Дело жизни и смерти

С тринадцатым корпусом горбольницы № 1, где расположен городской морг, в Березниках связано много легенд и страшилок. Но все они имеют мало общего с сущностью работы патологоанатомического отделения и умонастроением людей, для которых эта сфера медицины стала делом жизни.

КОРПУС № 13
Сюда везут тела умерших в больницах и дома, на улицах и в авариях. Однако вскрытие делается только в случаях, когда причины смерти не совсем ясны или могут иметь криминальный характер. Более половины вскрытий делается судмедэкспертами (во всех случаях скоропостижной смерти, даже если она произошла по болезни и дома, а также при подозрениях на отравления, несчастные случаи, аварии, преступления), на долю больничных патологоанатомов остается расследование летальных исходов в городских стационарах. Из числа умерших в больницах на вскрытие поступает примерно половина.

В двухэтажном здании с пристроем расположены лаборатория и секционная патологоанатомов, здесь же арендует площади березниковский отдел Пермского бюро судмедэкспертизы. Поднимаюсь по отмытой до стерильности лестнице на второй этаж, где меня встречает милая интеллигентная женщина с усталыми глазами – заведующая патологоанатомическим отделением Ольга Валерьевна Зуева.

«МЫ НЕ СУДЬИ, А ПОМОЩНИКИ»
«Все, кто не знаком с этой профессией, удивляются, что патологоанатом в основном сидит за микроскопом и занимается диагностикой, – рассказывает Ольга Валерьевна. – Эта работа занимает где-то пять шестых по объему. И только оставшуюся часть – вскрытия в секционной и анализ результатов вскрытий. Окончательный патологоанатомический диагноз требует массы времени, аналитической работы. В сложных случаях, бывало, не по одному дню думаешь, сопоставляешь, ищешь, чтобы установить истину. Роешься в литературе, сопоставляешь все источники информации – историю болезни, результаты вскрытия, данные гистологических исследований. Иногда ценную информацию дают родственники. Например, на вскрытии обнаруживаешь ревматизм, а в истории болезни этого нет. А в беседе с родственниками подтверждается, что и суставы болели, и шумы в сердце были… Когда собираешь все факты, начинаешь анализировать».

Цель – приблизиться к истинной причине смерти, дать полную картину заболевания: как оно развивалось, что именно привело к смерти, есть ли дефекты лечения. Патологоанатомы работают именно для того, чтобы помочь клиницистам в оценке эффективности лечения, чтобы те не допускали ошибок.

«Если мы видим какие-то недочеты, мы это потом обсуждаем с врачами на конференциях, – продолжает Ольга Зуева. – И говорим об этом не для того, чтобы кого-то наказать, а чтобы помочь».

ОТ ТЕМНА И ДО ТЕМНА
По объему работы отделению положены 12 ставок врачей-патологоанатомов, а работает трое. Так что если кто-то уходит в отпуск или уезжает на учебу, каждому из оставшихся приходится работать вообще за шестерых…

«Если меня в половине восьмого утра на работе нет, меня уже потеряли», – улыбается Ольга Зуева. Конечно, ей, матери двух школьников, хотелось бы работать поменьше. Но что делать? Трудовой день патологоанатома, как правило, начинается с работы с операционным материалом за вчерашний день. В лабораторию на анализ доставляют кусочки удаленных при операции у пациента органов и тканей, чтобы уточнить диагноз: если это воспаление, то какое, если опухоль, то требуется узнать ее характер, наличие метастазов, направление роста. По определенным методикам врач отбирает кусочки для исследования и передает лаборантам, чтобы те изготовили срез для гистологического исследования. Срез нужен толщиной 4 микрона, определенным способом окрашенный. Несмотря на специальное оборудование, искусство правильно изготовить срез считается трудным.

«Но у нас лаборантки очень хорошие, на конкурсах в Перми всегда призовые места занимают», – говорит Ольга Валерьевна. Конечно, идеальный вариант – провести исследование удаленных тканей прямо во время операции, чтобы тут же выбрать самую оптимальную стратегию. И раньше, когда онкологи относились к первой горбольнице, так и было. А сейчас, когда они переехали во вторую больницу, никто не рискнет на лишние 30–40 минут увеличивать время пребывания пациента под наркозом (чем дольше длится наркоз – тем больше
вероятность осложнений). Поэтому при необходимости операцию повторяют на другой день.

«Сейчас, насколько я знаю, Владимир Борисович (Санников, зав. онкологическим отделением. – Прим. автора) настаивает на закупке криостата, аппарата быстрой заморозки, на котором можно изготавливать срезы буквально за пять минут, – рассказывает Ольга Валерьевна. – И мы готовы пойти на то, чтобы кто-то из патологоанатомов присутствовал во время операций и тут же выдавал заключение».

