Перепутье

В апреле российской банковской системе предстоит экзамен. Самый банальный – на прочность. Пережить назревающий кризис долгов коммерческие банки уповают с помощью денег ЦБ. Те, кто с чувством глубокого удовлетворения констатировал, что мировой кризис ликвидности Россию практически не коснулся, отчасти правы. «Тут тебе не Америка», как говаривал герой кинокомедии «Дежа вю»: у нас коллапса ипотеки не наблюдается. Поскольку сама ипотека едва просматривается на общем фоне отнюдь не отягощенного излишней кредитоспособностью населения (300 тыс. ссуд на всю страну). Зато у нас - кризис долгов.

Его первый пик в ноябре минувшего года пережили с помощью оперативного рефинансирования Центробанка. Второй ожидается в апреле, когда российским банкирам предстоят максимальные выплаты по внешним заимствованиям. К нему готовятся. Центробанк, прежде считавший своим главным делом давить инфляцию, уже заявил об изменении своих приоритетов. Как изменится отечественный банкинг, можно лишь предполагать. Поскольку кризис долгов повлек за собой кризис возможностей.

«Все дело в том, что банковская система России с точки зрения размера капиталов и активов сравнительно мала относительно размеров бюджета, валового национального продукта, капитализации фондового рынка, - сказал «Профилю» Александр Попов, председатель правления Росбанка. - Сама по себе она не может выступать локомотивом экономического роста в стране - возможностей не хватает. Общие активы нашей банковской системы, по данным ЦБ, составляют чуть более 18 трлн рублей. В итоге более 40% финансирования российская экономика получает с международных финансовых рынков: наш банкинг просто не в состоянии насытить ее в полной мере. А международные рынки ныне практически стоят, и заимствования на них ограниченны. Привлечение новых ресурсов и рефинансирование старых долгов превратилось в серьезную проблему».

Эта проблема - отнюдь не исключительное «внутреннее дело» банкиров. Вопрос о возможностях и потребностях банковской системы во многом определяет перспективы всей экономики.

МЫ СТРОИЛИ, СТРОИЛИ И НАКОНЕЦ
Наверху это начали понимать. В минувшую среду российское правительство представило президенту «аварийный план» по вытаскиванию российского банкинга из возможной долговой ямы. «Если такая необходимость потребуется», - заявил накануне Владимир Путин. Занялся этим документом лично премьер-министр. Что и понятно. Российский министр финансов настроен оценивать возможные риски для банковской системы куда благодушнее премьера с президентом.

«Устойчивость российской экономики на фоне мирового кризиса сохраняется высокая, Россия стоит немного в стороне от кризиса», - заявил на днях Алексей Кудрин, выступая на 1-м канале. Впрочем, констатацией того факта, что «моя хата с краю», министр не ограничился. И добавил, что банковская система беспокойства у него не вызывает, поскольку «ни один банк не обанкротился». А отток капитала из страны, который в первые два месяца этого года превысил $20 млрд, министра не напрягает, благо за последние восемь лет перед властями стояла задача «накопить такую прочность и создать такую систему, при которой отток $20 млрд, и даже $80 млрд, не страшен». «Мы такую систему создали!» - оптимистично констатировал Кудрин.

В банковском мире это заявление вызвало реакции, мягко говоря, неоднозначные. «Вы создали?» - с удивлением вопрошает один из завсегдатаев профессионального банковского форума Bankir.ru. Другой, менее лояльный в выражениях финансист, полагает, что, в отличие от банковской системы, «серьезное беспокойство внушает состояние самого Кудрина».

Впрочем, дело не в личностях. Даже если это личности обеспокоенного банковскими рисками президента и преисполненного олимпийским спокойствием министра финансов. Дело в том, что же действительно создано и чего не создано на российском банковском поприще к 2008 году.

ИТОГИ ВОСЬМИЛЕТКИ
Отсчет, естественно, логично вести от 2000 года - накануне Россия только-только отдышалась от дефолта 1998-го.

К началу 2000 года в России действовало свыше 1300 банков. Сейчас осталось 1134. За минувшие восемь лет было зарегистрировано лишь 96 новых банков, а потеряли свои лицензии почти 300. Так что в целом можно сказать, что с «личным составом» российский банкинг определился. И в 2004 году вступил в эпоху кредитного бума. Если судить по основным традиционным показателям, то отечественные банки трудились в этот период прямо по-стахановски.

По данным Национального рейтингового агентства (НРА), только за последние пять лет совокупные активы российских банков выросли на 266,8%, причем прошлый год стал рекордным: рост активов - 43%. Капиталы за это же время увеличились на 227% и ныне составляют более 2,5 трлн рублей. Кредитный портфель за пять лет вырос на 350%. Как следствие - сверхприбыли лидеров российской банковской системы (в сравнении с рынками западных стран). За последние пять лет прибыль 20 крупнейших банков увеличилась в 4,3 раза и составила по итогам 2007 года 306,8 млрд рублей.

