Аятолла Российской Федерации

«Так что не партия превращает Путина в свой партийный инструмент, а Путин преобразует ее в новый институт – институт общенационального лидерства...Путин не просто получает отсутствовавший иным образом законный способ спросить избирателей России о личном доверии к нему – он обращает этот вотум доверия в государственный институт. 2 декабря понятие «лидер нации» из ходячей метафоры становится конституционно заверенным фактом».
Глеб Павловский в интернет-интервью 6 октября 2007 года.

Во время короткой поездки в Иран Владимир Путин встретился с аятоллой Хаменеи. В сущности этот 68-летний человек, с которым он большую часть времени беседовал за закрытыми для журналистов дверями, является, наверное, наиболее точным прототипом того, кем хотели бы видеть нынешнего российского президента те, для кого Путин – forever. Не сам буквально аятолла Хаменеи, а функция, которую он сегодня олицетворяет. В иранской конституции, хочу обрадовать болельщиков господина Путина, эта функция просто и ясно называется «Лидер страны».

В права и обязанности Лидера страны входит в том числе определение общей политики государства, контроль за правильным исполнением общей политической линии государств, принятие решения о проведение плебисцита, (внимание!) главное командование вооруженными силами, объявление войны и мира и мобилизации. А также назначение и отстранение факихов Совета по охране конституции, главы судебной власти, председателя местной телерадиовещательной организации, начальника объединенного штаба, главнокомандующего Корпусом стражей Исламской революции, главнокомандующих Вооруженными силами и внутренними войсками. Лидер страны также разрешает споры и обеспечивает порядок в отношениях между тремя ветвями власти и, наконец, подписывает Указ о назначении президента и об отстранении от власти президента, который при этом избирается на прямых общенациональных выборах.. Да, он же подписывает распоряжения об амнистии.

Итак, лидер страны, с которым побеседовал президент Путин, де юре несравнимо более сильная фигура, нежели коллега Путина господин Ахмадинеджад. При этом лидер страны не занимается практической «текучкой» – ни экономической, ни внешнеполитической, хотя, насколько я понимаю, внимательно следит за действиями президента и способен, если сочтет нужным, скорректировать последнего. Если верить официальной биографии нынешнего лидера иранского народа, то перед получением этой высокой должности, на которой он с 1989 года, он два срока отработал президентом страны, так что про работу президента тоже все понимает.

И последняя деталь: лидер страны назначается всенародно выбранными экспертами, а не избирается народом, как президент. Правда, кандидатур на лидера может быть несколько, из которых они выбирают одного, которого признают «самым сведущим в установлениях и вопросах мусульманского права либо в политических и социальных проблемах, а также сочтут его признанным всем народом или обладающим выдающимися качествами», которые перечислены в той же конституции. С другой стороны, у кого-то, может, и несколько кандидатур, у иранцев, например. А у нас – одна, что сильно упрощает выбор узкой группе экспертов.

Кто на свете всех умнее, всех прекрасней и милее? Народ, как и предсказывают политологи, дружно отвечает 2 декабря: «Путин!» Ну, очень серьезным большинством голосов. И он, как прогнозируется в цитате выше, превращает этот вотум доверия в государственный институт. Так говорит политолог, подчеркивающий свою ответственность за советы, которые он дает власти. Президент же говорит на встрече с госпожой Меркель: «В России будет другая конфигурация власти при соблюдении буквы и духа Конституции». Он не говорит простым и нормальным языком, что в России поменяется власть в соответствии с Конституцией.

Что такое «другая конфигурация власти»? В толковом словаре нахожу слово «конфигурация»: наружный вид, очертанье, очерк, образ. То есть власть в России будет выглядеть иначе, у нее будет иной внешний вид, иной образ. А также, как подсказывает словарь, изменится соотношение частей друг к другу. Понятно, то есть это уже каким-то иным образом устроенная власть. А что такое «дух Конституции», кто бы мне объяснил? Дух, наверное, это то, что по Конституции Россия – это страна с практически безграничной властью, сосредоточенной в одних руках. А буква – это то, что эти руки называются президентскими. Если найти компромисс между буквой и духом, то, возможно, как замечательно процитировал мой коллега Бовт, «получится красиво».

На мой взгляд, при всем несходстве между двумя странами, модель лидера страны, практикуемая в Иране, весьма привлекательна для тех людей, которые работают сегодня над «иной конфигурацией» власти в России. И прежде всего тем, что вся полнота власти и контроля в стране, в том числе и над «силовиками» остается в руках лидера нации – в духе Конституции, а смена президента при этом происходит в соответствии с буквой Конституции. Политическим факирам остается придумать, как законодательно оформить такое политическое лукавство, чтобы лидер нации, юрист по образованию, не выглядел постфактум дешевым наперсточником. Тут тоже уже есть рецепт, озвученный тем же Глебом Павловским: «Вот, например, с конституцией. Америка за время своего существования мало меняла конституцию, зато абсолютно изменилась как общество и государство. Что это – мошенническая подмена? Нет, просто все реальные изменения монтировались внутрь старой конституции. Сегодня Путин фактически монтирует внутрь конституции институт национального лидерства – в конституционных пределах. Это возможно именно как новое гражданское состояние. Выборы 2 декабря, выборы партийные – а партии это субъект гражданского общества – именно они становятся переучреждением системы при непрерывном действии Конституции. Во главе списка «Единой России» Путин запрашивает о доверии граждан, а не чиновников».

Вполне революционный подход без очевидных признаков революции, через которую прошел Иран, чтобы выработать модель своей нынешней конфигурации власти. Правда, эта модель также требует идеологии и базы, чтобы модель могла работать. В России нет – пока – стройной идеологии, не произошло все еще революции или переворота, и для такой модели не создана несущая платформа. Но клише лидера страны, или лидера нации (см. цитату выше) явно вводится в оборот и очевидно является, как минимум, терминологическим выбором (не монарх, не генсек, а лидер нации). Один мой коллега, совершенно резонно, заметил, что такую модель нельзя просто взять и использовать, как нельзя воспользоваться телефонным аппаратом там, где нет сети или телефонного кабеля. Согласна. Но для российских умельцев при желании это не проблема. Был бы телефон, а кабель подтянут. На мой взгляд, выбор модели является для существующей властной группировки сегодня ключевым. Инструменты и последствия меньше волнуют тех, чья тактическая задача – сохранить власть.

Текст: Наталья Геворкян [2]