За что боролись? Или: о договороспособности элит

События в Грузии иллюстрируют политическую проблему, общую для государств СНГ, — институциональную слабость оппозиции. Для построения действующих моделей демократии таким странам не хватает договороспособности элит.

Вчера Михаил Саакашвили объявил о проведении 5 января 2008 г. досрочных президентских выборов. Он желает «получить от народа недвусмысленный мандат, чтобы противостоять любым внешним опасностям, любому давлению на Грузию, попыткам аннексии». Накануне в Грузии был разогнан митинг оппозиции, закрыто вещание телеканала «Имеди» и введено чрезвычайное положение. Это вызвало серьезную критику на Западе — ведь Грузия стремится вступить в НАТО. Объявление досрочных выборов и обещание снять чрезвычайное положение в ближайшее время решат внутриполитические проблемы Саакашвили, а вот вступление в НАТО придется отсрочить. Захват оппозиционного телеканала не поможет грузинскому режиму сблизиться с Западом.

Можно говорить о том, что в конечном счете это выгодно Москве, которая противится любому расширению НАТО на «каноническую» территорию российского влияния. Кроме того, Кремль получает дополнительные аргументы в спорах с Западом на тему качества демократии: вы считаете правление Саакашвили демократическим, а он вот что себе позволяет. Это выгоды тактические, причем вряд ли они стали результатом какой-либо целенаправленной деятельности российских спецслужб: обвинения России из уст Саакашвили стоят ровно столько же, сколько обвинения Саакашвили в антироссийской политике со стороны Кремля.

Пророссийская оппозиция в Грузии разгромлена еще в прошлом году, а силы, вышедшие на улицы сейчас, едва ли не более прозападные, чем сам Саакашвили. Их теоретическая победа могла бы принести Москве еще больше головной боли.

Но эти тактические выгоды не отменяют стратегических проблем, стоящих перед Россией и большинством государств СНГ. Элиты в этих странах никак не могут договориться, что результаты выборов не будут использованы для уничтожения противника.

Типичным для любой постреволюционной ситуации (а революции в той или иной форме прошли в большинстве стран СНГ) является вопрос: «За что боролись?»

Возможность ответа на него в легитимной форме, собственно, и должна быть главным признаком демократии: т. е. возможность задать этот вопрос и получить на него ответ в парламенте, или в суде, или на выборах президента.

Михаил Саакашвили в Грузии, или Ильхам Алиев в Азербайджане, или Нурсултан Назарбаев в Казахстане, или Ислам Каримов в Узбекистане не могут быть уверены в том, что оппозиция в случае победы (теоретической — на самом деле власти делают все для ее ослабления или подавления) оставит их в покое и даст возможность в свою очередь перейти в оппозицию.

Саакашвили вынужден был терпеть оппозицию, пожалуй, больше, чем лидеры других стран, как раз потому, что он с самого начала провозгласил курс на интеграцию страны в евроатлантическое сообщество. До последнего времени оппозиция имела значительные возможности для высказывания своего мнения. Но все равно договориться с оппонентами он не смог.

Любопытно, что редкие положительные примеры договороспособности элит дают страны, в которых элиты разделены по региональному признаку: из наших соседей это прежде всего Украина (Запад — Восток), а в Восточной Европе это, например, Албания (Север — Юг). В случае региональной поддержки уничтожить оппозицию сложно и просто вредно для действующей власти.

Отсутствие договороспособности создает авторитарный тренд, бороться с которым на коротком промежутке времени очень сложно. Построение политической системы, способной спокойно переносить смену лидера, на практике оказывается крайне тяжелым и долгим процессом.

Текст: Ведомости