Издержки столь стремительного роста - коэффициент достаточности капитала российского банкинга постоянно сокращается и ныне составляет 12,5% (по итогам 2003 года - 14%). То же самое происходит и с коэффициентом ликвидности (отношение суммарных ликвидных активов к суммарным обязательствам по банковской системе) - 18,8% сейчас против 24,8% по итогам 2003 года.

«После 1998 года было хорошим тоном поддерживать высокую ликвидность, - напоминает Виктор Четвериков, гендиректор НРА. - Однако постепенно банки сокращали объемы, по их мнению, избыточной ликвидности в пользу рискованных активов, приносящих доход». Оно и понятно. Кредитный бум стал для банков затянувшимся на годы «медовым месяцем». Деньги завертелись с бешеной скоростью и отдачей. Население стало брать. Иностранцы стали давать. Маржа российских банков, то есть попросту разница между тем, на каких условиях «брать» и на каких - «давать», достигала сумасшедших размеров. Оставалось перерезать ленточки на открытии новых офисов, вовремя и аккуратно отчитываться перед ЦБ и обучать клерков позаимствованным на Западе процедурам скоринга и андеррайтинга.

Но вот очередной август, и источник благоденствия забился в конвульсиях. «Брать» стали с оглядкой на ЭПС, да еще норовят не возвращать. «Давать» почти перестали. Пришла пора платить по счетам и находить новые импульсы для развития.

И что же дальше? Насколько долгосрочна тенденция нестабильности в финансовой сфере и как это может сказаться на российской банковской системе?

«Тенденция эта сохранится надолго, - отмечает Александр Попов. - Об этом красноречиво свидетельствуют показатели состояния американской экономики, которая оказывает системное влияние на все мировые рынки. В целом я предполагаю, что 2008-2009 годы станут временем, когда будут расти премии за кредитные риски и будет принципиально меняться подход к оценке стоимости активов по всему миру - и промышленных, и финансовых. Можно ожидать, что сложности с ликвидностью будут продолжаться. Сейчас мы вступили в полосу временного затишья, но думаю, что в конце первого квартала проблемы дадут о себе знать».

Попов напоминает, что только в этом году российским корпорациям и банкам предстоит выплатить около $80 млрд. «Центробанк, с моей точки зрения, блестяще справляется с функцией регулирования краткосрочной ликвидности, но в настоящее время речь идет о том, что, по всей видимости, экономике страны будет остро не хватать долгосрочных ресурсов», — заключает банкир.

Итог: началась новая жизнь - жизнь после кризиса. И российский банкинг вновь оказался на перепутье. Вопрос же в задачке простой: где вернее денег взять?

НАЛЕВО ПОЙДЁШЬ…
Собственно, самый главный итог кризиса для «стоящей немного в стороне» России как раз и заключается в том, что ответ на этот вопрос более не столь однозначен, как прежде.

Предпринятые российскими банками «хождения за три моря» - за синдицированными кредитами, IPO и секьюритизацией - себя исчерпали. Но это не значит, что исчерпали себя возможности иностранцев. Они готовы приходить в Россию по-прежнему.

«За 2007 год был заключен ряд крупных сделок по приобретению российских банков международными финансовыми структурами, - напоминает Филипп Дельпаль, гендиректор направления розничных банковских услуг и потребительского кредитования BNP Paribas в России. - А всего было заключено рекордное количество - 43 сделки, общая стоимость которых составила около $4,5 млрд. И эта тенденция продолжится. Интерес международных игроков к российскому банкингу высок. Рост ВВП, улучшение экономических показателей, рост благосостояния населения и среднего класса делают Россию привлекательным рынком для сделок по слияниям и поглощениям, в особенности в банковском секторе».

Выход на российский рынок Setelem, розничного подразделения BNP Paribas, и старт российской «дочки» итальянской группы Unicredits, поглотившей Международный Московский банк, - последние крупные явления на стезе иностранной экспансии. ABN-Amro, Sitigroup, Morgan, Sosiete General, Swedbank, Nordea, Raiffaizen, Commerzbank, OTP-group давно здесь. Из мировых «крупняков» за бортом пока остается, пожалуй, лишь Barclay’s.

Эксперты полагают, что кризис ликвидности на темпах освоения иностранцами отечественного финансового рынка никак не скажется. «Российский банковский сектор сохраняет свою фундаментальную привлекательность - особенно в сравнении с тем, что сейчас творится с банками ряда развитых стран, - отмечает Кирилл Петров, старший президент Бинбанка. - Иностранцы продолжат увеличивать свое присутствие в России, прежде всего - в секторе розничного кредитования».

Что касается встречного интереса - готовности российских банкиров продаваться, то его мировой кризис только подстегнул. «Последние продажи иностранным инвесторам превратили этот процесс в спорт российских банкиров, где соревнуются амбиции и желание продать как можно дороже, - полагает Виктор Четвериков. - Существует миф, что наши банки недооценены. Однако реальная картина такова, что скорее предложение существенно опережает спрос. Капитализация иностранных «дочек» увеличивается с каждым годом, и мы еще станем свидетелями многих сделок по поглощению отечественных банков иностранцами».