царствовать и всем владети.

Понятно, что под «данными особами» подразумевается определённая категория управленческого персонала ОАО «Уралкалий», пресловутые «урки». Которые волей случая, а не благодаря профессиональным качествам получили доступ к руководящим (и около них) должностям в березниковской корпорации с соответствующим материальным обеспечением; не благодаря профессиональным качества, а исключительно из-за объективно благоприятного рынка могли демонстрировать большие успехи и (самое главное) покрывать немалые промахи; прикормили вокруг себя (каждый по отдельности и все вместе) близкородственную и теснодружескую, словом, лично обязанную, а отнюдь не профессионально пригодную, клиентеллу; и благоденствие которых, соответственно, целиком и полностью зависело (и пока, к сожалению, зависит) от сохранения статус-кво. В смысле, от сохранения «Уралкалия» в качестве объективно (т.е. независимо от непрофессионализма «урок») процветающей корпорации и их («урок») в качестве управленческого персонала этой корпорации.

Здесь необходимо ещё отметить и то, что, помимо материальных благ, этот статус-кво доставлял (и пока ещё продолжает доставлять, хотя и в меньшей степени) и блага нематериальные, так сказать, глубокое моральное удовлетворение.

Дело в том, что «урки» при близком рассмотрении докалийных биографий оказывается людьми неудачливыми, профессионально несостоявшимися и в другой, некалийной, жизни ненужными, даже лишними, но при том чрезвычайно амбициозными и тщеславными. Причём, в отличие от Онегина и Печорина, один из которых был каким-никаким, а помещиком, а другой получал офицерское жалованье, да и кое-какой кошт с деревеньки, словом, не голодали, для «урок» их профессиональная ненужность оказывается синонимом нищеты и социального ничтожества.

Кстати, именно по этому косвенному признаку легко установить, кто же в нынешнем менеджменте калийной компании – «урка», а кто – нет. В этом вопросе очень часто возникают непонятности, позволяющие, например, такому «урке» панибратски, за рюмкой henessy приобнять, скажем, вполне состоявшегося в некалийной жизни Анатолия Лебедева и пожаловаться, мол, это нас с тобой «урками» обзывают, а мы ж не «урки», мы ж сами себя сделали… Хотя, например, к Лебедеву у березниковцев едва ли есть претензии, по простой причине – обыденная березниковская жизнь и даже локально шахтёрская жизнь с деятельностью президента компании практически не пересекается.

Более того, и не всякий пришлый, завозной, неберезниковский менеджер «Уралкалия» воспринимается березниковцами как «урка». А как определить? Ну вот, в том числе, и так – если управленец более всего в этой жизни дорожить своим креслом в «Уралкалии», потому что без этого кресла он никто и звать никак, он скорее всего и окажется «уркой». Потому что действия его будут мотивироваться не чем иным, как крысячьим стремлением сохранить за собой кусок, или урвать побольше, про запас (а вдруг всё-таки выгонят?), а никак не благом компании, интересами производства, не говоря уже о людях. И бывает, разумеется, что благо компании, интересы производства, люди, государственные, в конце концов, интересы крысячьим стремлениям не противоречат, но рано или поздно, неизбежно это противоречие возникает, и тогда, мама, не горюй. Пусть провалятся Березники, пусть идёт ко дну «Уралкалий», пусть даже самого Рыболовлева без штанов оставят, лишь бы «урки» сохранили свой кусок. Что, собственно, Березники и наблюдают сейчас уже в полный рост и во всей крысиной красоте.

Именно страх впасть (или корректнее будет - вернуться?) в социальное ничтожество является определяющим мотивом в поведении «урок». А соответственно, ощущение обратного – ты пока не впал, ты пока находишься над этой пугающей бездной, всё ещё работаешь в «Уралкалии»! – доставляет непередаваемое моральное удовлетворение и даже воспринимается как подтверждение обоснованности амбиций, признание заслуг, доказательство квалификации, словом, даёт благодатную почву для бесконечного самолюбования. Из которого, кстати, проистекает ещё один характерный и прекрасно знакомый березниковцам признак поведения «урок» - требования от окружающих или хотя бы подчинённых чуть ли не поклонения, и, во всяком случае, беспрекословного повиновения.

И это – материальные блага и моральное удовлетворение «урок» - возможны только в случае сохранения статус-кво. В котором так счастливо для «урок» совпали рост калийного рынка и их, «урок», нечаянное попадание в состав управленческого персонала. Быть вписанным в качестве главного режиссёра и продюсера фильма, который был без тебя отснят и без тебя собрал бы все кассы и оскары, - это ли не счастье? Оказаться господином Бонасье, который прогуливался у ворот Лувра, подобрал возле трупа какого-то мушкетёра блестящие штучки, и отнёс королеве (или кардиналу, неважно) и получил высочайшую благодарность (оказалось, то были самые нужные подвески) – это ли не случай?

Такие случаи редки, и в жизни человека, а особенно человека неудачливого и никчемного, выпадают только раз – и потерять всё это по внезапной прихоти вице-премьера? Точнее сказать, КАКОГО-ТО вице-премьера, мелкого правительственного чиновника, ибо для «урок» незначителен и неинтересен любой персонаж, от которого не зависит величина их куска. И до сих пор они знали наперечёт всех, от кого кусок так или иначе зависит, и не было в этом перечне ни Сечина, ни даже Путина с Медведевым, и могли они спокойно обустраивать свои норки, да продолжать таскать в норки орешки да косточки, и никакой Провалы, никакие недовольства в березниковском Интернете или шахтёрские бурчания в столовых их нимало не смущали, а оказалось – список не исчерпывающий. Оказалось, какой-то вице-премьер может приказать провести повторную проверку и, как ни крутись, проверка начнётся и состоится, и ничьё заступничество не поможет…

Этим обстоятельством психика «урок» была потрясена. И без того неустойчивая, вследствие неизбывного ужаса перед возвращением в бездну социального ничтожества, психика данных особ подверглась колоссальному давлению в течение достаточно длительного – более трёх месяцев – давлению неизвестности и… не выдержала. Начала давать сбои. Рождать галлюцинации. Как, например, ничем, кроме как галлюцинацией нельзя объяснить искреннюю уверенность «урок» в том, что кто-то заказал Сечину банкротство «Уралкалия» и дело, собственно, лишь в том, какой суммой перебить враждебный заказ. Или регулярное обнаружение знаков «позитивного решения», которые они готовы были видеть хоть даже и в газетных статьях, ими же самими инспирированных.

К таким же галлюцинациям относится и миф о злорадстве березниковцев по поводу пресловутого и так называемого падения «Уралкалия» в яму. Какое тут может быть злорадство? То есть, у кого-то, конечно, оно и могло бы проявиться, для некоторых слоёв населения социальное злорадство – явление характерное. Но вся прелесть в том, что именно на эти слои березниковцев рассчитана и работает вся машина калийной пропаганды, а через эту призму никаких «ям» не разглядишь, да и реальный «Уралкалий» разглядеть трудно. Другая же, большая часть березниковцев, питающаяся перимущественно другими источниками информации, не настолько мелочна и злобна, чтобы радоваться сдохшей у соседа корове. Мелочь, ведь.

У березниковцев, право, есть длинный список, на что иное потратить эмоции и время. И личные судьбы небольшой кучки случайно оказавшихся в управлении «Уралкалия» неудачников и непрофессионалов, в этот список не входят.

Текст: Андрей Лучников