Они его опять не того…

И кто это сказал, что суровость российских законов легко компенсируется необязательностью их исполнения? Дурак был классик. Суровость российских законов еще легче компенсируется необязательностью их принятия.

В конце минувшей недели в новостях промелькнул заголовок, который ничего кроме нервного смеха, вызвать не может, - Минфин не поддержал законопроект депутатов о потребкредитовании [3].

Закон о потребкредитовании обсуждается года четыре. За эти годы приложились к нему все, кому положено по роду деятельности – и Минфин, и Ассоциация региональных банков России, и Ассоциация российских банков, и профильные думские комитеты. Изначальный смысл был понятен – четче оговорить нюансы потребкредитования, защитить права потребителей (в данном случае – заемщиков) от возможного произвола поставщиков (банков), а поставщиков – от возможных издержек, связанных с законодательными лакунами. Но основную часть своей жизни законопроект провел под сукном чиновников, все время находивших в нем какие-то изъяны. Что привело к вполне логичным последствиям: в перерыве между войной с боржоми и блокадой белорусского молока Роспотребнадзор с удовольствием взялся за наведение порядка в сфере потребкредитования, исходя из собственных представлений о регулировании потребрынков. Банки взвыли. Центробанк ввел в обиход формулу эффективной процентной ставки. Именно это, собственно, и было оселком законопроекта, после чего, по большому счету, его принятие оставалось формальным подтверждением де-юре того, что уже действует де-факто.

Правда, с формулой ЭПС оказались большие проблемы, неподготовленные зрители при одном только ее виде падали в глубокий обморок и ее вскорости трансформировали в ПСК – полную стоимость кредита. Но это уже другая история, к делу отношения почти не имеющая.

После рождения ЭПС законопроект по потребкредитованию прожил тихий год, лишь изредка пытаясь толкнуться в думскую повестку дня. Затем «случился» мировой финансовый кризис и на несколько месяцев законопроект ушел в тень. И вот – его новый «выход в свет». Правда, в новых условиях заниматься законодательным урегулированием кредитной розницы весьма смахивает на ситуацию, когда младенец давно в реанимации, а родители все спорят как его назвать. Тем не менее, смысл в этом какой-то есть. Худо-бедно кредитование реанимируется и было бы совсем неплохо к моменту его выздоровления окончательно выправить все пробелы в законодательстве на сей счет. Дабы банки впоследствии могли жить-поживать да добра наживать.

Но не тут-то было. Они его опять не того… Не приняли. Нашли недочеты. И вернули в … на доработку. Примерно этак двенадцатую по счету (точно не помню, со счета сбился).

Чем же конкретно недоволен Минфин?

Во-первых, он перенял опыт пушкинской Старухи, которая сначала хотела корыто целое, потом усадьбу, а потом и царицей заделаться. Теперь чиновники требуют, чтобы банки в рекламе кредитов указывали не только ПСК и проценты, но и данные о сроках и сумме займа. Каким образом это можно вбить в рекламу – одному Богу известно. Разве что так: банк скупает все рекламные щиты вдоль какого-нибудь шоссе, на первом дает свой бренд, на втором – данные лицензии, на третьем – предлагает кредит, на четвертом – описывает возможные сроки суммы, и наконец на двадцатом удовлетворяет всем требованиям всех министерств и ведомств страны. А в конце дороги стоит мальчик в фирменной бейсболке и раздает всем желающим полное описание расчетов ЭПС. Так пойдет?

Во-вторых, Минфин отмечает, что в процесс погашения кредита не может быть включен работодатель заемщика, потому что это противоречит Трудовому кодексу. Тут спорить трудно. Можно также отметить, что в процесс погашения не включается теща, дабы не противоречить Семейному кодексу. Хотя, если уж говорить по-честному, то вполне было бы логично заставлять работодателей, задерживающих сегодня изрядной части россиян зарплату, платить по штрафам и пеням этих самых россиян перед банками. А в каком уж кодексе это прописать – дело двадцатое.

В-третьих, Минфин требует исключить из законопроекта положение, которое дает банку право передавать просроченный долг коллекторским агентствам без согласия заемщика. Потому что, мол, это противоречит закону «О кредитных историях», запрещающему передачу данных о долгах третьим сторонам.

Логика здесь сомнительная. Во всем мире банки пользуются услугами внешних коллекторов. Причем в этом самом «всем мире» личная информация защищается куда как лучше, чем в России. Так может просто коллекторов включить в число пользователей кредитными историями, а для чистоты процесса, наконец, узаконить и их, выкинув с рынка всякую «накипь»? И не лишать банки одного из общепринятых инструментов кредитного дела.

Президент АРБР Анатолий Аксаков – главный «локомотив» законопроекта – заявил, что авторы «будут работать с правительством и возможно скорректируют текст документа». Такой реакции можно только позавидовать. Думаю, на его месте многие люди с менее отточенной в парламенте психикой, дали бы другой комментарий…

Возникает устойчивое ощущение, что кому-то, видимо, не нравится сама активность г-на Аксакова. Может, он не такой как надо? Несчастнее этого законопроекта разве что законопроект о стройсберкассах. И вот тут возникает повод поиграть в аналитику. Что же общего у «локомотивов» этих проектов – г-на Аксакова и г-на Грачева? Оба белобрысые и оба в «Справедливой России». В то, что в нашем высокодемократичном государстве могут ставить препоны на пути «не той» партии я не поверю, даже не убеждайте. «Это же не наш метод!, как говорил Федя из «Приключений Шурика», Значит, дело разве что в волосьях…

Так что г-ну Аксакову лучше или перекрасится или побыстрей отречься от законопроекта. Тогда, глядишь, и примут, наконец. Ибо, как подсказывает чутье, судьба российских законопроектов зависит не столь от того, что в них написано, а от того, кто их подает и как подает.

Пока же история с законопроектом о потребкредитовании почти в точности повторяет сцену из «Формулы любви»: «- Степан, ты карету графа за день починить можешь? – Могу, барин. – А за три можешь? – Ну, и за три могу. – А за неделю можешь? – Ну, барин, ты и задачки ставишь. Тут без помощника не обойтись…».

И, кстати, вполне возможно, что ситуация объясняется еще одной фразой того же Степана: «Тута таперича все от меня зависит».

Текст: Ян Арт, финансовый обозреватель [4], специально для «Иной газеты»
Илл. из архива «Иной газеты»