Пару лет назад обсуждалась идея перевести морг и патологоанатомов с их лабораториями на Березниковскую, 122. Хорошо, что ее не приняли: это означало бы удалить гистологическую лабораторию вообще от всех хирургов.

В ОТЛИЧИЕ ОТ ДОКТОРА ХАНТ
Основную часть рабочего дня патологоанатома, как уже говорилось, занимают работа за микроскопом и анализ. Вскрытия бывают не каждый день: тут, как и в других сферах, «то густо, то пусто». И происходят они обычно совсем не так, как показывают нам в американских сериалах, когда, скажем, доктор Меган Хант в сериале «Следствие по телу» в облачении, похожем на скафандр, в полном одиночестве производит вскрытия, одновременно вслух проговаривая и записывая все, что она видит, на диктофон.

Кстати, ни одной серии «Следствия по телу» никто из наших патологоанатомов не видел, потому что показывают их после полуночи, а наши врачи рано встают… В секционную – помещение, где производят вскрытия – врач входит не один. При вскрытии врачу помогает санитар (в его обязанности входит тяжелая работа – доставить тело, распилить грудину или череп, зашить после вскрытия), а лаборант ведет запись того, что рассказывает вслух врач (подобно доктору Хант). То есть выполняет роль диктофона (хотя можно пользоваться и диктофоном, но их в службе нет). Позже протокол вскрытия оформляет и подписывает врач.

Описывается внешний вид внутренних органов (все они исследуются при вскрытии в обязательном порядке), берутся ткани на анализ. Одна из основателей патологоанатомической службы в Березниках Александра Федоровна Корнилова, 54 года(!) отдавшая этому делу, рассказывала мне, как она преодолевала естественный страх живого перед мертвым: «Просто я знаю, что должна установить истину: правильный ли был диагноз, соответствовало ли ему лечение. Помню случай, когда в хирургию поступила женщина с согнутой ногой, так она и умерла на другой день в этом положении. Отчего? Я предположила псоит, воспаление поясничных мышц, и, действительно, при вскрытии обнаружила гной. Но откуда взялся псоит? Я два часа искала, просмотрела все поясничные позвонки и нашла причину – остеомиелит остистого отростка. А оттуда воспаление перешло на мягкие ткани...»

ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА
Александра Федоровна – не просто известная в медицинском мире Березников персона, а уникальнейшая и удивительнейшая личность. Из той породы, про которую говорят: «Таких сейчас не делают». Начинавшая еще при академике Вагнере, красавица и умница, про обширную эрудицию и прямой характер которой до сих пор ходят легенды, она и сейчас, в свои 84 года, активнее и жизнерадостнее многих молодых. Все патологоанатомы Березников – ее ученики. Про Александру Федоровну хочется рассказать отдельно и поподробнее, и мы обязательно сделаем это в ближайших номерах газеты. Но только представьте себе картину, как 24-летняя выпускница лечебного факультета мединститута, оставшись единственным в городе патологоанатомом и судмедэкспертом, ходила на вскрытия по грязной дороге в старый деревянный морг.

«Там крысы бегали, так мы детей в железный ящик от них прятали», – вспоминает Александра Федоровна.

Когда строили новый (теперешний) морг, запланировали холодильник всего на шесть трупов, в то время как ежедневно поступает вдвое больше. Именно Александра Федоровна предложила идею, где разместить дополнительный холодильник. Помог, правда, скандальный случай с братом одного большого чиновника, скоропостижно умершим от инфаркта. Из-за тесноты тело пришлось положить рядом с утопленником, отчего костюм умершего пропитался невыносимым запахом…

ПЫТЛИВОСТЬ, ТЕРПЕНИЕ И ТАКТ
Именно эти качества считает главными в своей непростой профессии главный патологоанатом города Ольга Зуева. Аналитический склад ума и скрупулезность – чтобы часами сидеть над микроскопом или историями болезни, выискивая и сопоставляя нужные факты, такт в общении с родственниками больных и лечащими врачами – чтобы и проинформировать об истинных причинах смерти, и не ранить неосторожным словом, если окончательный диагноз расходится с прижизненным. А это, к сожалению, бывает. «Надо всегда помнить, что мы не судьи, нас и Александра Федоровна учила этому в первую очередь», – подчеркивает Ольга Валерьевна.

«Есть ли душа? Мне, во всяком случае, хотелось бы верить, что есть… Я считаю себя прагматиком, но нельзя не восхищаться великим разнообразием клеток организма, которые я наблюдаю изо дня в день под микроскопом, – говорит Ольга Зуева. – Причем целесообразны каждая форма, размер, местонахождение клетки в данный момент. Человеческий организм устроен так сложно и совершенно, что надо только не мешать ему быть здоровым, и его надолго хватит… Не удивительно, что великие ученые верили в Бога».