Председатель комитета Госдумы по обороне Виктор Заварзин предложил Общественной палате поучаствовать в разработке законопроекта об обязательном прохождении военной службы как требования к чиновнику или депутату. Эта мысль возникла у Заварзина после того, как член палаты Александра Очирова рассказала о подобном опыте некоторых западных стран.
В первый день своего первого пленарного заседания члены палаты обсуждали ксенофобию и экстремизм, второй же день, субботу, посвятили правам человека в российской армии. Обе темы общественные деятели назвали приоритетными в работе на ближайшее будущее, тем самым обозначив их как две главные проблемы российского общества. Но если для противодействия экстремизму палата предложила целую социальную программу, то от масштабных идей по военной реформе отказалась. Как пояснил член палаты Ярослав Кузьминов, глобальные предложения все равно нереализуемы, армии же нужны «конкретные решения с учетом нынешних реалий».
Правда, для начала палата обозначила те «реалии», в которых оказалась российская армия. Говорили докладчики много, но, по сути, пришли к одному выводу: вооруженные силы потеряли свою эффективность. Впрочем, речь не идет об обороноспособности страны, это относится к людям, пояснили члены палаты. «80% россиян готовы отдать жизнь, защищая отечество, – привел данные социологических опросов Кузьминов. – Но при этом 80% не хотят, чтоб их родственники служили в армии». По мнению общественных деятелей, такая ситуация сложилась из-за того, что люди перестали уважать военных. И в первую очередь потому, что сами военные потеряли уважение к своей профессии.
Раньше быть военным считалось престижно, сейчас военные – одна из наименее социально защищенных категорий россиян, констатировали члены палаты.
В таком положении даже те, кто выбрал военную службу целенаправленно, через несколько лет задумываются об увольнении. Подавляющее большинство офицеров вынуждены подрабатывать, поэтому к службе относятся как к повинности. Выпускники военных вузов, прослужив положенные по контракту пять лет, стараются уволиться. Службу по контракту выбирают либо энтузиасты, либо те, кто просто не нашел применения своим силам на «гражданке», а чаще это не самые квалифицированные и высокоразвитые молодые люди. Как одно из последствий этого – безразличие и даже поощрение дедовщины внутри воинских коллективов.
«Знания о неуставных отношениях у офицеров напоминают знания подростков о сексе 20–30 лет назад, – заметил член палаты Сергей Марков. – Cлышали все, но что с этим делать, толком не знают».
Такая армия, понятно, не вызывает особого уважения и доверия у россиян, считают члены палаты.
Но еще больше усугубляет ситуацию закрытость Минобороны, которая, как отметил Кузьминов, порождает «негативные мифы» об армейской службе. Вооруженным силам не хватает прозрачности. «Мы не требуем открывать государственные тайны, пускать на секретные объекты, – сказал он. – Но каждая мать должна знать, в каких условиях служит ее сын, что это за часть, что за командир ею командует». Причем, по мнению членов палаты, такая прозрачность должна начинаться уже с того момента, когда призывника приглашают в военкомат.
Как пояснил Анатолий Кучерена, сейчас молодые люди сталкиваются с унижением еще до того, как попадают в войска. «Их дезинформируют, запугивают, а потом еще и подвергают жуткой фильтрации по пути в часть», – сказал он. И этими просчетами Минобороны успешно пользуются «некоторые гражданочки, откосившие своих сыновей от армии», заявила член палаты Мария Большакова, видимо намекая на правозащитную деятельность солдатских матерей. (Кстати, на подрывную работу Союза комитетов солдатских матерей намекала не одна она, самих же матерей на заседании палаты представляла не Валентина Мельникова, известная своими радикальными взглядами на военную реформу, а ее более спокойная коллега Татьяна Значкова).
Но палата твердо решила помочь военным переломить такой ход событий, выступив по четырем фронтам.
Прежде всего палата решила заняться правами человека в армии. «Общество и армия должны объединить усилия по совместному контролю за соблюдением прав», – заявил Кузьминов. И конкретизировал: при частях нужно создавать общественные советы (сначала на примере трех-пяти пилотных регионов), а Минобороны надо подумать о повышении призывного возраста с 18 до 20 лет. «Молодые люди в этом возрасте лучше понимают и защищают свои права, – пояснил член палаты. – Вопрос непростой, сразу его решить нельзя, но через несколько лет возможно».
Еще одним пунктом палата обозначила реформирование военного образования. Причем общественные деятели решили оценить «потенциал гражданских вузов для подготовки военных специалистов». «Около половины военных специальностей, по которым учатся курсанты, имеют гражданские аналоги, – отметил Кузьминов. – Подготовка офицеров при гражданских вузах даст значительную экономию средств».
Правда, присутствовавший на заседании статс-секретарь, заместитель министра обороны Николай Панков согласился разве что с введением общественного контроля в частях (тем более что похожее соглашение с российским уполномоченным по правам человека у Минобороны уже есть). Что касается повышения призывного возраста, Панков сказал, что подумать над этим можно, но явно не сейчас: у военного ведомства и так к 2008 году подготовлено немало реформ, еще одна только все осложнит.
Скептически отнесся статс-секретарь и к предложению готовить офицеров на базе гражданских вузов. Он напомнил, что Минобороны сейчас и так оптимизирует структуру военного образования: закрывает большинство военных кафедр и сокращает 17 военных вузов. «Сейчас ежегодно выпускается по 60-70 тыс. офицеров запаса, – сказал он. – По некоторым военно-учетным специальностям накоплено по 10-15 комплектов. Для чего мы готовим столько офицеров запаса? Мы что, собираемся воевать фронтами? В военной доктрине страны сформулировано, что в обозримом будущем крупномасштабной войны не будет, поэтому миллионной армии нам вполне достаточно».
Впрочем, от остальных двух предложений палаты представитель Минобороны не отказался. Члены палаты решили заняться социальными проблемами военнослужащих – зарплатой и жильем, хотя пока только на уровне «мониторинга». А кроме того, палата решила экономически оценить «возможности перехода на эффективный контракт в долгосрочной перспективе», информировать общество о перспективах трудоустройства в армии и повышать мотивацию профессиональной службы в армии.
Выслушав эти предложения, Панков признался: военные опасались, что вслед за многими Общественная палата займет позицию обвинителя, но, похоже, опасались зря.
И обещал максимально взаимодействовать с общественными деятелями по социальной стороне военной реформы. Однако, как заметил под конец заседания член палаты Сергей Марков, «золотого ключика» по решению всех проблем палата все равно не дает и армия должна смириться с тем, что ей еще долго предстоит «исправлять ошибки социализации, которые существуют сейчас». (Марков, кстати, предложил повысить знания курсантов и офицеров о неуставных отношениях, подготовив совместно с психологами специальный учебный курс – с разбором типичных случаев дедовщины и схемами поведения офицера в таких ситуациях.)
В итоге Минобороны наказали бороться с трудностями, но обещали эту борьбу проконтролировать.
Автор: Анна Черноиванова
Впервые опубликовано 18.04.06 Газета.ru