Они вернулись не с боя

Поселок Нартовка. База ОМОН. Полуденное солнце, оранжевые клумбы настурций и тишина. Только стрекочет кузнечик, да из раскрытых окон доносится слабый звук «Маяка». Отпуск. Для многих бойцов он начался с 10 августа. После командировки в Дагестан.
ОТРЯД
Первоначально командировка планировалась на полтора месяца, потом сроки изменились до трех. С 4 мая по 3 августа.
Отряд был сводный. Сорок березниковцев и десять пермяков. Командир – наш, майор милиции Сергей Спирин.
В Дагестане отряд дислоцировался в городе Хасавюрт. И входил в состав мобильного отряда дагестанской милиции.
Сергей Спирин:«Впервые у нас была такая командировка. Практически мы занимались только охраной. В том смысле, что привычных для нас операций не было. Да, мы ловили бандитов, изымали оружие и наркотики, проверяли транспорт, охраняли начальство. Но самостоятельно действовать и принимать решения не имели право. Только выполнять приказы командования мобильного отряда. Поэтому в моральном плане было трудно».
Удовлетворения от работы не было. Хотя цифры отчетного доклада выглядят вполне внушительно: «досмотрено граждан – 2181, досмотрено автомашин – 1749 и т.д.» Здесь же значатся и пойманные чеченские преступники и машины с бензином и продуктами для боевиков.
Сергей Норин, начальник штаба сводного отряда:«Мы же все-таки специальное подразделение. А не телохранители больших начальников. Хотя не скажешь, что мы там отдыхали. Нет. Постоянные вызова - фугасы, снаряды, задержания и прочее. Работа была, но не было адреналина. Потому и тяжело».
По решению высшего милицейского начальства в Москве, березниковский и сергиево-посадский ОМОН после гибели своих отрядов в прошлом году в район активных боевых действий на Северном Кавказе пока не направляют.
«Пока «стоп» на нас стоит», - считают в отряде.
СУД
Несколько раз приходилось ездить в Махачкалу. Там судили тех, кто обвинялся в гибели наших ребят под Ведено в марте прошлого года. В зале судебного заседания, как это и положено, были обе стороны. Мы. И они – родственники подсудимых. В основном женщины – мамы, жены, сестры.
Потом был приговор. Как нарочно его читали в маленьком зальчике, который не мог вместить всех приехавших.
Сергей Норин:«Если рассуждать с точки зрения юриспруденции, то суд был прав. Но с личной точки зрения - конечно, не прав. Доказательная база была действительно слаба, ее хватило только на то, чтобы признать подсудимых виновными. Но доказать их причастность конкретно к гибели наших ребят не получилось. Хотя двоих мы опознали. Они были задержаны сразу после боя с псковскими десантниками. Даже если они на наших не нападали, то в боевых действиях все равно принимали участие. Но именно этих двоих и освободили в зале суда. Мы ведь гуманные, в Евросоюз входим, за права человека боремся. Не понятно только за какие права».
ЧЕЧНЯ
Почти в каждом отделение дагестанской милиции висят мраморные доски в память погибших в войне с боевиками. Может быть поэтому местное население относилось к нашим ребятам совсем не так, как чеченцы.
Сергей Спирин:«В Чечне нас ненавидят. А в Дагестане прохожие здороваются. Даже удивительно. Такого и в Березниках нет».
То что, с территории Дагестана боевики получают горючее и продовольствие ни для кого не секрет. Какие машины, по каким дорогам и в какое время будут перевозить груз знала дагестанская милиция.
Сергей Спирин:«Операция называлась «Чеченская нефть-3». Поскольку вся оперативная информация у нас была, мы вместе с криминальной милицией планировали определенные действия. Но выполнить намеченное не смогли. Нам просто не позволили. И так было часто. Уже не для кого ни секрет, что война в Чечне – дело выгодное. Потому и не хотят закрывать границу».
Фотография словно из рекламного проспекта – мужчины в камуфляже и с оружием. Воины и защитники. Вот закончится срок службы в ОМОН, как же они жить то будут без такого допинга?
Сергей Норин:«Все эти «игрушки» - оружие, форма – что-то значат только поначалу. Потом, когда втягиваешься в работу, это уже не имеет значения. Многие в эту командировку поехали только для того, чтобы потом никто не сказал в спину: «А, побоялись ехать после того, что случилось». Хотя сказать, что мы тут все такие отмороженные и уже ничего не боимся, конечно, нельзя. Страшно всегда. Но, наверное, и это не главное. Все меняется, когда у тебя за плечами кто-то остается. Для нас это - кладбище здесь, в Березниках».
Алена КОЗЫРЕВА